Покорение вершин

— А телеги обоза поставим за правым холмом — мне кажется что там легче всего обойти нас, судя по местности. Зачем? Если всё же обойдут, пусть наткнутся на них, пусть грабят — но зато не ударят в спины. У нас будет время отправить против них резерв.

— Остались монстры и «послушные».

Этих мне было совсем не жалко и было бы кинуть в самое жаркое место, туда, где смогут пролить побольше вражеской крови.

— В резерв. Выпустим их, как что-то в бое начнёт показываться…

Что я ещё забыл?

— Каждый пришлите по паре бойцов, чтобы возле меня всегда были гонцы. Шип, ты тоже будь рядом. Явур?

— Я никуда не денусь.

— Хорошо! Твой двуруч может пригодиться в любой момент. Всё, разбегаемся!

Лагерь зашевелился. Потные, грязные и рваных одеждах, воины перемещались под командами (а иногда и ударами кнутов — я не ограничивал их в способах добиться послушания от своевольных тварей) расползаясь ближе к своим местам.

Прибежали трое крысят. Они рассказали, что Тигрёныш куда-то запропастился. Походил, расспрашивая и оказалось, что его видели в дневной стычке, где я пытался сдержать войска свободных племён.

Общее беспокойство нарастало изнутри, но старался этого не показывать.

На чахлую прошлогоднюю траву бросил на землю одеяло, под голову сунул руку, лег. Звенел инструмент у катапульт, все рычали друг на друга. Повернулся на спину. Прикрыв глаза, попытался ни о чём не думать — о всём уже подумано десять раз. От холмов будто шло тепло и я начал проваливаться в дремоту, слушая, как будто в недрах земли кто-то шкребётся, вибрирует, а я сижу на его спине и меня убаюкивало…

Проснулся от громкого осторожного шёпота:

— Херршер, там враги подошли!

— Они строятся для битвы?

— Н-нет…

— Тогда не беспокой меня ещё час, или пока они не построятся.

Сам сквозь сон слышал тот гул, в который смешивались звуки приближающегося войска. Попытался задремать, а уходящий крыс спрашивал у попадавшихся на пути, как высчитать час. Впрочем, надо ещё поесть перед хорошей дракой, мало ли сколько она будет длиться.

Шаркающе подкрался Кич:

— Верёвки не выдержат долго…

— Хотя бы сколько примерно?

— Не знаю, грозный херршер, — прижимал уши Кич, — от трёх до десяти.

Осмотрел как углубили катапульты. Крысы подкопали площадку, действуя своими клинками и копьями, безбожно их портя, но справились.

— Еды! Не забудьте пожрать!

Я ходил и надеялся, что враг не предпримет никаких хитрых манёвров-перемещений, что исковеркает и так не самые чёткие планы. И где Тигрёныш?

Неофит, со свежевышкобленной головою, сидел на одной из повозок и рассказывал нескольким людям. При моём приближении они замолчали, но я услышал, что разговор касался «скверны»:

— Интересная тема, монах. Может и мне расскажешь после битвы?

— Если будет кому рассказывать. — он свысока взглянул на меня.

— Конечно, береги себя. А насчёт «скверны»… Может коротко расскажешь, пока уж я здесь?

— В цивилизованных землях считается что такие как вы и есть средоточие Скверны!

Я огляделся, взглянул на руки, одежду:

— Да? И где она? Как понять что я вымазался в «скверне»?

Он замешкался и сложная смена эмоций отразилась на его лице:

— Скверна — это всё, что мутирует, уничтожает и развращает не только физическое тело, но и душу!

Я проигнорировал прямой намёк.

— То есть это магия? Простыми словами вот для нас, простых людей можно?

Мужчины рядом боялись шевельнуться.

— Это не та магия, которую кто-то замышляет, готовит, составляет и исполняет. Нет, это ненастья, напасти, болезни, которая накрывает даже не множество людей, а целые страны.

— И откуда же она берётся?

— Всё начинается с душ смертных, которых Тёмные боги подталкивают в свои мерзкие объятия. Кто-то говорит, что всему виной упадок морали. Кто-то винит во всем проклятья. Кто-то говорит, что это наказание за смертные грехи! Неважно! Скверну разносят самые отталкивающие существа нашего мира — богопротивные вампиры, служители Хаоса и все прочие, кому некгоден чистый и светлый мир с его праведными законами жизни! И любая мутация — это печать Скверны!

