Покровители

Снейп призвал чашки и маленький чайник.

«Как хорошо было бы сейчас пить чай с Гарри. Бедный мальчик сидит в ванной», — понял он.

— Я собрал семь свитков из девяти. Осталось два. За ними придется аппарировать в Кармартен и Тронхейм.

— Все свитки в разных городах? — Дамблдор вытянул откуда-то засахаренные орешки.

— В девяти разных странах Европы. Леди была со странностями, Альбус.

— Она ничего не делала просто так, Северус.

— Может быть. Мне кажется, она надеялась, что пока помотаешься по всей Европе, собирая девять кусков проклятого старого пергамента и пытаясь составить из них целостный рецепт, — твоя ненависть к врагу поутихнет и тебе расхочется ему гадить, — сказал Снейп.

— Хочешь сказать, ты устал этим заниматься, мой мальчик? — Дамблдор звучно раскусил орех. «Хорошие зубы у старикана», — недоброжелательно подумал Снейп.

— Альбус, я не устал. Я чувствую себя как гончая собака, напавшая на след, — немного самодовольно сказал Снейп. — Все семь компонентов у меня есть. Они достаточно редкие, но благодаря моим связям… Я думаю, два последних тоже не будут проблемой.

— Как знать, Северус, как знать, — мягко сказал Дамблдор. Он подобрал с пола две маленьких черных пуговицы, покрутил в руках и положил на край стола. — Люциус, говоришь, зайдет?

Он допил свой переслащенный чай и встал.

— Ну, мне пора, мой мальчик. Спасибо за чай. Не затягивай с последними свитками. В Норвегии пока нет Пожирателей, а вот в Кармартене… Будь осторожен. Никто не должен знать, что мы ищем.

Северус кивнул, провожая директора к двери.

— Отдай свой френч в ремонт домовикам, Северус.

— Конечно, Альбус, сэр, — вежливо сказал Снейп. Он закрыл за хитрым стариком дверь, наложив запирающее и заглушающее заклинание.

— Гарри, — позвал он, — выходи.

Мальчик сгорал от любопытства.

— Он ушел? Северус, какой рецепт? Зелье для Волдеморта? А можно мне с тобой в Норвегию? Нас там никто не знает, — он умоляюще глянул Снейпу в глаза.

— Тебе идет мой халат, — сказал Снейп. — Нет, нельзя.

*

За окнами Хогвартса лил серой стеной дождь. В подземельях Снейпа ощущалась сырость, несмотря на заклинание против грибка. К счастью, в своих комнатах профессор растопил камин задолго до прихода Гарри. На этот раз Снейп предусмотрительно снял френч и повесил в шкаф. Он встретил Гарри в черной рубашке, застегнутой наглухо.

— Задохнешься, Северус, — сказал Гарри и расстегнул ему верхнюю пуговицу. Потом еще одну. — Так гораздо лучше, — сказал он.

Они пили чай на полюбившемся Гарри диванчике. На маленьком серебряном подносе лежали ароматные ванильные пончики.

— Ты был в Хогсмиде? – удивился Гарри, увидев свои любимые пончики. — Ой, теплые еще! Зачем ты мотался в Хогсмид, Северус?

— По делам, — буркнул Снейп. В самом деле, не признаваться же, что таскался туда за пончиками для мальчишки. Вдобавок под дождем.

Гарри откусил пончик и облизал белые от ванильного сахара пальцы.

— Хочешь? — он сунул Снейпу под нос надкусанный пончик.

Снейп покорно откусил и засмотрелся, как Гарри облизывает пальцы.

— Знаешь, Северус, кого ты мне сейчас напомнил, — сказал Гарри. На нижней губе у него налип сахар. — У нас на Привит Драйв был пес, Улькис. Огромный, черный, жутко-жутко злой. Все его боялись. А я – нет. Я ему выносил кашу и колбасу, если повезет, что от Дадли оставалось, или свою еду отдавал. Он всегда голодный был… Знаешь, сколько еды надо большой собаке, — очень серьезно рассказывал Гарри. Он опять отщипнул пончик и положил Снейпу в рот. Учитель смотрел на него с совершенно непонятным выражением лица. По крайней мере, не перебивал.

Гарри продолжил:

— Так вот, Улькису даешь котлету, он аккуратно берет из руки, вежливо так. Иногда даже по кусочкам выкусывал из рук, как будто ему совестно всю котлету сразу сожрать, — Гарри положил Снейпу в рот еще маленький кусочек. Северус облизал Гаррины пальцы и тихо вздохнул.

— Дядя Вернон убил Улькиса. Он ему скормил фарш с толченым стеклом. Я знаю, я видел у нас на кухне чертов фарш. А когда пришли из общества защиты животных, он меня закрыл в моей… у меня…

— В конуре под лестницей, — с неожиданной злостью сказал Снейп.

Он обнял Гарри и поцеловал, слизнув сахарную пудру с его губ.

— Мой мальчик, — прошептал он очень тихо, но Гарри услышал. Снейп зарылся лицом в волосы Гарри и замер. Они помолчали какое-то время, но это было уютное молчание. Снейп тоже отломил пончик и положил в рот мальчику. Гарри облизал его пальцы с такой нежностью, что у Северуса по телу побежали мурашки. Его член уже не помещался в брюках. А ведь они просто разговаривали, подумал Снейп.

Гарри любовался Снейпом. Он задумчиво обводил пальцем контур его губ, трогал крепкий подбородок.

— Я вот думаю… Наверное, Мерлин был гей, — Гарри положил голову к Снейпу на колени. — Ой, Северус, а знаешь, если смотреть на тебя вот так снизу, твой нос кажется еще больше, чем…

— Чем то, на чем ты сейчас крутишься головой? — с иронией сказал Снейп. — Навряд ли.

— Я не то хотел сказать… больше, чем если смотреть на тебя сбоку, — пробормотал Гарри. — Не сердись, мне нравится твой нос. Как ты считаешь, у тебя римский нос или орлиный нос? — Гарри понимал, что несет какую-то чепуху, но не мог остановиться. Он повернулся на бок и потерся щекой о твердую выпуклость под мантией.

Снейп вздохнул. Его терпение было на исходе.

— Откуда ты взял, что Мерлин — гей?

Он начал расстегивать мантию Гарри и гладить его нежную шею и тонкие ключицы.

— Он тебя спас. Он исполнил три моих желания про тебя, — мальчик тоже стал расстегивать черную рубашку учителя.

— Гарри, Мерлин спит под холмом уже тысячу лет. Это знает любой ребенок.

— Может, выспался, — пожал плечами мальчик. Он подышал Снейпу на пупок и покрутил внутри языком.

— Гарри, — строго сказал Снейп. — Я хотел с тобой позаниматься Защитой от ментального вторжения. Я уже неделю пытаюсь это сделать… а вместо этого… А вместо э…

Гарри перевернулся на коленях Снейпа. Его зубы потянули молнию брюк.

— Я могу без рук расстегнуть твои штаны, — гордо сказал он.

Учитель шевельнул бедрами навстречу Гарри. Его возбужденный член рвался на волю. Гарри потерся о него щекой, коснулся губами жестких черных волос на животе, и бережно взял его в руки, удивляясь, какой он большой, твердый и нежный одновременно. Он легонько поцеловал головку, целомудренно коснувшись ее губами. Вдруг мальчик поднял широко раскрытые глаза на Северуса.