Полет дракона

Осел прядал ушами, согласно кивал головой, но идти далее не желал.

– Ты нарушаешь законы гармонии! Осирис накажет тебя.

Осел явно погрустнел, но остался на месте.

Его хозяин выждал некоторое время, и поскольку в поведении осла ничего не изменилось, грозно поднял вверх правую руку.

– Ах, так?! Так знай же, непокорное животное: тебе придется предстать перед судом двенадцати!

Обвиняемый понуро опустил голову, но, видимо, решив окончательно свести счеты с жизнью, с места не тронулся.

Исчерпавший все доводы хозяин растерянно огляделся по сторонам, и увидел Юаня. Брови его удивленно поднялись вверх.

– Вы здесь? Какая неожиданность! – Воскликнул он. – А где ваш друг?

Юань, удивленный не менее странного обладателя упрямого осла, молча указал на храм.

– Он в храме? Прекрасно! В таком случае я побеседую с вами.

Осел неожиданно тронулся с места, и направился к Юаню.

– Ну, вот: Ифу-сим тоже со мной согласен. Вы разрешите?

Пристроившись на камень рядом с Юанем, загадочный человек спросил:

– Ну, и что вы решили?

Юань недоуменно пожал плечами.

– На счет чего?

– Обмена моих книг на тайну вашего шелка.

– Каких книг?

– Тех, о которых мы говорили с вами в Долине Пирамид. Вы обещали подумать.

– Мы никогда не были в Долине Пирамид.

Незнакомец воодушевленно потряс руками.

– Правильно! Тайны надо уметь хранить. Вы еще тогда показались мне разумнее вашего спутника. Пока он находится в храме, я предложу что-то очень важное и только вам. Вот, смотрите:

Странный собеседник извлек из-за пазухи нечто продолговатое и завернутое в кусок холста. Развернув его, он показал Юаню деревянный стержень, длиною в локоть, с яйцеобразным куском гранита, закрепленным на его конце медным обручем. Все устройство сильно походило на орудие первобытного человека.

– Что это? – Спросил Юань.

– Это называют жезлом Гермеса, хотя изобрел его я.

– Для чего он нужен?

– С его помощью можно убивать своих врагов.

– Я не люблю убивать.

– Не обязательно убивать. Жезл Гермеса дает человеку возможность проходить сквозь стены, или летать по воздуху.

Юань оглянулся. За спиной собеседников возвышалась часть некогда мощной храмовой стены.

– Пройдите сквозь нее, пожалуйста. – Предложил он владельцу жезла. – Можно и взлететь, если это нетрудно.

– Я всему научу вас, если вы откроете мне тайну изготовления вашего шелка.

– Я – воин, и не знаю тайны шелка.

Осел протяжно заревел.

Его хозяин, мучительно пытаясь, что-то понять, наморщил лоб, и переводил взгляд с осла на Юаня и обратно.

В этот же момент времени из храма вышла Ли-цин и направилась к Юаню.

Увидав ее, владелец жезла изменился в лице.

– Она же была мужчиной… - Растерянно пробормотал он. – Там, в Долине Пирамид.

– Правильно. – Невозмутимо согласился Юань, не нарушая исторической правды. – Долгое время она, действительно, была мужчиной, а сейчас стала девушкой.

Незнакомец, не говоря ни слова, торопливо завернул жезл в холстину, и потянул осла за веревку.

Ифу-сим, как бы извиняясь за своего хозяина, глянул на Юаня и покорно побрел прочь.

Пройдя шагов двадцать, незнакомец испуганно оглянулся и пробормотал:

– Оборотни!

– Кто это? – Спросила подошедшая Ли-цин.

– Понятия не имею! – Ответил Юань. – Какой-то сумасшедший. Говорил, что я где-то что-то ему обещал. Просил открыть тайну шелка, и взамен обещал научить меня летать по воздуху.

Юань с большим интересом воспринимал Египет и его обычаи. Сефхет быстро понял, что в лице ханьца он имеет дело с далеко не простым воином. Их беседы стали частыми, и египтянин с изумлением открывал для себя неведомую доселе страну Хань. В свою очередь, Сефхет рассказал гостю всю бурную и великую историю Египта.

– Как случилось, что Египет - страна, прожившая тысячелетия, пал, как тростниковая хижина в бурю? – Спросил Юань. – И что будет с накопленными им знаниями?

– Все формы в этом мире проходят стадии рождения и смерти. Меняются лишь очертания вещей, но не их суть. Египет не умер, и душа его бессмертна. Знания же всегда пребывают в руках тех, кто их достоин. Разве в Хань не так обстоит дело?

– Так. – Согласился Юань. – И труд души человеческой на пути к знаниям, огромен.

– Впрочем, испытания, выпавшие на долю Египта, далеко не исчерпаны. Здесь были хетты, гиксосы, персы, и Александр Великий. На нас зарятся Рим и Парфия. Египет и сам совершил не один дальний поход. Взлеты и падения - таков путь каждой страны. Мы же призваны хранить и умножать знания, передавать их нашим ученикам, и заботиться о том, чтобы зло не поставило их себе на службу.

Сильное впечатление на Юаня произвел обряд мумифицирования.

Но более всего его интересовало искусство местных медиков, в котором он нашел для себя много нового.

– Медициной у нас занимались и цари. – Рассказывал Сефхет. – Некоторые из них даже написали папирусы о строении человеческого тела. Каждый египетский врач изучает и старается лечить только одну болезнь.

– Но, ведь в человеке все взаимосвязано, его жизненный путь определяют Солнце, Луна, и звезды. Леса и горы могут повлиять на его здоровье. А многие болезни имеют своей причиной душевные страдания. – Возразил Юань.

– Думаю, что ты прав. Я тоже полагаю, что тело человека лишь малая часть чего-то неизмеримо большего. И многое нам неведомо. Но, боги помогают нашим врачевателям выбрать верный путь. Обследовав больного, врач должен сказать ему одну из трех истин:

Твою болезнь я буду лечить.

С твоей болезнью я буду бороться.

Тебе следует знать, что твоя болезнь неизлечима.

После чего больной либо продолжит лечение, либо будет искать другого врача.

Узнав, что египетские врачи тоже могут определить состояние больного по пульсу, Юань обрадовался, и они с Сефхетом с удовольствием обменивались своими знаниями.

Пока Юань вел долгие беседы с Сефхетом, Ли-цин предавалась своим мыслям и переживаниям.

События прошедших лет, и утомительные приключения тяжелого пути, закалили ее волю, но не сумели огрубить ее душу.

Иногда девушке казалось, что она видит один и тот же бесконечный сон.

«Вот, сейчас я проснусь, открою глаза, и увижу свою комнатку в доме отца». – Думала она. – «Войдет добрая нянюшка, принесет тазик с водой для умывания. Заставит меня расчесываться. А я, как всегда, плесну в нее водой….Потом я пойду на конюшню, и проведаю Тао. Бедный мой Тао! Он или погиб, или возит на себе чужого, недоброго человека…»