Полет бабочек

— И тем не менее никто так ни одной и не поймал? — стоял на своем Джордж, почти не скрывая насмешки в голосе.

— Так и есть. Индейцам незачем ловить бабочек, сэр.

Томас метнул на Джорджа торжествующий взгляд. Наверняка слова Сантоса поставили его на место. Уж слишком он самодовольный, чересчур самоуверенный.

Сантос продолжил:

— Они считают странным то, что мы, европейцы, делаем это, ведь бабочки несъедобны. Единственное объяснение, которое они смогли найти, такое: мы используем бабочек для того, чтобы копировать их красивые узоры при изготовлении наших тканей. Иначе за каким дьяволом убивать то, что бесполезно?

Томас вдруг ощутил трепет. Сказанное Сантосом наполнило его новой надеждой. Значит, он был прав насчет своей бабочки. О ней даже легенда существует!

— Это поистине хорошая новость, сэр. Может, нам направиться на север?

— Конечно, — сказал Сантос. — У меня есть лагерь в ста милях отсюда — он прекрасно подойдет для ваших нужд. Я и сам к вам могу присоединиться. И моя жена тоже.

Клара подняла глаза от своей тарелки. Они блестели, как бусины из оникса. На мгновение взгляд ее скользнул в сторону Томаса, и он быстро отвернулся. Знала ли она о бабочке? На ней ведь был такой костюм в тот вечер? Он пытался вспомнить тот наряд, но не смог: в памяти всплывала только собственная галлюцинация — Клара сама была бабочкой. Теперь, еще больше погрузившись в свои мысли, он явственно увидел, что, когда она отодвинулась от него, обе руки у нее были закрыты черной тканью. Все же она очень походила на ночную бабочку. Он услышал, как она кашлянула, прочищая горло, и вздрогнул.

— Это было бы чудесно.

Голос этот был густым и нежным, как сливки, — благодаря акценту ее превосходный английский становился более выразительным, искрясь и переливаясь. Удивительно, что у такой маленькой женщины такой звучный голос.

Джон высказал вслух свое мнение:

— Ваша жена проявила интерес к моей работе, сэр. Вероятно, это будет хорошая возможность для нее расширить свои познания в ботанике. Наверное, и я смогу чему-нибудь у нее поучиться. Например, она уже объяснила мне, что воды Риу-Негру черные из-за питательных веществ, которыми богата лесная почва в этой части страны.

— Это она сейчас вам сказала? — Сантос был приятно удивлен. — Я даже не подозревал, что она знает о таких вещах. Ты удивляешь меня каждый день, дорогая.

— Ты тоже удивляешь меня, дорогой.

Лукавая улыбка тронула уголки ее крошечного рта, она потянулась за очередным куском мяса и положила его на пустую тарелку. У этой женщины к тому же хороший аппетит — Томас съел только половину блюда и уже был сыт.

— Да, мистер Гитченс, — продолжил Сантос, — я был бы счастлив, если бы вы поддержали увлечение моей жены. Предлагаю тост, господа. За вашу новую экспедицию. За бабочку мистера Эдгара и за мою милую жену.

Все подняли свои бокалы, и Томас снова встретился глазами с Кларой, но на этот раз ни один из них не отвел взгляда.

Собираясь погрузиться на небольшое судно, которое должно доставить их в лагерь в верхнем течении реки, Томас испытывал невероятное волнение. Даже чувство стыда, преследовавшее его при мысли о Кларе, притупилось — все существо было наполнено ожиданием. Papilio sophia на этот раз совсем близко — он чувствовал это. Ночью накануне она снова приснилась ему. Бархатистые крылья волновали кожу, и все напряжение, скопившееся в нем, вырвалось на волю, как вздох.

