Покрывало ночи

– Так что там с несерьезными уступками? – повторил Эруэлл.

– Да так, мелочи… стоит ли о них говорить? – зевнул голос.

– Чутье подсказывает мне, что стоит, – упрямо проговорил Эруэлл. – Именно о них и стоит.

«Давай-давай! Выкладывай!»

– У тебя верное чутье, разведчик, – сухо заметил голос. – Согласись ты сейчас – и тебе не отвертеться. Впрочем, ты и так согласишься. Помучаешься немного совестью – и согласишься.

– Я еще раз вынужден задать все тот же вопрос, – вздохнул Эруэлл. – Что тебе от меня нужно?!

– Есть некоторые фигуры, которых не должно быть в высокой политической игре между нашими великими государствами, – поведал голос.

– Вот как? – притворно удивился Эруэлл.

«Так вот к чему ты клонишь. Не должно быть, значит. Некоторые, говоришь. И тебе просто нужен исполнитель. Тихий, опытный, никому не известный. Вот только не слишком ли много ты всего наобещал?»

– Они должны быть сняты с доски до начала игры, – сообщил голос.

– А при чем здесь я? – невинно поинтересовался Эруэлл. – Ты давай проще, а то мы, верховные короли, в хитрых материях не разбираемся.

– А если проще – нужно убить несколько человек, – ответил голос. – Убить, не задавая вопросов. Не пытаясь разобраться в ситуации. Просто убить. Ты уже делал такие вещи раньше. Сделаешь и теперь. Путь к славе часто проходит по трупам. Тебе хорошо известно это. А не служи ты в разведке, не убивай, не раздумывая, по приказу, правого и виноватого – разве годился бы ты в короли? Разве мог бы возглавить раздробленную, воюющую страну? И разве не является одной из основных привилегий короля – убить, не раздумывая? Да что там привилегия – порой это становится обязанностью, и только готовность подобного рода спасает страну от полного краха. И ведь ты смог. Ты возглавил. Стал королем. Таким королем, про которого всякий скажет – этот не станет раздумывать. И сильные мира сего вынуждены считаться с тобой и твоей сотней воинов, предлагая почетный мир, вместо того чтобы попросту уничтожить.

– Я убивал по приказу, – сказал Эруэлл. – Но я не был тогда королем. Тогда другие люди принимали за меня решения. Теперь я отвечаю за все. Король может убивать или не убивать – так же, как и все прочие – но он не имеет права не думать, не отвечать за свои поступки.

– «Король» – всего лишь слово, – возразил голос. – Сейчас ты тот же, что и раньше.

– Король – не просто слово, – покачал головой Эруэлл. – Я знаю это.

– Это слово даже менее реально, чем прочие слова, – усмехнулся голос. – Вот смотри, я говорю: «вода»!

Перед Эруэллом заструился горный поток. Из тучи хлынул дождь. Замерцала золотистая гладь моря.

– Достаточно слова и предмета, который оно называет, – пояснил голос. – А теперь я говорю: «король»!

Перед Эруэллом возник тщедушный человечек в короне, зябко кутающийся в горностаевую мантию, со скипетром в руке.

– Обрати внимание, – промолвил голос. – Есть слово. Есть человек. Есть предметы, символизирующие его власть и прочее. А короля нет! Чтоб стать королем, ему нужно вот что…

За королем возникло могучее войско ощетинившееся копьями.

– А еще вот это… – добавил голос.

И король вознесся на мешках с золотом.

– И это, – продолжил голос.

У ног короля воссел совет мудрецов.

– И это, – сказал голос.

Верные слуги короля, обнажив оружие, окружили мудрецов, дабы те говорили свои премудрости лишь на пользу монарху.

– И это, – рассмеялся голос.

И под горностаевой мантией короля зазвенела тонкая непробиваемая кольчуга гномьей работы – а вдруг верные слуги захотят убить своего возлюбленного монарха?

– И это, – шепнул голос. Шепнул почти нежно, словно не врагу врал, а любимой девушке сердце открывал.

И на поясе короля появился невиданный меч. Волшебный. Любые преграды рассекающий. Чтобы мог разгневанный монарх без помех убить и слуг своих, и мудрецов, и вообще кого угодно, буде придет ему в голову такая блажь.

– Вот сколько всего полагается королю дополнительно, – поведал голос. – А у тебя этого нет. Пока нет. И может никогда не быть, если ты будешь спорить попусту.

«А ты мне это все дашь. Ага. Как же.»

По мере появления войска, золота, совета мудрецов, верных слуг, меча и кольчуги тщедушный король здорово преобразился: он изрядно раздался в брюхе – не то бурдюк налился водой, не то паук налился кровью. Тощенькие плечики расправились. Тощий хрящеватый носик выдернулся орлиным клювом. В глазах блеснуло что-то такое, что Эруэлл предпочитал убивать, даже не спрашивая имени.

– Вот-вот! Ты, главное, имени не спрашивай! – торопливо обрадовался голос. – Убей, и все!

– У вас что – убийцы перевелись?! – разозлился Эруэлл.

– Этого добра всегда хватает. Но должен же ты доказать свою преданность, – заметил голос.

– Преданность чему? Великому Голору что ли?! – позлорадствовал Эруэлл.

«Ай да проговорился, гад! Нет, ну надо же! Преданность доказать… И что ты мне теперь скажешь? Чем отоврешься?»

– Нет. Ну что ты… К чему обиды? Я имею в виду, преданность идее мирного развития наших государств, – вывернулся голос.

– Убить во имя мира? – наседал Эруэлл.

«Все это, конечно, хорошо, но как бы мне проснуться?»

– Ты сам знаешь, что так бывает. И разве великое дело не стоит некоторых жертв? – ответил голос.

– А Великий Голор также идет на «некоторые жертвы»? – спросил Эруэлл.

– У нас тоже есть противники мира, – ответил голос. – Их не станет. Скоро.

«Смогу ли я проснуться, если это сон, и что мне делать, если это явь? Как бороться?»

– Логика подсказывает мне, что сами вы не в состоянии убить тех, о ком говорите, – сказал Эруэлл.

– Можем, но тебе это проще, – отозвался голос.

– Проще?

– Некоторых из них ты считаешь своими друзьями. По ошибке, конечно. У короля не может быть друзей. Только враги и подданные.

– Ах во-от как… – протянул Эруэлл. – Оч-чень любопытно. Значит, друзья. А еще кто?

– Других ты пока не знаешь. Но они станут искать твоей дружбы и помощи. Мы покажем тебе, кого следует убить и как это сделать, не вызывая подозрений.

– Никогда я не покупался на подобные предложения! – с омерзением заявил Эруэлл. – Гадость какая! Слушай ты, бесплотный, пошел прочь из моего сна!