Покровители

Он развернул руку и тихо поцеловал тонкие белые пальцы, держащие его запястье.

Снейп не убрал руку. Гарри зажмурился.

Если я сейчас увижу в его глазах насмешку… или презрение… Я умру.

Он осторожно приоткрыл глаз.

Профессор сидел с закрытыми глазами и молчал. Гарри испугался.

— Мне больно, — прошептал он. Снейп все еще держал его запястья.

— Извини, — профессор отпустил его руки и вздохнул. — Не делай так больше со мной… Поттер.

Он встал. Гарри пытался что-то понять по его лицу, и не смог.

— Мне пора. У меня… урок. Выздоравливайте, Поттер.

Снейп зачем-то обернулся в дверях, открыл рот, потом закрыл, нахмурился и вышел.

Гарри хотелось плакать. Он уткнулся в подушку и не заметил, как заснул.

*

Урок Зельеварения подходил к концу. «Надо же, сегодня Снейп почти похож на человека», — подумала Гермиона.

— Он че, заболел? — шепнул ей Рон. — Ни одного балла не снял.

— Сплюнь, — буркнула Гермиона.

Она заметила, что с ним что-то не так. Пол-урока Снейп простоял, глядя в окно, за которым скучно моросил дождь. Стоял, скрестив руки на груди и думая о чем-то своем. Ну да, они писали ответы на контрольные вопросы, но обычно он всегда нависал над душой и зорко следил, чтоб никто не списывал. Сегодня он был так задумчив, что даже не заметил, что наступил на шпаргалку Лонгботтома. Гермионе было почему-то жаль Снейпа. Конечно, она не влюблена в него по уши, как Гарри. Ей просто казалось, он одинок и некому за ним ухаживать. Гермионе очень нравилось за кем-то ухаживать. Варить чай с лимоном, укутывать теплым пледом. У нее есть Гарри, и Рон, и кота своего она любит, но Снейп — это совсем другое. Почему ей не хотелось укутывать пледом седобородого Дамблдора, которому это явно бы не помешало, она не задумывалась. Снейп стал злым и ядовитым от одиночества, думала она. Но все-таки он не оборотень, не вампир, не скат и не летучая мышь. Когда-то на первом курсе она даже видела, как он плакал. Читал какое-то письмо, а по лицу текли слезы. Он ее не видел. Иначе просто стер бы это воспоминание… Она с ревностью посмотрела на Терезу Бернар. Та сидела перед пустым пергаментом, крутя в руках перо и украдкой бросая взгляды на профессора. Гермионе стало неприятно. Гадюка, вспомнила она слова Гарри. Наверное, он прав. Тереза ей не нравилась.

Снейп очнулся от размышлений и посмотрел на часы.

— Работы на стол, — сказал он. — Живо.

Ученики подходили к столу, складывая в стопку контрольные. Тереза положила в общую кучу чистый лист. Снейп недоуменно поднял брови.

— Вы не умеете списывать, мисс Бернар? Даже Лонгботтом…

Тереза молча вскинула на профессора шальные глаза.

— Останьтесь после урока, — его лицо было бесстрастным.

— Это наказание, сэр?

— Нет, мисс Бернар. Я хочу понять, что происходит, — сказал он.

Наконец, класс опустел. Снейп проводил последнего ученика взглядом «Да когда ты уже отсюда уберешься». Затем перевел глаза на Терезу.

— Мисс Бернар, — устало сказал он, — объясните мне, что с вами происходит, будьте любезны.

— Что я должна объяснить? — Тереза нервно теребила рукава собственной мантии.

— Вы вообще слушаете меня на уроках? Вам что-то непонятно? О чем вы думаете? Вижу, что явно не о зельях, — он откинулся в кресле, сверля девушку пугающе черными глазами. — Ну? — он подпер щеку рукой, будто собираясь выслушать интересный рассказ.

— Извините, сэр. Я… Я постараюсь быть внимательней, — она нервно облизнула губы.

— Вместо прошлой контрольной вы мне сдали мой портрет. — Снейп открыл ящик стола и выудил оттуда рисунок пером. — У меня в самом деле такой большой нос, мисс Бернар? — он поднял бровь и стал точной копией Снейпа, изображенного на портрете.

Тереза истерично хихикнула. Потом неожиданно замолчала и посмотрела на декана. В его глазах был гнев. Ей стало слегка не по себе.

— Может, вы думаете, вы большая оригиналка? Вы знаете, сколько у меня таких портретов? Шаржей, карикатур, любовных записок… Даже маггловских валентинок!

