Полечу в пропасть

— Дженнифер Грин! Почему мне звонит ваша учительница геометрии и говорит, что ты сбежала с урока! — папа зол. Папа очень зол. — Ты же должна понимать, что это твой выпускной класс! У тебя скоро экзамены, а мне тут ещё учительница звонит, и говорит, что моя дочь сначала высказала свое мнение о классе на повышенных тонах, а затем сбежала. Ты понимаешь, что вообще творишь?

— Да, папа понимаю. Была неправа. Извини, — а что мне сейчас делать? Говорить, что я просто не вытерпела напряжение? Напряжение, которое мне создала Крисс? Он потребует объяснений. Я не хочу с ним это обсуждать. Он подходит ко мне и ложит свои руки мне на плечи.

— Дженни, я же вижу, что-то случилось. Почему ты так усердно скрываешь это? Вчера сбежала, сегодня сбежала. Что с тобой творится? Ты можешь нормально мне объяснить, в конце концов, – нет, папа. Не могу.

— Со мной ничего не творится. Я просто устала.

— Устала? От чего? Убегать? Ну да, это же такой непосильный труд, — парировал он. Нет, нет, нет, пап. Тут всё гораздо сложнее. Всё гораздо глубже. Он не поймет. Никто не понимал, и он не поймет. Я не хочу, чтобы он понимал. Я сама не хочу понимать. Не хочу.

— Нет. Я просто устала, пап.

— Ладно, всё понятно с тобой. Домашний арест — неделя. Отдохнешь, — только не это! Зачем? Зачем ему всё это? Он же прекрасно знает, что если я на домашнем аресте, то я только и делаю, что смотрю телевизор или сижу в разных сетях. Он хочет окончательно уничтожить меня?

— Но…

— Никаких «но»! Я сказал домашний арест. И это не обсуждается. А сейчас, Дженнифер, ты идешь в свою комнату учить уроки, — я вспыхнула от ярости.

Ну и что? Спорить с моим папой бесполезно, он всегда стоит на своем. Я, еле не плача, бегу в свою комнату. Я не хочу больше здесь находиться. Где-нибудь, мне всё равно, но только не здесь.

Когда я вошла в комнату, она оказалась пустой. Круто! Ещё и Фиби нет. Она единственная, кто мог бы меня успокоить — но нет, ничего.

Я сажусь на кровать и смотрю в потолок.

— Почему? Почему я до сих пор жива? Никудышнее существование. Мне плохо. Мне плохо, слышишь? Господи, почему ты так со мной? Ты же видишь. Всё хуже и хуже. Почему бы тебе просто не убить меня, зачем ты оставляешь меня в живых? Я не могу находиться здесь, мне сложно, ты слышишь, мне сложно! — мой голос срывается на крик. — Почему! Почему!

Дожила. Говорю сама с собой. Я подхожу к окну и открываю его. Медленно вдыхаю воздух, наслаждаясь этим моментом. Высота приличная, мы живем на восьмом этаже. А что мне терять.

Я вылезаю на подоконник и открываю окно. От смерти меня отдаляет несколько метров.

Нет.

Ещё не время.

Я просто сижу и смотрю вдаль. Я во всем виновата. Что у меня осталось? У меня нет друзей. Родители разочаровались во мне. Я одна. А разве я не этого добивалась?

Я ещё с детства любила одиночество. Любила быть одной. Я писала стихи, книги. Я не ждала советов, да и никто мне их не давал. Если родители замечали, что я что-то пишу, я тут же скрывала это. Я всегда любила покой. Я ненавидела, когда кто-то приставал ко мне со своими расспросами или когда кто-то говорил о себе. Но я сдерживалась. Сейчас же я всех оттолкнула и делаю то, что сама хочу, но опять же мне плохо. Что я делаю не так? Я хочу упасть.

«Еще несколько десятков метров и я разобьюсь об асфальт».

«Ты летишь, летишь, летишь, забыв обо всех проблемах и бедах, летишь, понимая, что это твоя судьба, что так всё и должно быть».

«Это конец».

Я вытираю слёзы на своих щеках. Встаю и прыгаю с подоконника.

«Ты безразлична всем».

«Всем все равно на тебя».

«Одиночество».

Я начинаю глупо улыбаться. Улыбаюсь, что есть силы, улыбаюсь, чтобы заглушить боль. Боль внутри меня. Я ищу что-то острое. Нахожу небольшое зеркальце и разбиваю его рукой. Затем начинаю делать себе порез на руке. Боль физическая сражается с душевной, одна заглушает другую. Я прикусываю губу, и, кажется, до крови. Мне все равно. Я, обессиленная, ложусь на кровать. Мне уже ничего не нужно.

Ничего.

Глава 3

Жизнь обращается с нами по-разному, это ведь правда? Она ставит нам разные препятствия. А почему она делает это, а мы нет? Почему она может унижать нас и вообще делать всё с нами, а мы только и можем, что плыть в том направлении, в котором она нам прикажет это делать. Почему мы не можем плыть против течения? Почему? Разве есть что-то такое, что нам не под силу? Я уверена, нет.

Обычное утро. Я встаю с кровати и смотрю в окно. А ещё вчера я сидела там и думала о том, умереть мне или нет. Странно, почему-то сейчас мне хочется быть сильной, а еще вчера я ревела из-за какого-то запрета. Я не понимаю своего поведения. Эмоции имеют слишком большую силу надо мной.

Может быть, мне сбежать? Нет, рано. А что же мне делать? Глупые вопросы я задаю. Может быть, я сошла с ума? Да.

Нет времени на мысли. Нужно действовать.

Я замечаю, что все до сих пор спят. Ну, а что мне ожидать? Зачем им просыпаться так рано? Думаю, незачем. Да и мне так рано просыпаться не надо, но как я говорила, я жутко люблю одиночество.

Я надеваю привычную для меня одежду. Невзрачную, можно сказать. Меня никто в ней не замечает намеренно, и это просто прекрасно. Хоть в ней я не серая мышь, но и не требую много внимания. Я в ней особенная. Ну, по крайней мере, я так считаю.

Я ухожу из дома. Так, даже странно, хотя я понимаю, что иду в школу, но чувствую себя так, будто совершаю побег. Не знаю почему. Опять чувства владеют мною, почему же у них столько власти? Мне не удастся это разгадать.

Я осматриваюсь вокруг. Мне не нравится. Что бы то ни было — не нравится. Мне не нравятся эти люди, не нравится эта суета. Я словно маленький винтик в этой системе, о котором все напрочь забыли или только притворяются, что он есть. А может быть, я и не винтик? Я что, если я просто сломанный механизм, который уже не починить? А что, и такое может быть. И с каждым днем я убеждаюсь в этом. Я сломана. Сломана изнутри.

Может быть, я когда-то, лет за сто, найду человека, который сможет починить меня? Который сможет устранить поломку внутри меня? Найдет её и уничтожит? Это, наверно, моя мечта, которой не суждено сбыться.

А перед глазами я вижу пропасть. Я вижу, как лечу, распахнув крылья. Я птица. Нет, я не птица. Я человек, который падает. Падает в пропасть. А перед глазами я вижу пропасть. Я вижу, как лечу распахнув крылья. Я птица. Нет, я не птица. Я человек, который падает. Падает в пропасть. А перед глазами…