Джордж суетился вокруг грузчиков, несших его принадлежности. Помимо Антонио, их постоянного спутника, к ним присоединились Мануэль, немой индеец-слуга, и повар, а также худой, кожа да кости, мальчишка, которому на вид можно было дать не больше двенадцати-тринадцати лет. Повар, кабокло по имени Педро, энергично принялся помогать в загрузке судна — запыхавшись, как толстый школьник, гоняющий футбольный мяч, он улыбался и напевал себе что-то под нос.

На черной воде мерцали блики утреннего света. Томас приблизился к краю пристани и, заслоняя ладонью глаза, чтобы не мешал свет, стал вглядываться в глубины реки. Из воды на него посмотрело его собственное отражение — обвислое лицо выглядело омерзительно, и он отпрянул. Жара нарастала. Новая рубашка, которую он надел утром, царапала разгоряченную кожу. Он повернулся лицом к верхней части реки — туда, где его ожидала встреча с Papilio sophia. Лишь бы найти ее — тогда все будет хорошо. Все тело его устремилось к ней, словно только оно знает, где она, — надо лишь следовать инстинктам, и бабочка будет у него. Назвав ее в честь жены, он искупит свою вину. Его жизнь станет полноценной.

— А где Эрни?

Джордж стоял, держа в руках новую трость — покачивал ею на бедре. Те несколько дней, что они провели в Манаусе, явно пошли Джорджу на пользу — хоть в джунглях ему и удавалось поддерживать себя в относительной чистоте, жара и насекомые, не говоря уже о всепроникающей пыли, начали сказываться на его внешности. Но теперь безупречный вид вернулся к нему. Он походил по местным магазинам и приобрел новую одежду, которая хороню подошла к его фигуре. Интересно, подумал Томас, как долго продержится новая шляпа Джорджа, сохраняя свои четкие формы, прежде чем поникнуть и обвиснуть, как срезанный цветок мака?

— Прошлой ночью он не ночевал у себя, — подал голос Джон. — Я сегодня проходил мимо его комнаты ранним утром. Постель осталась неразобранной.

В эту самую минуту показался Эрни — он шел прогулочным шагом, насвистывая, чистенький и свежий. Доставая носовой платок из кармана, он перестал свистеть и утер лицо.

— Доброе утро, джентльмены, — обратился он ко всем. — Прелестное утро. Все готовы к приключениям, как я понимаю?

— Где ты был? — спросил Джордж.

— Тебе-то что за дело, мой милый друг? И мне бы не хотелось компрометировать юную леди, о которой идет речь. Послушай, неужели и так не понятно?

Джордж прыснул, услышав эти слова. Недовольство поведением Эрни осталось в прошлом. Он погладил живот и втянул воздух носом.

— Где все твое снаряжение, Эрни? — шепотом спросил Томас.

— Тот парень, дворецкий — как его звали? Он взял его. Я предупредил его вчера, что, возможно, не вернусь к утру. Он позаботился обо всем. По крайней мере, сказал, что позаботится. Посмотри, вон одна из моих сумок.

Ом подошел к мужчинам, которые грузили его вещи, и, когда Педро поднял их, сделал вид, что помогает нести, хотя помощи от него не было никакой.

Томас сидел на палубе судна и провожал взглядом полосу изумрудной листвы леса, который спускался к самой реке. Густая и темная растительность в этих краях сливалась с черной водой. С противоположной стороны лодки берега не было видно — если бы не отсутствие в воздухе запаха соли, Томас вполне мог вообразить, что находится на просторах океана.

Приближался дождь — Томас ощутил, как замедляется ток крови в его венах, и все остальные вокруг стали двигаться еле-еле, буквально ползая с трудом. Он давно понял, что это нормальное явление и так всегда происходит перед тем, как разверзнутся тучи и обрушат на мир всю воду, освобождаясь от бремени. Он научился справляться с подобным состоянием: надо просто лечь с закрытыми глазами и отдаться приятному ощущению, когда электричество покалывает язык и тело словно погружается в плотный воздух. Ливню обычно предшествует ветер, несущий прохладу. Как только он почувствовал кожей движение воздуха, то уже знал, что еще несколько минут — и польет как из ведра.