Покоренные любовью

Ройс почувствовал, как она задержала дыхание, когда он играл с ее сосками. Она беспокойно дернулась; он почувствовал как что – то изменилось внутри нее. Ее руки дрогнули, затем легли на ее плечи. Одна рука погрузилась в его волосы, судорожно сжав их, когда он ущипнул ее за сосок. Ее другая рука нежно проследила линию его щеки и подбородок.

Нежно удерживая его.

Первая его победа, но он хотел от нее гораздо больше, хотя и не получит сегодня вечером все, что от нее хочет.

Мужчина разорвал поцелуй. Прежде чем она успела как-то отреагировать, он губами прикоснулся к чувствительному месту за ушком, затем спустился вниз к ее горлу, уделив внимание месту, где билась голубая жилка, затем скользнул ниже, утверждая права – губами, ртом, языком, зубами – на то, где уже были его руки.

Откинув голову назад, закрыв глаза, Минерва ахнула, вздрогнула, почувствовала, как ее мысли и чувства сдались перед этой чувственной атакой. Ее губы на ее коже, влажный жар его рта, ласкающего ее ноющие соски, жесткие прикосновения его языка, вызывали жаркие мучения, когда он сосал вершинки ее грудей. В ее голове не осталось ни одной мысли.

Его зубы прикусили розовую вершину; боль и наслаждение пронеслись по ее телу.

Минерва хрипло дышала, ее мысли и чувства захлебнулись в потоке тепла; потребность, желание и страсть бушевали в ней, заставляя испытывать ее чувственный голод.

Ройс отступил назад, поднял голову. Его руки снова легли на ее грудь, его пальцы заменили губы, продолжая играть с ее сосками, отвлекая, пока он в полумраке смотрел на ее лицо…

Девушка чувствовала его взгляд, чувствовала, что он хочет увидеть ее глаза, но не хотела их открывать…она подняла тяжелые веки, заметив сквозь ресницы, что он смотрит на нее.

Его лицо стало жестче, суровее, чем она когда-либо видела у него, страсть и желание изменили его.

Ройс заметил, что она смотрит на нее, поймал ее взгляд.

Его рука оставила ее грудь и медленно провела вниз по ее телу. Выдержав ее взгляд, остановился на ее талии…его рука скользнула ниже, погладила ее живот, затем скользнула еще ниже. Шелест ее платья прозвучал словно предупреждение, когда он пальцами погладил плоть между ее бедрами.

Минерва вздрогнула, прикусила губу и закрыла глаза. Если бы она не опиралась на стену, то упала бы.

Его пальцы снова погладили, потом нажали, вдавливаясь в ее плоть; ее юбки не могли приглушить эту интимную ласку. Его рука на ее груди продолжала лениво ласкать ее, еще больше распаляя ее страсть, но она была сосредоточена на жаре, исходящим из местечка между бедрами, которое он ласкал.

Она прикусила губу, отчаянно вздохнув. Почувствовала, как его пальцы продолжили ласку, и снова прикусила губу, ее чувства буквально закрутило в водовороте.

Мужчина наклонился ближе, его пальцы продолжали гладить ее мягкую плоть. Он опустил голову и прошептал ей на ухо:

– Стони для меня, Минерва.

Девушка была уверена, что не должна этого делать, что это будет капитуляция, он не должен победить. Не открывая глаз, покачала головой.

Хотя она не могла его видеть, знала, что он усмехнулся, прежде чем сказать:

– Просто подождем. Ты будешь стонать.

Он был прав; она так и сделала. И не один раз.

Ройс знал много, он был экспертом, он был опытнее ее. Его пальцы гладили, дразнили, ласкали до тех пор, пока она не впала в отчаяние. С ее молчаливого согласия, он поднял ее юбки, и его рука, пальцы прикоснулись к ее обнаженной коже, гладя влажные, припухшие складки.

Потом она узнала, о чем он говорил. Обнаружила, что он может заставить ее стонать, заставить вздрагивать, пока она ждала освобождение.

Ройс проник пальцем в ее лоно, смело погладил ее и проник еще глубже, давая ей то, чего она так хотела.

Больше удовольствия, больше ощущений, больше наслаждения; скольжение его пальца, наполняющего ее плоть, заставило ее перейти черту, заставило парить.

Ее чувства разлетелись на осколки.

Мужчина накрыл ее губы своими губами, забирая ее дыхание, пока его пальцы гладили ее глубоко внутри. И ее мир разлетелся на осколки. Она сама распалась на мелкие части, огонь прошел по ее венам, словно осколки расплавленного стекла, сгорая под ее коей, прежде чем оказаться в ее животе.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она смогла пошевелиться. Ее первой мыслью было то, что, если бы он не поцеловал ее, то она закричала бы.

Затем Минерва поняла, что убрал свою руку и опустил ее юбки. Ройс прислонился плечом к стене. Другая его рука по-прежнему томно ласкала ее обнаженную грудь.

Девушка заставила себя открыть глаза, повернула голову и посмотрела ему в лицо. Он наблюдал за своей рукой на ее груди, по почувствовав ее взгляд, поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Она посмотрела на него, и то, что увидела…вздрогнула.

Ройс не пытался скрыть свои намерения; он позволил ей увидеть и понять ей.

Нахмурившись, посмотрел на нее. Минерва облизнула припухшие губы.

Прежде чем она могла сказать хоть слово, мужчина оттолкнулся от стены, провел рукой по груди, быстро застегнул пуговички, приведя ее одежду в порядок.

Ройс чувствовал ее взгляд на своем лице, но даже не глядя на нее, понял, что к девушке вернулся здравый смысл, и теперь она будет думать над тем, в какую игру он с ней играет.

Он не просто хотел чувствовать ее под собой, не просто хотел погрузить свою ноющую плоть в ее мягкое лоно, он хотел заявить на нее права. Он хотел ее в своей постели, желающую и жаждущую его прикосновений. Не потому, что он довел ее до той вершины, где она не знала, что делает. Ройс хотел увидеть ее в своей постели обнаженную, протягивающую к нему руки, раздвинувшую свои стройные ноги и приветствующую его в своем теле.

С полным осознанием своих действий и их последствий.

Мужчине нужно было, чтобы Минерва полностью и безоговорочно сдалась, она нужна ему была больше, чем для ежеминутного удовлетворения страсти. Если он возьмет ее сейчас, то это не принесет ему желанную награду.

Герцог был стратегом даже на этой арене.

Застегнув ей лиф, он посмотрел ей в лицо. Девушка наградила его хмурым взглядом. Ройс был уверен, что утром она придумает новый «план».

Минерва была частью их семьи с шести лет; сейчас ей двадцать девять. Не было ни одного шанса, что за последние годы, после смерти его матери, она не обзавелась любовником.

Это означало, что прелюдия, которой они предавались, должна была пробудить в ней страсть.

Женщины, даже те, у кого сексуальные потребности так же сильны, как и у него, могли гораздо дольше обходиться без этого, чем мужчины. Как если бы их страсть дремала, находясь в состоянии покоя.