Покушение на школьные миражи. Уроки достоинства. Книга 2
Шрифт:
– С испытательным сроком…
– Приняли?
– Кажется, да.
– А ты ещё хотел уезжать!
Из-за дверей
– Исмаилов!
Паренёк-татарин вздрогнул и несмелым шагом подался к двери.
– Этого уж должны принять, – сказала ему вслед Эмма Барышева.
– По живописи у него не совсем, – заметил кто-то.
– Зато рисунок крепкий. – Барышева повернулась ко мне. – У тебя ведь по живописи, если честно говорить, хуже.
– Да, да, – искренне согласился я. – Примут, обязательно.
Мне хотелось, чтобы приняли всех, чтоб в такой день ни одного человека не было обиженного.
Исмаилов пробыл
в комнате приёмной комиссии недолго, каких-нибудь десять минут. Его обступили.– Как?
– Принят?
– Да что молчишь?
На узком к подбородку и широком ко лбу лице – смятение, потемневшие губы вздрагивают. Он отрицательно покачал стриженой головой.
– Нет, не принят.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Но что сказали?
– Молод, сказали. Могу ждать, сказали. Сказали: по живописи плохо…
– Да как же плохо? Разве у тебя хуже Бирюкова?
Чёрные, полные горестной растерянности глаза татарина скользнули по мне.
– Он фронтовик. Я не фронтовик. Разве можно спорить? Я не спорил…
Конец ознакомительного фрагмента.