Полдень, XXI век (май 2011)

– Самый малый. Стоп машина. – Реми Галлахад доверял штурвальному и позволил ему самостоятельно притереть борт «Звенящего» к пирсу. Два человека в черных боевых комбинезонах, не дожидаясь сходен, спрыгнули вниз. Навстречу бою.

Прожектор, прорезавший темноту и осветивший пирс, ослепил на мгновение капитана Галлахада, но с толку не сбил. Капитан среагировал мгновенно и четко:

– БЧ, огонь на подавление! Прожекторы на замок! Экипаж к бою!

Через четыре секунды две носовые стотридцатки жахнули по замку, снеся поисковый прожектор вместе с половиной башни, замок осветился поисковиком «Звенящего», но трассирующая очередь автоматической пушки с капонира разнесла его в брызги. Над пирсом повисла темнота. Там под встречными трассами автоматических пушек бежали вперед Малыш и Фольк. Вспыхнула было над морем выпущенная кем-то осветительная ракета, и тут же её парашют разорвали зенитные пулеметы «Звенящего». Но за секунду, в которую «люстра» осветила своим молочно-белым сиянием гавань, Реми Галлахад увидел, что стрелки уже почти добежали до вынесенных взрывом снаряда ворот. Теперь исход настоящего боя решался не той глупой артиллерийской дуэлью, которую вел «Звенящий», а тем, что происходило внутри содрогающегося от взрывов замка.

– Что будет, если у них не получится, капитан?

Реми Галлахад не удосужился повернуть голову на вопрос первого помощника.

– Молись, чтобы у них получилось! Самый полный, лево руля, огонь не прекращать!

…Фольк влетел в ворота, едва не догнав на бегу Малыша. Он едва удержался, чтобы не всадить из длинной эстокады показавшемуся из-за угла серому гвардейцу Моргессена, но это была не его задача – ему нужно было беречь патроны и силы для финального боя, – до этого все цели принадлежали Малышу. Фольк лишь ушел в быстром вольте с линии выстрела и на выходе впервые увидел своего напарника в деле.

Срыв дистанции. Терция блокирует кварту. Руку на залом и укол под мышку на проходе. Бах! Смена уровня и двойной выстрел на контратаке в наклоне. Бабах! Теперь разгон и простая кварта в лицо. Бах! Двое бегущих навстречу. Уход от выстрела влево. Первому в колено, второй спотыкается, прыжок! Два выстрела вниз с левой. Бах! Бах! Бах! Приземление с кувырком и удар в подбородок на подъеме. С левой три пули на подавление по коридору. Бах! Бах! Бах! Бах! Выход из-под падающего тела и стокат-та с правой. Бах! Брызги крови вверх. Встречный выстрел, чудом не попавший в лицо, рывок вправо, вперед и снова вправо. Терцию свести терцией, fondo пропускаем над головой, перевод, двойной финт, выстрел!!! Мимо??? Септиму контролируем с оппозицией правой, смена линии, пистолет уводим наружу и с левой в локоть! Съел? Ас правой две пули в лоб, чтобы точно не встал. Бах! Бах! Бах! Бах! Под первый поворот закатываемся на коленях – пол мокрый от крови. Два навскидку из левосторонней примы и на подъеме кварта с правой! Double longa! Бинго! Бах! Бах! Бах! Гвардеец выскакивает из ниши и кидается на руку. Пусть себе – блокируем ему доступ к кобуре ногой, доворачиваемся и над плечом: бах! бах! бах! бах! Понял ошибку? А теперь руку освобождаем и в диафрагму с левой. Бах! И пока тело падает – чуть прижаться, чтобы замедлить падение, выдернуть из подсумка магазин и буквально вбросить его в приемник, а пока большой палец тянется к затворной задержке – с левой по наступающему противнику еще три патрона… Бах! Бах! Бах! И вперед! Кварта, Секунда, полувольт, перекат, перезарядка левого пистолета, прыжок! И…

…И время вокруг Малыша словно остановилось: в воздухе повисли гильзы, брызги крови, мраморная крошка, выбитая встречным выстрелом из стены, кожух затвора замер в каком-то неестественно-промежуточном положении и через окно выбрасывателя недоэстрагировалась еще дымящаяся гильза. Но Малыша сейчас занимали другие две неприятные вещи: в двух метрах от головы в воздухе замерла с дымными кильватерными следами за каждым дюжина свинцовых шариков картечи. И летели они чертовски точно. И так медленно, что можно было вспомнить лица немногочисленных родственников, короткую биографию и что там еще положено вспоминать за мгновение до смерти. Не вспоминалось. Потому что сквозь замерший мир шагал сейчас к Малышу человек в черной парадной форме капитан-лейтенанта имперской морской пехоты с наградным кортиком в вензелях и памятной лентой за Зурбаган на рукаве. Шел, аккуратно обходя замерших в нелепых позах гвардейцев СМалышу несвоевременно пришла в голову идея запомнить их позиции – мало ли как оно повернется еще), нагибаясь, проходя под трассами пуль, перешагивая через упавших. Шел к Малышу. Подошел. На груди офицера вместо полноценной именной ленты была совсем короткая полоска черной ткани с серебряными буквами LCF на ней.

