Поколение сильных
Шрифт:
Прошёл ещё один год. Летом селяне всё также трудились на колхозных полях, правда, теперь под присмотром местной полиции. Лошадей у них отобрали сразу, поэтому приходилось самим впрягаться в плуг, или использовать оставшихся коров, тех, что пока не пошли на корм оккупантам.
Когда пришла осень, часть урожая удалось припрятать. Для этого жители применили такую хитрость: на краю кладбища была выкопана большая яма, на дно которой поместили бочки, да так, чтобы их верх находился всего в нескольких сантиметрах от поверхности. Бочки доверху заполнили зерном, закупорили как следует, заложили досками и насыпали холмик. Сверху поставили обычный крест – получилось этакое подобие могилы. Зерно из этой «могилы» потом распределялось среди
В начале зимы, в комнате австрийца прошло военное совещание. Набился полный дом офицерья, что-то долго и горячо обсуждали. Спустя какое-то время они разошлись, о чём-то яростно споря. Единственное слово, которое смогла разобрать Анна из их разговоров, было «Сталинград». Так в деревне узнали, что фронт дошёл до Волги, а под Сталинградом намечается что-то очень серьёзное.
Ранее сформированное подполье начало свою работу практически сразу, как только район был занят противником. Вылазки партизан доставляли много хлопот врагу и, в конце 1941 года, фашисты предприняли попытку разобраться с ними окончательно. Неподалёку от Верхнего Студенца, вдоль железной дороги, находилось два небольших посёлка по пятнадцать домов в каждом (Один из них Анна Алексеевна упоминает как «Борисовское», второй – «Черкессы», либо «Чёрная деревня»). Сразу за ними начинался лес, находящийся под контролем партизанского отряда. Однажды утром, оккупанты подогнали бронепоезд, и начали бить зажигательными снарядами до тех пор, пока оба населённых пункта не выгорели полностью. Оставшееся в живых мужское население потом выловили, вывезли на станцию Бетлица, где позднее всех расстреляли.
В рядах партизан первоначально состояли только жители ближайших деревень. Постепенно отряд пополнялся всеми, кому удалось вырваться из окружения. Были и те, кто просто прибился, не желая служить «новым властям». Связь партизаны поддерживали с кем только возможно – вплоть до старост, так как некоторые из них сотрудничали с оккупационными властями только для вида. Иногда такое сотрудничество приносило свои плоды в виде ценных сведений о продвижении войск противника. После получения информации, сразу предпринималась вылазка, однако, вооружение отряда оставляло желать лучшего, и бойцы очень часто гибли из-за малейшей оплошности.
Рассказывает Анна Алексеевна:
«Был у наших соседей сын Осип. Когда началась война, он отправился на фронт, где служил артиллеристом. После того, как его подразделение попало в окружение, Осипу удалось вырваться из кольца. По возвращении домой, он сразу ушёл к партизанам. Однажды, зимой, его группа возвращалась в лес после удачной вылазки. Бойцам оставалось пересечь железнодорожное полотно, но так как маскировочных халатов у них не было, то засекли всю группу полицаи практически сразу. В начавшейся перестрелке Осип погиб, а тех, кто не был убит, полицаи переловили, увезли на соседнюю станцию, где всех расстреляли.
Временами до нас доходили сведения, что партизаны пустили под откос очередной эшелон. Были ли это бойцы из нашего леса – не знаю. Но они досаждали врагу настолько, что зимой 1942–1943 года фрицы устроили «аврал» – вызвали на помощь авиацию. Лес разбомбили, а на поиск выживших отправились каратели. Правда поймать им никого не удалось, да и авианалёт не причинил особого вреда, так как партизан предупредили загодя, что дало им возможность благополучно уйти ещё до начала бомбардировки.
Обозлённые неудачей СС-овцы схватили наугад двенадцать жителей деревни, среди которых было несколько стариков и двое ребят 10–11 лет. Сначала их провели по главной улице, а потом вывели за околицу, где и расстреляли. Я видела всё: и как их вели, и как крестились старики, и как плакали все, даже деревенские мальчишки».
Упоминает Анна Алексеевна и о подлости со стороны «своих». Что же, частенько встречалось и такое.
