Полдень XXI век 2009 № 04

— Э-э, Татьяна, мы ждём вас через полчаса у главы, переведите нашим гостям, успеете?

— Я думаю, успеем. Минут через сорок будем обязательно. Спасибо.

Тортилла, распространяя лёгкий запах старушек и китайского дезодоранта, скрылась за дверью. Брат вытащил из пасти тюбетейку и заржал. Татьяна посмотрела на серьёзные лица заокеанской троицы и быстро заговорила. У американцев появилось в глазах осмысленное выражение, они синхронно показали Брату достижения капиталистической стоматологии — улыбнулись — и Колл из что-то одобрительно пролопотал Татьяне.

— Да вы присаживайтесь, гости дорогие, — встрепенулся Брат. — Кофе хотите? И, Тань, что ты им сейчас наплела?

— Я объяснила, что ваш шеф-редактор — человек широких демократических взглядов и считает, что юмор необходим для усиления чувства корпоративности…

— Это точно, старушка у нас юморная, — сказал Брат, но тут заговорила японочка.

— Извините, Олег, Эрико спрашивает: в этом кабинете работают пишущие корреспонденты?

— У-у, да. А что?

— Нет, ей просто интересно, где у вас стоят компьютеры.

— Чего? Компьютеры? Переведи ей, что компьютеров в редакции нет, и только у меня, как ведущего молодого журналиста, ноутбук. Хотите, покажу?

Демократические колонизаторы одновременно кивнули и оскалились. Брат открыл свой стол, достал предмет всеобщей зависти — портативную механическую печатную машинку «Москва-5М», поставил её на стол и снял крышку футляра:

— Смотрите, гости дорогие. Рашен ноу-хау: ноутбук без единого гвоздя с механическим приводом!

***

Проводив гостей, Брат вышел на крыльцо администрации. Импозантный Ватсон околачивался в пределах видимости. Закурив, Брат неспешно направился в его сторону.

— Ну, как, док, связь? Пишется?

— Всё нормально. Качество сам послушай. — Ватсон нажал коротко пискнувшую кнопку перемотки и из крошечного динамика раздался чётко различимый голос уборщицы тёти Нины: «На улучшении породы!».

— Здорово. И сколько минут вообще пишет?

— Тридцать шесть часов непрерывно.

— Ёпть!

— Ладно, Брат. Ты мне дома что-то сказать хотел, я же видел. Что тебя гложет?

— Гложет меня тоска глубокая, это вообще, а в частности с Олежкой непонятки лишают покоя. Полностью.

— Как он сюда попал?

— Как попал, это тоже. Вопрос в том, откуда?

— …?!

— Понимаешь, Ватсон, в отличие от нас с тобой Олег не служил в Биробиджане и вообще в стройбате. А служил он здесь же, относительно недалеко, и попал к нам в результате какого-то катаклизма. Что-то у него взорвалось, насколько я вчера уразумел. Как это понимать?

С озера дул устойчивый зябкий ветер, Ватсон поправил шляпу и поднял воротник плаща. Об идущем рядом Брате он, казалось, забыл:

— Как это понимать, как-это-понимать, как понимать это…, — на разные лады бубнил он себе под нос. Потом резко остановился. — Брат, давай отложим эту тему пока. Через, — Ватсон резко вскинул левую руку, посмотрел на циферблат часов, — через десять минут Панов будет у редактора. Бодяга у главы уже закончилась, и… Словом, как я говорил: Вадим будет тебя убалтывать, потяни время и соглашайся. Так? Ты всё помнишь, о чём говорили?

Ещё бы не помнить.

По Ватсону получалось, что через четыре года, когда нынешний «мэр» будет баллотироваться на второй срок, он ввяжется в абсолютно бесперспективную войну, стараясь этому помешать. К тому времени Ватсон, и так не питавший особо добрых чувств к бывшему милицейскому полковнику, будет знать слишком много. Взятки в перечне стояли где-то на предпоследнем месте и выглядели сущим пустяком. Основное, чем занимался нынешний районный начальник, были наркотики и контрабанда.

Ватсон рассказывал, как на него, Ватсона, в двухтысячном вышли люди и предложили денег на своё издание. Условие одно — работать против полковника и не врать. Согласился. Пока деньги были, выпускал газету, резкую, опасную, на грани фола.

Дальше — классика. Кого-то купили, кого-то убрали, с кем-то договорились.

С Ватсоном договариваться смысла не было. Газету задавили судебными исками, а его даже не убили. Так, покалечили и объяснили, что будет с его женщиной. Женщину пришлось бросить. Холодно, цинично, чтобы не дай бог, ни о чём не догадалась и не вернулась.

Потом, на чистом упрямстве, ещё повыпендривался, где-то публиковался, у кого-то искал правду, пожил в психушке, лишился дома. На фоне старых травм развилась скоротечная онкология. Всё.

«Брат, — спросил Ватсон, — тебе нужна будет ТАКАЯ жизнь?!»

* * *

Вадим Панов достал сигареты и предложил Брату. Брат закурил свои.

— Я рад, Олег, что поговорил с тобой, и ты всё воспринял правильно.

— Ладно, Панов. Ты меня не лечи. Давай лучше повторим, что завтра нужно делать.

— В редакции наш человек передаст тебе деньги. Никаких кукол, всё настоящее. Среда — день приёма по личным вопросам, и тебя мы запишем первым. Зайдёшь к полковнику, главное, будь полностью естественным. Помни, тебе НА САМОМ ДЕЛЕ нужна эта квартира. Ведь дом, в котором ты живёшь, не твой?

— Да. Я в нём даже не прописан. Он на Татьяну, мою сестру, оформлен.

— Ну вот. В любой момент вернётся она из Гомеля со своими бульбашатами, куда денешься? Ты ведь с полковником после этого о квартире разговаривал?

— Да раз десять! Обаятельная улыбка птеродактиля, похлопывание по плечу и «решим обязательно». Достал.

— Ничего, на баксы это чмо ведётся, как корюшка на поролон. Заходишь к нему, плачешься на тему, что родственники возвращаются, жить негде. Главное, чтобы он до денег дотронулся. Дальше — наша работа.

— В общем, просто. Я понял. Зашёл, сунул голову в петлю, тело вынесли.

— Ну что ты городишь? Думаешь, подобная работа проводится впервые? Или ты один такой героический незаменимый?

— Да ладно, Вадим. Можно же себе цену набить, правда?

— Морду тебе можно набить, — обиженно засопел гэбэшник.

— Панов, а ты сейчас капитан?

— И что?

— Полковника посадишь, майора дадут, наверное?

— Дадут. Догонят и ещё дадут.

— Як тому, что мне-то звания ни к чему, мне бы квартирку, всё-таки, а?