Поле биты - Вечность

Сделав над городом небольшой круг, аэротакси село на стоянку, расположенную на крыше одной из самых роскошных гостиниц столицы — «Невской». Это было стопятидесятиэтажное здание высотой шестьсот тринадцать метров (один из семи десятков питерских небоскребов), действительно стоящее на Неве, приблизительно в районе поселка Усть-Ижора, нашего мира.

В наше полное распоряжение были предоставлены шикарнейшие апартаменты из пяти комнат на тридцатом этаже. В номере было три спальни, гостиная и так называемая «библиотека». Здесь мы вплотную столкнулись с одним из устройств, пока не появившихся в нашей реальности. Это были голографические проекторы. В гостинице они не только использовались в качестве телевизоров, но и выполняли функции настенных завес. Целый час после заселения мы баловались с этими игрушками. Сидя на диване в гостиной легко было установить вокруг себя пейзаж березовой рощи, или поляны в сосновом лесу. Эффект полного присутствия усиливали установки искусственного климата, начинавшие в зависимости от изображения создавать в помещения соответственные температуру, влажность, подавать ветерок и запахи. Наблюдавший за нашими играми, Антон улыбался, как отец, вручивший сыновьям велосипед.

Только Гарик, не обращая внимания на чудеса, остался сугубым реалистом.

— И чего вы разорались? «Четыре-Дэ» никогда не видели? — умерил мои и Мишкины восторги наш гениальный инженер.

С этими словами он достал из кармана мультитул, и разобрал один из головизоров. Мы замерли, а Горыныч, ковыряя во внутренностях ценного прибора, бурчал под нос:

— Так, а это что за хрень? Это такие странные микрочипы? А здесь что за фиговина торчит? Камень какой-то? На хера он нужен?

— Это кристалл, он дает развертку голограммы! — подсказал с дивана Крюков.

— Ага, понятно, — не поднимая головы, кивнул Гарик, продолжая ломать гостиничное имущество.

Наконец головизор превратился в кучку деталей. Гарик аккуратно разложил их на ковре и задумался, глядя куда-то в стену. Мы сидели тихо, как мыши, боясь потревожить священную мыследеятельность друга. Молчание тянулось долгих пять минут. Горыныч оторвал взгляд от точки над диваном, посмотрел на нас и весело сказал:

— Подумаешь головизор! Видали мы микрокалькуляторы и покрупнее! Зуб даю, что соберу такую штуку, если подберу нужные материалы! А теперь пойдем уже пожрем чего-нибудь!

Вволю наигравшись с сервисными машинами, мы отправились обедать в один из гостиничных ресторанов. Данное предприятие общепита находилось на пятидесятом этаже и сразу пленило нас удобными мягкими стульями и видом на город из гигантского панорамного окна. Не успели мы сесть за столик, как рядом материализовался официант.

— Что будет угодно господам? — со странным акцентом спросил он. И только через пару секунд до меня дошло, что официант говорит, растягивая буквы, как прибалт из анекдота: «Чччтттто будддеттт угггодддно госсссподдддам?»

Мы скромно заказали салатики и котлетки. Спиртным решили не злоупотреблять, взяв для разминки перед вечерней попойкой по бокалу пива.

— А чего этот белобрысый так говорит? Прикалывается что ли? — из любопытства спросил я Антона.

— Кто говорит? — даже не сразу понял мой вопрос Крюков. — Ты вообще о чем?

— Об официанте нашем! — я, в нарушении всяческих правил этикета, ткнул пальцем в представителя обслуживающего персонала. — Он как герой из анекдота говорит.

— Ну-ка, что за анекдот? — тут же навострил уши Мишка.

— Ты его знаешь! — охладил я друга. — А вот Антоха, наверное, нет.

И я рассказал анекдот про подкрадывающийся к врагу эстонский спецназ и собирающихся на это зрелище многочисленных зрителей. Крюков заржал в голос, Мишка с Гариком вежливо улыбнулись.

— Так это… — переводя дыхание после смеха, сказал Антон. — Этот официант не прикалывается — он самый натуральный чухонец. Их реально в армию не берут!