Со старостой соседней деревни Нижний Студенец (местные прозвали её «Муравьёвка»), партизаны попытались наладить связь, надеясь, что тот будет помогать своим. Староста отказался. Тогда бойцы увели его с собой, и больше его никто не видел. Жена старосты, не дождавшись возращения
своего супруга, решила отомстить.Партизаны иногда приходили в деревню по ночам, чтобы повидаться с близкими, переодеться в чистое и поесть. Однажды ночью в деревню пришли сразу двое – один хотел навестить свою мать, а второй – жену. Женщина выследила обоих и тут же сообщила в штаб СС.
Каратели ворвались в Муравьёвку и устроили переполох. Один из партизан попытался убежать, но был тут же убит, а второго мать успела спрятать в картофельной яме. Здесь его и нашли. В завязавшейся перестрелке он был убит. Жену первого и мать второго партизана полицаи привели в штаб, где над ними учинили допрос. На следующий день согнали на площадку всех деревенских, вывели этих женщин, завязали им глаза и тоже расстреляли.
Больше никого каратели не тронули, но прежде чем распустить народ, поймали первую попавшуюся собаку и пристрелили её на виду у жителей, как бы намекая, что каждого, кто будет им противиться, ожидает такая же участь.
О судьбе жены старосты, Анна так ничего потом и не узнала. Через несколько дней она куда-то пропала…
В конце августа 1943 года ситуация резко изменилась. В небе всё чаще стали заметны наши бомбардировщики – шум их двигателей селяне узнавали сразу. В районе нынешней Бетлицы располагались немецкие склады с оружием, они то и были целью! Как то вечером жители увидели, что с одного из наших самолётов на склады было сброшено «что-то блестящее». Это были зажигательные бомбы. Взрыв оказался настолько сильным, что снаряды разлетелись на несколько километров вокруг, а некоторые даже долетели до деревни. Жители попрятались в траншеях (небольшие окопы были нарыты чуть ли не на каждом шагу), но к счастью обошлось без жертв.
Ещё через несколько дней досталось и Верхнему Студенцу. Была глубокая ночь, как вдруг посветлело словно днём – это наши сбросили осветительную бомбу. Как оказалось, главной целью ночного налёта был СС-овский штаб. Следом упало ещё несколько бомб, но они угодили в ближайшие огороды, не причинив никому вреда.
На дворе был сентябрь, и жители в это время всегда занимались привычными полевыми работами. Вдруг неожиданно заголосил ретранслятор. Громкий, неестественно холодный голос, приказал всем собраться на соседнем поле, куда уже сгоняли обитателей окрестных деревень. Как только всех собрали, толпу взяли под охрану автоматчики. Тут же поступил новый приказ: выстроиться всем рядами. После того, как все построились по рядам пошли офицеры, пристально вглядываясь в лицо каждого человека. Среди тех, кого они выбрали был и Алексей, брат Анны. Избранных автоматчики увели в неизвестном направлении и больше Анна своего брата никогда не видела.
Оставшуюся толпу погнали на Рославль. Дорога заняла несколько дней с остановками на ночлег в местных деревушках. Ночевать приходилось в сараях, под присмотром автоматчиков.
«В Рославле нас разместили в каком-то большом доме, – с болью в душе восстанавливает Анна Алексеевна полузабытые воспоминания. – Само здание и большая площадь вокруг него были огорожены колючей проволокой, а по периметру выставлена охрана из автоматчиков. Здесь нас разделили и тех, кто покрепче, погнали дальше, на запад, а нас оставили. Около двух недель мы находились в этом здании, питаясь объедками. Иногда нам кидали через ограждение чёрствый хлеб. Порой местные жители перебрасывали нам через ограду картошку, что очень сильно выручало. Временами нас выводили в поле, где заставляли собирать овощи. Использовали узников и для других работ на территории лагеря.
Прошло ещё несколько дней и вдруг, неожиданно, в лагере узнали какая судьба ждёт всех в дальнейшем. Всё дело в том один из узников, хорошо знавший немецкий язык, подслушал беседу двух офицеров. Речь шла о судьбе заключённых. Оказалось, что советские войска совсем близко, и один из офицеров предлагал уничтожить всех пленных. Второй возражал, так как их было слишком много, а значит придётся долго возиться. К какому решению они пришли – неизвестно, так как на следующий день началась перестрелка и мучители в страхе разбежались, так и не успев ничего сделать.