Покончить с ФРС

Не забывайте, что значила «Великая война» для Европы. Она положила конец старым монархиям, относительно спокойному миру, который был единым лишь номинально, а по сути же являлся децентрализованным. Она положила начало военным демократиям XX века, вставшим на рельсы технократии. В Соединенных Штатах война привела к укреплению сильной президентской власти и к появлению концепции глобальной миссии США. В Германии она создала условия для гиперинфляции, которая и привела к власти Гитлера, искусно разжигавшего народное негодование.

Для России она значила приход коммунистов к власти. Лью Роквелл объясняет, как это произошло:

«Война в России финансировалась за счет печатания денег, что привело к невероятному повышению цен, усилению регулирования и дефициту… идея того, что печатный станок обеспечит режим, оказалась слишком соблазнительной. Она превратила относительно гуманную монархию в военную машину. Страна, которая давно была интегрирована в систему международного разделения труда и поддерживала золотой стандарт, стала смертоносным механизмом. И точно так же, как гибель множества людей на полях сражений отражалась на боевом духе русских, инфляция влияла на каждого, вызывая смятение и тревогу, что в конечном счете привело к победе коммунизма» [49] .

49

Левеллин Х. Роквелл. Война и инфляция. Речь, прочитанная на конференции «Восстанавливая республику», организованной фондом «Будущее свободы» (The Future of Freedom Foundation) в Рестоне, Вирджиния, 6 июня 2008 года. Опубликована по адресу: http://mises.org/story/3010.

В Соединенных Штатах война фундаментально изменила расстановку сил в системе демократии. Вотумы, предвыборные обещания, голосования, общественное мнение, законы, ограничение власти государства — все эти инструменты демократии ушли на задний план, уступив место неуемной жадности правительства. Представьте себе подростка с кредитной картой без ограничений. Родители, учителя, священники и власти не обладают никакой законной властью изменить его привычки. А теперь вообразите молодого парня, вооруженного до зубов и столь же невосприимчивого к букве закона. Вот что собой представляет наше правительство, поддерживаемое центральным банком.

Наглядный пример тому произошел в конце Первой мировой войны. Общество, возмущенное утратой тех свобод, которое оно когда-то имело, потребовало от правительства отчета и большей независимости в общественной жизни и экономике. Государственные расходы существенно снизились, и в Конгрессе проводились слушания, в ходе которых конгрессмены пытались выяснить, кому же была выгодна война. Эти настроения прекрасно отразились в лозунге кампании Уоррена Хардинка 1920 года: «Возвращение к нормальности», а также в названии бестселлера межвоенного периода «Торговцы смертью: Исследование международной военной промышленности» [50] .

50

H. C. Engelbrecht and F. C. Hanighen. Merchants of Death (New York: Dodd, Mead & Co., 1934).

Однако, к сожалению, никакого возвращения к нормальности не могло быть до тех пор, пока центральный банк готов был финансировать правительство с ненормальными полномочиями. Старые правила больше не действовали. Был создан зверь, сулящий все для всех, который исполнял любое желание политиканов, облегчал жизнь денежным творцам и спонсировал любые необузданные желания власть имущих. Правительство отныне могло выполнять любые требования. Более того, банки получили новые гарантии от банкротства, что создало условия для роста рисков недобросовестности. Они получили возможность выдавать кредиты без должного рассмотрения потенциальных рисков.

Итак, чтобы понять «бурные двадцатые», важно посмотреть, какую роль играла ФРС в кредитно-денежной политике. Среднегодовой прирост денежной массы в обращении варьировался между 7,3 % и 8,1 % и в целом вырос с 55 % до 61 % [51] . Этот ложный подъем неминуемо должен был привести к краху сначала самого модного сектора экономики — фондового рынка, а затем и всех остальных.

Президент Гувер в 1930 году мог сделать то, что было сделано в 1920-х, когда правительство, в сущности, не стало предпринимать попыток спасти систему. ФРС еще не вошла в полную силу и на самом деле не слишком-то стремилась безгранично наращивать денежную массу. В противоположность мифу, именно Гувер предпринял немалые усилия для того, чтобы помочь системе с помощью доступных в то время финансовых инструментов. То, что они оказались неэффективными, это другой вопрос: главное, что он пытался вывести Соединенные Штаты из рецессии с помощью инфляции (в дополнение к повышению налогов, наложению новых торговых ограничений и других вмешательств).

