Покушение

Старик и розовощекий вернулись на исходную.

– Врежьте им! Врежьте! – из-за спин и щитов верещали обиженные геи, опасливо порываясь подкрасться к «бессмертникам» и ущипнуть.

Крупный мужчина, под стать организатору шествия, с кудрявыми усами на открытом лице оповестил в портативный громкоговоритель:

– Участникам «Бессмертного полка» сложить оружие и в автобус. По одному!

Володя слегка помялся, но на всякий случай, положил транспарант на мостовую. Сталин с плаката смотрел в бездонную высь, точно Болконский в небо Аустерлица. Глаза полицейского усача дрогнули в изумлении узнавания, но он быстро справился с эмоцией, приняв прежний вид безучастного стояния. Опустили плакаты и остальные участники мероприятия. Положили рядом, постеснявшись навалить на генералиссимуса. Сынишка прижался к ногам матери. Та обняла, шепча слова успокоения.

По знаку командира солдаты расступились. Образовался коридор для прохода в автобус с решетками на окнах. По обе стороны суровели зрачки из-под балаклав. Мышцы напряжены, щиты сомкнуты, дубинки наготове. Владимир смирился с судьбой, желая побыстрей закончить, первым шагнул навстречу заключению. Голова не соображала, последствия не просчитывались, просто хотелось домой. Безоружные люди потянулись гуськом, мирно, но без тени робости.

Казак аккуратно положил нагайку чуть в стороне от транспарантов, погрозил пальцем кордону.

– Фамильная. Если пропадет…

– Ничего не пропадет, – заверил усач, – это вещдок. Приобщим к делу.

Розовощекий организатор подхватил портрет Сталина, бережно переложил к кнуту. Любовно посмотрел в глаза вождя народов, широкой ладонью смахнул пыль с портрета.

– Если пропадет, головой ответите! – Он погрозил пальцем опоновцам, как секундами ранее соратник.

«Бессмертный полк» заперли в полицейском автобусе. Стражи порядка собрали лежащий инвентарь, запихнули в багажный отсек. Узники молчали. «Полководец» уставился в окно, внимательно следя за происходящим, фиксируя малейшие детали. Громоздкая машина поднялась в воздух, постепенно набирая высоту. Спереди и по бокам двигались автомобили сопровождения, мигалками и сиреной требуя приоритетного пролета.

– Когда еще прокатимся по главной улице с оркестром? – Организатор весело подмигнул коллегам.

Через четверть часа процессия приземлилась у цокольного этажа высотки. Стены после недельной окраски. Кованый забор. Широкое крыльцо с навесом. Бронзовая статуя Фемиды. Золоченая вывеска: «Басманный суд».

Задержанных ввели в здание. Рамка срабатывала на каждом. Два местных охранника останавливали, помогали выворачивать карманы, заставляли вновь проходить металлоконтроль. После соблюдения мер безопасности участников «Бессмертного полка» отправили в залу с местом для судьи, креслом для свидетелей, ложем для присяжных. Ряд скамеек со спинками. Бордовые тона. Спертый воздух гнилого помещения.

Судья, старичок в седовласом парике и черной мантии в традициях английского права, кряхтел, попивая кофе. Досаждали мухи, летевшие на лоск парика и белизну чашки. Дедок вяло отмахивался, стараясь несильно трепыхать воздух. По дороге на работу он успел бегло ознакомиться с видеозаписями и внутренне досадовал за раннее выдергивание из постели с теплой «уткой». Анахронизм, доставшийся от бабушки. Семидесятилетний мужчина пытался лечить геморрой новомодными средствами, мазями, кроватью с подогревом, но лучше всех помогала именно «утка». Он безумно дорожил резиновым бурдюком, таких давно не выпускали. Несколько раз приходилось чинить, и то в гаражном автосервисе. Фирмы по починке и ремонту почти исчезли, – дешевле купить новую вещь, нежели залатать старую.

