Поле биты - Вечность

— Ну, слава богу! — раздался над головой голос подруги. — Кажется, очухался! Сережка, ты как?

— Да, вроде, неплохо, — пошевелив конечностями — они слабо, но слушались, я попытался сесть. Маша помогла мне опереться спиной о переборку. В приглушенном свете авариек салон представляла собой фантасмагорическое зрелище. Несколько кресел вырвало неведомой силой. Судя по разрушениям, они разлетались во все стороны, сшибая всё на своем пути. — Что тут произошло?

— Похоже, что нам в корму врезался вражеский истребитель, — ответила Маша, устало присаживаясь рядом со мной. — Хорошо, что его скорость относительно нас оказалась небольшой. Превышала нашу всего на сотню. А то бы мы сейчас были облачком плазмы.

— Кто-нибудь кроме меня пострадал?

— Ты у меня один такой умный! — ехидно ответила Маша. — Это же надо, додуматься отстегнуться до объявления отбоя! Стукнулся ты удачно — неглубокая ссадина и сотрясение мозга. По счастью, ссадина уже подсохла, но смотреть на тебя страшно — вся голова в кровище!

— Ерунда! — уверенно сказал я. — Не впервой! А что с кораблем?

— Пока неизвестно, — ответила Мария, — ребята сейчас осматриваются в отсеках. Обшивка вроде цела. Но, похоже, что у нас вырубились основные движки, но вроде посадочные работают. Крейсер снижается.

Прошуршала дверь лифта и в салон стремительно ворвался Влад. Стремительно приблизившись к нам, он наклонился, пару секунд внимательно вглядывался, определяя моё состояние. Осмотр его удовлетворил, Влад хмыкнул и разогнулся.

— Вижу, чувствуешь ты себя хреново! — негромко бросил Косарев.

— Ага, — кряхтя, ответил, пытаясь встать. Влад и Мария помогли мне и я, наконец, принял вертикальное положение. — Ничего, ещё пара минут и регенерирую. Буду как огурец, весь в зелёных пупырышках!

— Ты видишь здесь Соколова? — внезапно спросил Влад.

— Нет! — я осторожно помотал больной головой.

— Это потому, что он в трюме, — продолжил Косарев. — Там проверяют внешнюю обшивку, и Максим принимает в этом активное участие. И вот что интересно — он в отличие от тебя в прекрасном состоянии! Да, слабость, да, головокружение, но на теле только следы запекшейся крови! Ран уже нет! Хотя датчики его «Юшмана» до сих пор показывают переломы ребер и берцовой кости. И, кстати, у меня синяк на локте рассосался! Это тебе ничего не напоминает?

— Ну, так мы в же в другой реальности! — ответил я, недоумевая по поводу Владова вопроса. Чего он так удивляется? Дело обычное. И тут до меня доперло! Неужели мы тоже угодили в пробой? А если всё зажило на бетамирянах, а мне по-прежнему хреново? Значит, мы угодили в базовый мир!

— Ёлы-палы! — только и сказал я.

— Сообразил? — усмехнулся Влад. — То-то! Антоха сказал, что перед самым тараном видел на экранах вспышку белого света.

В этот момент зажглось основное освещение. Через несколько секунд двери лифта впустили в салон каперанга Крюкова.

— Как дела? — устало спросил командир корабля. — Живой?

— Почти! — вместо меня ответила Маша. — Что снаружи?

— Снаружи хорошо, солнце встает… — глядя куда-то мимо нас, сказал Крюков. — А у нас в корме торчит какая-то хрень, смахивающая на истребитель.

— Точно истребитель? — подняла глаза Маша.

— Ну, по крайней мере, на ракету это вообще не похоже! — ответил Антон, постепенно приходя в себя. — Там нечто напоминающее кокпит, в котором кто-то сидит. Или что-то.

— В смысле — что-то? — удивился Косарев.

— Судя по тому, как эти черти маневрировали — там не люди! — усмехнулся Крюков.

— А кто?! — в один голос просили мы с Машей.

— Хер в пальто! — ответил Антон. — Черт лысый! И пока он торчит в нашей корме — я не могу запустить два из трех маршевых двигателей. А на одном мы далеко не улетим.

— А убрать его никак? — осторожно спросил Косарев. — Я так понял, что он в перегородке между двумя движками застрял — она там тонкая.

— Я только что оттуда, — с тоской в голосе ответил капитан. — Истребитель реально проломил перегородку! И его носовую часть зажало между кабелями питания. Ребята сейчас пытаются освободить нос, не повредив проводники.

— Антон, а что вообще произошло? — робко спросил я. Отвлекаю ведь человека от важных дум.

— Островок этот поганый вовсе и не островок оказался! — с досадой сказал Крюков. — Едва мы к нему подлетели — он исчез!

— Как?

— Хрен его знает! — махнул рукой Антон. — Вот только что был — бах, и нет его!

— Голограмма?

— Ага, а из этой голограммы в нас полсотни ракет прилетело! — невесело усмехнулся каперанг. — А потом истребители навалились! В общем — думайте пока, что это может быть — вы ведь у нас главные специалисты по чертовщине. А я пойду в рубку, проверю своих перед посадкой.

Капитан быстро удалился. Косарев проводил его взглядом и вздохнул. Потом Влад повернулся ко мне.

— Пойдем, раненый, я тебя в лазарет провожу! Отвык в последнее время первую помощь оказывать, всё у всех само собой заживает… — Косарев подставил мне плечо. — Маша, помогай!

Мы медленно прошли в медотсек. Влад помог мне снять «Юшман» и уложил на койку.

— Машенька, дальше сама справишься?

— Конечно, Влад, иди, командуй, — ответила Мария, критически осматривая мою бедную больную голову.

Косарев резво ускакал. Смыв кровь, подруга принялась обрабатывать ссадину перекисью водорода. Я, шипя от боли, робко попросил:

— А нельзя ли мне антишокового принять? Армянского? Грамм сто пятьдесят?

— Угу! Щас! — издевательски ответила добрая девушка, — ранение ещё не повод для выпивки!

— А что тогда повод? — притворно удивился я. — Героическая смерть?

— Не каркай! У него сотрясение мозга, а он коньячку захотел! Ладно, болезный, виски пойдет? — Маша достала из набедренного кармана комбинезона крохотную «дамскую» фляжку, размером чуть больше пудреницы. Я торопливо, пока она не передумала, сделал большой глоток. — Хватит, в больших количествах это не лекарство, а яд! — Машка решительно отобрала у меня фляжку и тут же допила содержимое. Да, там и было то всего на два глотка. — Ложись, давай, тебе покой необходим! Отвык, небось, от постельного режима?

— Словосочетание «постельный режим» вызывает у меня совсем другие ассоциации, — объявил я, осторожно укладывая голову на подушку.

— Так-так, — ответила Мария, убирая мою руку со своего бедра. — Мне, почему-то кажется, что тебе уже полегчало, раз в твоей больной голове появились такие мысли! Предупреждаю: будешь дергаться — ремнями к койке привяжу!

— Хорошо, хорошо! Уже никто никуда не ползет! — вяло ответил я, закрывая глаза. Кураж прошел, адреналин в крови под воздействием алкоголя распался на безвредные фракции. Постепенно наваливалась усталость. Забыв про предстоящую посадку, я незаметно задремал.