51

Подробные совокупные показатели объема и структуры денежной массы в 1920-х годах см.: Murray N. Rothbard. America’s Great Depression (Auburn, AL: Mises Institute, 2009, 1963). Издание на рус. яз.: Мюррей Н. Ротбард. Великая депрессия в Америке. — ИРИСЭН, Мысль, 2012.

Франклин Рузвельт просто продолжил действовать по антирецессионному плану Гувера и даже пошел еще дальше в разрушении национальной валютно-денежной системы. Он закрыл банки, объявил частное владение золотыми слитками и неколлекционными монетами незаконным и нанес увесистый удар по золотому стандарту. «Новый курс» не положил конец депрессии. Безработица оставалась такой же высокой, как и до Второй мировой войны в 1932 году, а доходы и производительность по факту снизились. Зато ФРС обрела небывалое могущество и готова была финансировать войну.

Со времен Второй мировой войны американское правительство с потрясающей ненасытностью расширяло сферу своего влияния на внутренней и международной арене. Оно вело одну войну за другой, создавала смертоносное оружие массового поражения, строило «государство всеобщего благосостояния», которое держит под своим крылом все общественные классы. Была холодная война, война в Корее, операция в заливе Свиней, оккупация Доминиканской Республики, Вьетнам и бесконечное присутствие на Ближнем Востоке, войны в Никарагуа, Сальвадоре, Боснии и Гаити, а также войны, ведущиеся по всему миру под названием войны против терроризма. И реакцией на каждый существенный кризис, будь то 11 сентября, пузырь доткомов или экономический крах 2008 года, становится все большее увеличение денежной массы.

Когда-то считалось, что правительство должно делать выбор между пушками и маслом. Теперь, когда есть ФРС, стало ясно, что выбирать что-то одно вовсе не обязательно. Политики собрались и договорились оказывать друг другу взаимные услуги, чтобы соблюдались особые интересы каждой стороны. Пушки, масло и все сущее под солнцем, включая бесконечную поддержку разоряющегося бизнеса и экономическую помощь иностранным государствам, — все стало возможным по милости печатного станка. Даже когда ФРС не делает прямых вливаний вновь созданных денег, она самим своим существованием создает условия для наращивания долгов, которые бы не стоили ничего на свободном рынке облигаций без гарантий ФРС.

Именно ФРС сделала возможным существование такой модели реакции на кризисы, поскольку без печатного станка, готового при необходимости обеспечить финансами сильных мира сего, ничего бы этого не было. Не будь ФРС, для таких целей пришлось бы увеличивать налоги, и я сомневаюсь, что американцы это приветствовали бы. А если повышение налогов провести под видом денежной экспансии, можно обеспечить правительству необходимое финансирование, незаметно раскидав расходы на все общество.

ФРС — не единственный в мире несостоятельный центральный банк. Межвоенные годы породили страшную гиперинфляцию в Германии, Австрии, России, Польше и Венгрии [52] . Надежды на процветающий благодаря центральным банкам мир разбились вдребезги. Но к тому времени правительства уже подсели на иглу свободного кредитования и не собирались возвращаться к обеспеченным деньгам.

52

David Hackett Fischer. The Great Wave: Price Revolutions and the Rhythm of History (New York: Oxford University Press, 1996), p. 193.

Чем больше мы откладываем возвращение к обеспеченным деньгам и уход от системы центральных банков, тем больше усугубляется кризис и расширяется влияние правительства за счет наших свобод.

5 Комиссия по золоту

Нельзя отрицать того, что тема золота является центральной в вопросе восстановления обеспеченных денег. Это проистекает из самой структуры рыночной экономики, где золото выступает как самый главный гарант качества денег. На эту роль его избрали не правительства, а рынок. Причину этого понять легко. Золото обладает всеми качествами, которые мы связываем с «хорошими» деньгами: делимостью, переносимостью, высокой стоимостью за единицу веса, долговечностью и единообразным качеством. Каждый раз, когда я в своих выступлениях затрагиваю тему золотого стандарта, находятся люди, которые обвиняют меня в том, что я одержим навязчивой идеей. «Фетиш» — часто звучит такое слово. В действительности я лишь констатирую реальность: концепция обеспеченных денег на большем протяжении истории человечества тесно связывалась с золотом. Могут ли обеспеченные деньги существовать без золотого стандарта? В принципе, да. И я был бы очень счастлив, если бы система позволила рынкам вновь выбрать самую надежную валюту, чем бы она ни оказалась. Я не сторонник того, чтобы правительство устанавливало какие-либо стандарты: ни передавая полномочия центральному банку, ни назначая законное платежное средство, ни выбирая какой-либо товар в качестве денег.