Тут уже не выдержали и принялись громко хохотать мы. Немногочисленные посетители ресторана стали на нас оборачиваться.

— Да не потому, что тормоза! — пытался объяснить Крюков, но от этого мы только больше завелись — Мишка даже чуть со стула не упал от хохота.

— А от чего? — с трудом успокоившись, и вытирая выступившие от смеха слезы, уточнил я.

— Да там что-то с демографической политикой империи связано, — вспомнил Крюков. — Вроде бы слишком мало их…

— А у тебя-то как дела, Антон? Что-то ты всё молчишь, с самой встречи! — я внимательно посмотрел на приятеля.

— Дела… Как тебе сказать, Сергей… Дела так себе, если честно! — немного посмурнел Крюков. — Пока я вынужденно гостил в вашей реальности, на мое место командира штурмовой авиации «Мономаха» назначили другого человека. Вполне естественно — ведь я числился пропавшим без вести. Нас уже и искать перестали… Жалко конечно, привык я уже к своей «коробке», ребятам из подразделения.

— Да, ситуация! — сочувственно покачал головой Гарик. — И что думаешь предпринимать?

— Да, собственно, ничего! — хмыкнул Крюков. — Я человек военный — куда пошлют, туда и пойду! Сейчас я в вынужденном отпуске, ожидаю новое назначение. Но мало того, что к своим ребятам я не вернусь, так ещё и переаттестацию придется проходить! Пока я отсутствовал, матчасть модернизировали. Нужно учиться, потом сдавать экзамены…

Неторопливо поев и получив от официанта традиционный пластиковый «чек», мы поднялись на крышу гостиницы, где располагалась посадочная площадка, и наняли прямо там воздушный экипаж. Оставшиеся до приема часы мы провели в барражировании над городом. В своей реальности я побывал в Питере всего пару раз, но здесь легко узнавал знакомые места. Историческая часть города не претерпела существенных изменений. Вот только на Дворцовой площади почему-то отсутствовал Александрийский столп. Надо ли говорить, что памятники архитектуры, вроде Зимнего дворца, Гатчины, Царского Села, Петродворца так и остались императорскими резиденциями, а не стали музеями. Все эти объекты, располагаясь внутри городской черты, являлись отдельными комплексами, чем-то вроде парков-заповедников.

Офицерский клуб располагался в новой части города. Само здание было построено в девяностые годы двадцатого века в модном здесь стиле неоконструктивизма, и по виду напоминало ацтекскую пирамиду снежно-белого цвета. В ожидании Косарева и Зюлина, приглашенные слонялись по огромному холлу, курили, пили разносимое юркими чухонскими официантами шампанское, собирались небольшими группками, чтобы обменяться парой-тройкой фраз, снова расходились. Мы тоже взяли по бокалу шампанского, и отошли в сторонку.

Гости, в количестве около пятидесяти человек, почти сплошь казачьи офицеры с небольшим вкраплением флотских и армейских, смотрели на нашу троицу с плохо скрытым удивлением и любопытством. Наши странные мундиры, неизвестного здесь образца бросались в глаза любому. По залу моментально разнесся слух, что мы прибыли из параллельного мира, чтобы оказать Русской армии помощь в достижении быстрой и бескровной победы над Халифатом. Очень многие уже были в курсе приключений есаула в другой реальности. Офицеры стали подходить к нам, представляться, жать руки, желать удачи.

Среди прочих подошел генерал Абрамов. Коротко кивнув, он сказал:

— Пока вы отдыхали и осматривали Санкт-Петербург, плацдарм оборудовали бетонированной площадкой, способной разместить пять тяжелых турболетов.

— Неплохо! — вежливо кивнул Мишка.

— Вообще-то — мало! — усмехнулся генерал. — Нужна площадка под пятьдесят машин — примерно столько пойдет в первой волне. Так что работы продолжаются. Но, думаю, дня через три-четыре наши саперы уже всё закончат. Хотя особой спешки нет — в полку еще даже не начали подготовку.