— А если человек таким родился? Ну, с рогами, например?

— Тогда его в младенчестве стоит уничтожить! Людям следует отринуть жалость и пролить кровь, пока эта их измененная кровь не пролила кровь людей! К сожалению, — продолжил он, этот смелый монашек-неофит. — Многие слишком глупы, и пытаются просто запрятать своих детей подальше, часто унося в чащи и пустоши и делая вид, что ничего не произошло.

Из дальнейшего короткого монолога я понял, жрецы Зигмара учат, что как рот потребляет воду и пищу, чтобы поддерживать тело, также и разум потребляет информацию, чтобы поддерживать дух. Если съедите протухший мясной пирог или выпьете прокисшее вино, то можете заболеть или даже умереть, в зависимости от того, насколько испорчен продукт. Точно так же, если употребить слишком много запретных знаний, душа захворает и начнет нарушать естественный баланс тела до тех пор, пока духовная скверна не отразиться в виде телесной мутации. (Том Скверны)

—…так что, — закончил свою мысль монашек, — мы сейчас находимся в самом центре порождений Хаоса!

— и цель настоящего последователя Зигмара…?

—…защитить людей от таких, как вы! — пылко закончил он.

— Ну что же, спасибо. Тогда ты, зигмарит, должен будешь взять в руки оружие и убить как можно больше этих порождений из того войска. Продвинь свою цель на шаг ближе! И ещё, не забудь — ты должен оказывать помощь раненым, даже мутантам — «осквернённым».

Глава 7

Прошёлся между жавшихся к друг другу, хоть и одетых для боя толп крыс. За последнее время ситуация с защитой хоть и не выправилась окончательно, но стала не такой безнадёжной как раньше, когда без слез жалости на своих бойцов было не взглянуть. Да, мы не имели возможности всем сделать одинаковый, типичный доспех или его элементы, но даже когда обрядили каждого пусть и в человеческое хламьё. Как минимум каждый клановый воин получил стёганку. Сделанная из нескольких слоёв плотной ткани (местами кожи) с мягкой набивкой, прошитой и набитой старыми тряпками, пенькой или паклей, и иногда пропитанной воском из гоблинов для прочности. Вместе с ними шли кожаные куртки и прочее, что удалось награбить или сделать самостоятельно. У некоторых это было основной защитой (у рабов основной защитой была их шкура), и тогда они сверху примастрячивали всякий найденный железный хлам, лишь бы защитить корпус (примотанная сковорода никого не удивляла, а даже вызывала зависть из-за защитных свойств толстого железа), но большинство же сверху носили полноценные кольчуги (Хойт прислал от форта ещё с десяток кольчуг, с чуть проеденными ржавчиной дырами, но основная часть — из Глаттершталя). Мне вот моя очень нравилась. Гному бы какому она была до пят, мне же доходила по середины бедра и густой блеск металла будто бы говорил — не бойся, сберегу. Самые удачливые (как правило самые сильные: либо командиры, либо свирепые и хитрые) таскали сплошную или пластинчатую кирасу, наплечники, шлемы-маски, наручи. Кожаных или кольчужных рукавиц/перчаток почти не встречал. Набедренников было немного, а вот наголенников и ботинок-сабатонов не было вовсе, даже у черных здоровяков из штурмового отряда.

У меня то же самое, что и у всех и даже с первого взгляда не скажешь, что глава. Без сапог, в обмотках, шерстяных штанах на завязках, рубахе, светлой стёганке, что от железа приобрела ржавые разводы, кольчуга с короткими рукавами и общей длиной по середину бёдер, трубчатые наручи, наплечники, да человеческий шлем без забрала, амулет. Разве что поясной ремень выделялся из общей массы прочих, так как состоял из множества элементов. Кожа его плотно покрыта бронзовыми пластинами, которые сверху покрыты серебром. На крючки пояса был подвешен кинжал, с помощью кожаных петель, а также верные сечки и кошель с бытовой мелочевкой.