– Здравствуй, Малыш. Ты уже понимаешь, в какую нехорошую ситуацию тебе довелось попасть?

– Понимаю, господин… – Это была только мысль, но она была услышана.

– Давай без имен. И без чинов, хорошо? – офицер прислонился к стене и внимательно оглядел Малыша. – В общем, чтобы тебя не задерживать, сразу перейду к делу. У меня есть стандартный контракт. Ну, ты, вероятно, в курсе: двадцать лет будешь жить счастливо и богато, любовь и все такое, а по истечении вручаешь мне душу. Нормально? Тогда подпиши кровью тут, где галочка. Точнее – достреляешь и подпишешь. По рукам?

– Нет. Предложение заманчивое, но я, пожалуй, откажусь. Если я и погибну, то Фольк дойдет до Моргессена и убьет его, а остальное всё – мелочи. И то, что я умру… При такой смерти я и боли-то толком не почувствую. Так что давайте не будем задерживать события.

Офицер молчал. Стоял, думал о чем-то. Смотрел на Малыша, на гвардейцев, туда, где вне поля зрения Малыша застыл, должно быть, на бегу Фольк. На картечь.

– Знаешь, – наконец сказал он, – я в курсе ваших разногласий с Моргессеном и знаю, почему вы так хотите его убить. И ещё… В случае с вами он действительно сильно переборщил. Поэтому я помогу тебе просто так. То есть даром.

Капитан-лейтенант откинулся от стены и неспешно подошел к «созвездию» картечи. Достал из кармана серебристо-матовый циркуль-измеритель и долго промерял расстояния между несущимися в пространстве с околозвуковой скоростью кусочками свинца. Затем, не убирая циркуля, извлек из ножен кортик и легонько щелкнул клинком по одной из картечин. Промерил что-то еще раз и удовлетворенно убрал циркуль в карман, а кортик в ножны. Повернулся к Малышу:

– Никому не рассказывай! – подмигнул и, насвистывая какой-то бодрый марш, ушел в одно из ответвлений коридора.

…А время начало медленно просыпаться. Подкорректированная картечина, неспешно вращаясь, забрала самую малость вверх и столкнулась с другой, подкрутила ее, а сама ушла в сторону. Другая зацепила третью и потом четвертую, а дальше…

…А дальше жизнь пришла в норму! Картечь прошла мимо, разорвав скользящим попаданием единственный подсумок. Приземляемся, и два выстрела не глядя – по памяти! И вперед!!!

Фольк не представлял, что такое вообще возможно. Выстрелы Малыша грохотали во всех направлениях. Казалось, что Малышу даже не нужно было уже смотреть, куда стрелять, все выстрелы достигали цели. Скорость продвижения по коридору была максимально возможной. Впереди показалась та самая дверь, за которой, согласно схеме, ждали Фолька Моргессен и самый важный поединок в жизни. И подловив момент, когда Малыш, распластавшись в низкой стойке, расстреляет вперекрест двух обойденных сквозь линию огня гвардейцев, Фольк перепрыгнул через ведущего огонь компаньона и, выбив ногой дверь, влетел в резиденцию Моргессена, еще в полете принимая вторую стойку Савиоло.

И свет померк в его глазах. Потому что не успела еще дверь хлопнуть о каменную стену, как в лицо Фолька ударило навстречу прыжку что-то тяжелое и угловатое. Фолька перевернуло в воздухе и бросило на пол. Сознание он не потерял.

Он увидел сквозь заливающую глаза кровь, как в перекате врывается в комнату Малыш и вытягивает руку с «Имброкаттой» – где вторая, неясно – навстречу длинному револьверу человека в деловом светло-сером костюме, стоящего у дверного проема. Навстречу Моргессену. Он увидел, как Моргессен почти балетным вольтом уходит от фланконада и, разворачиваясь, бьет Малыша в голову рукоятью. Как Малыш блокирует удар пистолетом и пытается залипнуть в оружие на вращении. Видит, как Моргессен, перехватив вооруженную руку Малыша, прикрывается корпусом и над левым плечом наводит неблокируемый револьвер прямо ему – Фольку – в лицо…

И как медленно, движением плеча отводит руку Моргессена чуть наверх и в сторону Малыш. Как необыкновенно легко освобождается от железного захвата и разрывает дистанцию. И длинный складной нож, торчащий у Моргессена в правом боку.

А потом Малыш берется за ствол револьвера и выкручивает оружие из руки самого опасного человека планеты.

Финита.

И дважды стреляет Моргессену в лицо.