Володя сутулился на стуле, покусывая палец. Он – законопослушный гражданин, ни разу не бывавший в суде даже на экскурсии. Большинство «однополчан» сидели расслабленно, будто не опасались наказания. Долговязый разместился рядом с женщиной с георгиевской ленточкой. Она иногда одергивали сына, порывавшегося прогуляться меж рядами или выкрутить саморез. Казак держал спину прямо, с выправкой человека служивого, хотя российскую армию расформировали до рождения старика. Розовощекий, точно завсегдатай подобных заведений, развалился на скамье, широко раскинув руки по спинкам, будто хотел захватить как можно больше юрисдикции.

– Надеюсь, ваш адвокат уже едет? – устало выдохнул судья.

– Он уже здесь! – Организатор вскочил. – Я – юрист, и мои соратники дают согласие на защиту их интересов. Позвольте отрекомендоваться – Иван Пустовайло.

Розовощекий приложил руку к ближайшему прибору, встроенному в спинку, с красной лампочкой. Через секунду цвет сменился на зеленый. Идентификация личности прошла успешно, диплом подтвержден. Организатор самодовольно хмыкнул.

– А-а, это вы… – Старичок в мантии узнал вставшего, но сверился с встроенным в столешницу планшетом. – Почему вы, Джейкоб Либерзон, каждый раз представляетесь чужим именем?

– Это имя и фамилия моего предка! Я давно подал документы на смену реквизитов, но бюрократы, по-прежнему, тормозят процесс. Я буду с ними судиться! В соответствии с Конституцией каждый человек имеет право на смену имени, фамилии, пола. И оно такое же неотъемлемое, как право на Интернет! В соответствии с законом Вейкиса-Рексона…

– Окей, окей, – прервал дедок в мантии. – Что можете заявить по существу дела?

– Это очередная провокация! Каждый год власти специально совмещают «Бессмертный полк» с гей-парадом, причем в одном месте. Они нас провоцируют, и мы оказываемся в суде. Это возмутительно! В соответствии с поправкой Макгрегора-Тайсона…

– Окей, – вновь прервал судья. – Что можете заявить по поводу избиения граждан?

– Это была самозащита в пределах допустимого. На нас напали, причем прошу заметить и отразить в протоколе – заведомо большей численностью. Никому из нападавших не был причинен ущерб имуществу, здоровью, жизни.

– Я думаю, некоторые из этих… ребят напишут на вас заявление.

– Пусть! Обжалуем в установленном порядке, подадим встречные иски. Ваша честь, вы еще не предъявили обвинения.

– Пока вы проходите по статье «мелкое хулиганство».

– Прошу представить доказательства для рассмотрения нашей стороной и доводы противной стороны.

– Окей, окей. – Дедку в мантии не хотелось затягивать процесс дольше обычного, уже мечталось вернуться к любимой «утке», – геморрой неуютно давал знать.

– Если у вас больше нет причин задерживать нас, требуем отпустить!

– Окей. Залог – три тысячи долларов за всех. О повторном слушании получите уведомление по электронной почте.

Е-мэйлы сохранялись в деловой практике, хотя уже стали рудиментом, как до этого факсы.

Джейкоб-Иван снова приложил руку к прибору – зеленый огонек помигал и вернулся к постоянству цвета.

– Не смею вас больше задерживать, – проворчал судья, убедившись в проведении транзакции. – Вещи вам выдадут на выходе.

Все дружно двинулись из зала. Программист неуверенно проследовал в потоке. Последним покинул уважаемый суд Пустовайло-Либерзон. «Оружие» «Бессмертного полка» лежало в фойе под присмотром двух опоновцев в масках, с автоматами на груди. Старик в казачьей форме любовно поцеловал нагайку, как футболисты мяч перед пенальти. Участники шествия разобрали плакаты с фотографиями родственников. «Полководец» схватил транспарант со Сталиным и торжественно вручил Стародубцеву. Глаза розовощекого светились яростным энтузиазмом.