— Простите, сэр. Это была… неудачная шутка. — Она протянула руку, чтобы забрать свой рисунок, но Снейп оказался быстрее. Он вскочил с места, перехватил ее руку и рывком прижал к себе. Тереза тихо взвизгнула.

— Ты хочешь, чтобы я тебе трахнул, да? Говори, хочешь? — прорычал он. — Это то, о чем ты думаешь, да? — в его голосе звучала злая насмешка. Одной рукой он больно смял ее маленькую грудь, другой прижал к себе так, что Тереза начала задыхаться. Крик застрял где-то внутри. Она дико глядела на учителя потемневшими от ужаса зелеными глазами. Ей хотелось закричать, но его властный язык с силой проник в ее рот, так что зубы ударились о зубы, и этот язык начал безумный танец у нее во рту, сводя с ума, парализуя волю, наполняя одновременно удивлением и страхом. Она попыталась вырваться, впервые с ужасом осознав, что такое мужская сила. Он грубо придавил ее к столу, и его пугающе твердый член прижался к ее бедрам так, что стало больно. Внезапно он отпустил ее губы и начал вылизывать шею. «Сейчас он прокусит горло и выпьет мою кровь!» — в панике подумала она и закричала. Ее охватил дикий страх, желание убежать, вырваться, освободиться из ловушки рук этого страшного мужчины.

Послышался треск стекла. Витрины шкафчиков с образцами зельев со звоном осыпались на пол. Висящие под потолком свечи начали угрожающе раскачиваться, с них закапал воск и повалил сизый дым. Профессор оторвался от своей жертвы и оглянулся на шкаф. Стекла были выбиты, пузырьки с зельями мелко дрожали стеклянной дрожью, ожидая своей участи.

— Как ты это делаешь, маленькая дрянь, — прошипел он, тяжело дыша.

— Отпустите меня! — взвизгнула Тереза, почувствовав, что его хватка ослабела. — Вы ненормальный! — выкрикнула она и бросилась к двери.

Неведомая сила сорвала с петель дверь, которую не выбил бы даже Хагрид. Она упала в проем, подняв тучу пыли.

Он стоял, переводя дыхание, недоуменно глядя на сваленную дверь.

Потом тяжело рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

Идиот. О Мерлин, какой идиот! Зачем?.. Тебя уволят. Отправят в Азкабан. Из-за сопливой девчонки! Что ты скажешь Альбусу? Что мозги в штаны упали? Что ты хотел ее спровоцировать? Хотел проверить, как она разрушает предметы без палочки и заклинаний? Разве нельзя было проверить по-другому? Тем более, если не умеешь любить женщин. Они чувствуют это, и ты это знаешь, Северус!

Тереза не пошла на урок по Трансфиугарции. Она лежала на кровати в слизеринской спальне, уткнувшись в подушку. Ее плечи вздрагивали от рыданий.

«Любовь… Нежность… Романтика… Может, их не существует? Грубый, злой, безжалостный зверь!» — она дрожала, вновь переживая свои ощущения.

Грубый злой безжалостный зверь тихо потрогал ее за плечо.

— Тереза, — мрачно сказал он. —Вы меня неправильно по…

Тереза взвилась под потолок.

— Уйдите отсюда! Как вы сюда зашли! Вы не имеете права сюда врываться!

— Не кричите, вокруг нас Заглушающее заклинание. Я хотел бы с вами поговорить.

— Нам не о чем говорить! Я вас ненавижу! И эту школу ненавижу! Вы, вы… отвратительный! Вы сказали, что я дрянь! — истерично выкрикнула она. — Я расскажу директору, что вы ненормальный вампир! Я нарисую картину «Совращение малолетней!» И ее напечатают в «Пророке», вместе со статьей Риты Скиттер! Вы грубый… садист!

С потолка посыпалась известка. По стене угрожающе побежала трещина.

Как все запущено, вздохнул Снейп.

Вот тебе и поговорили…

— Obliviate, — с легким сожалением произнес он.

*

— Поттер, — Снейп присел на край кровати.

— В прошлый раз я был Гарри, — вздохнул Гарри.

— В прошлый раз вам было плохо, — ухмыльнулся Снейп.

— А-а, то есть чем хуже человеку, тем лучше вы к нему относитесь, — Гарри потянулся на постели. Ему надоело лежать, тело просило движения. Снейп окинул Гарри довольным взглядом, или Гарри почему-то так показалось.