Полет над бездной

Из подкатившей за нами «БМВ» выскочил бравый Японец. Он подошел к этому человеку и сказал:

– Петр Дмитриевич, нужные вам люди доставлены.

Тот поднялся и повернулся к нам.

Внешность Петра Дмитриевича Платова производила сильное впечатление. У него были красивые глаза, наверное, часто приобретавшие убийственный блеск, и резкие черты лица.

Родион выбрался из машины.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – проговорил он. – Я вижу, вы в полном порядке.

– Здравствуй, здравствуй, сынок, – сказал полковник Платов, медленно приближаясь к Шульгину. Дружески похлопав его по плечу, продолжал: – Вот и пришлось свидеться. Сколько лет, сколько зим. А ты, я смотрю, прямо в боевой амуниции с матча… Ну что, располагайся, рассказывай.

– Мне кажется, что рассказывать следует вам, Петр Дмитриевич.

– Ну-ну, не горячись. Есть грех. Ну так все поправим, какие наши годы.

– Надеюсь, – кивнул Родион. – Тем более что у вас тут все так здорово получается. Да и вообще, времени не теряете, Петр Дмитрич. Вон как устроились. Вилла просто – мечта поэта.

– Да отродясь поэты в таких виллах не жили, – улыбнулся Платов. – Один Мопассан на яхте плавал, да и тот, как вам известно, был прозаиком. Впрочем, не будем про яхты и вообще любые плавсредства. Больная тема, сами понимаете. Хотя сумма страховки за «Скрябина» весьма приличная, моя компания все же будет в большом убытке. Выплаты компенсаций за моральный ущерб, за утерянный багаж, а если не дай бог погиб кто… Впрочем, кажется, обошлось без этого.

– Почти, – сказала я, во все глаза глядя на полковника. Платов казался мне фигурой зловещей и таинственной.

Пристально взглянув на меня, он спросил:

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду то, что у одной из пассажирок утонул попугай и она намерена подавать на вашу компанию в суд. Это я к тому, что вы говорили о нуле смертных исходов.

– Да-да, конечно, – рассмеялся полковник. – Принимаю это как ответную шутку. После магазина. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Добрый вечер, Валентина Николаевна, – вежливо поприветствовал он жену Родиона. – Не будьте бедной родственницей. Все-таки мы с вашим мужем старые сослуживцы, друзья, можно сказать. Чего желаете? Кофе, сигары? Может быть, мадеры со льдом?

– Нет… спасибо.

– А вы, Мария Андреевна? – Он взглянул на меня.

– А я, пожалуй, выпью. Вот этого самого… э-э… мадеры со льдом.

– Мне что-то… нехорошо, – пробормотала Валентина. – Наверное, перегрелась на солнце.

– Вы просто утомились, – сказал Платов. – Таня, помоги гостье устроиться вон в том шезлонге и принеси ей чего-нибудь прохладительного, пока мы с Родионом не определимся, как быть дальше. А нам принеси мадеры.

– Поняла, Петр Дмитриевич.

Валентину устроили в шезлонге в пятнадцати метрах от нас – так, чтобы она ничего не услышала. Это обстоятельство, наверное, придало Родиону дополнительную уверенность. Взглянув на Платова, он проговорил:

– Я вижу, товарищ полковник, вы о нас насобирали информации. Чем же я обязан?..

Платов улыбнулся:

– Ты сам должен догадываться, сынок.

Признаться, такое обращение к моему боссу – «сынок» – было несколько необычным, ведь полковник Платов был едва ли намного старше. Максимум – лет на десять.

– Я думаю, не время играть в догадки, – заявил Родион. – Вы залучили нас сюда довольно своеобразным способом, так что лучше сразу говорить начистоту. Тем более что при Марии можно. Так о чем вы хотели поговорить со мной, Петр Дмитриевич? Ваш человек, плывший вместе со мной на «Скрябине», упоминал о каких-то деньгах. Я думаю, для вас не секрет, что все мои деньги я оставил в казино в первый же день плавания. Так что…

Платов снова улыбнулся:

– Ты мне нужен, Шульгин, чтобы найти одного человека. Он не очень корректно обошелся со мной, и теперь я хотел бы побеседовать с ним.

Босс глянул исподлобья и выдохнул:

– Вишневецкий?..

– Вот именно.

– Так это он взорвал теплоход?..

– …И соорудил мину направленного действия прямо в сливном бачке каютного туалета Протасова… Ты его знаешь под именем Алик. Причем ведь как хитро все проделал… Взрыв в туалете автоматически передал сигнал на взрыватель основного заряда в трюме, и началось отсчитывание какого-то временного отрезка, предположительно часа. И по истечении этого часа мы получили то, что имеем сейчас. Да ты и сам знаешь механизм этой операции. Действительно, хитрый поляк…

– Да, невежливый господин, – кивнул Родион. – Но как это вы так четко все определили, Петр Дмитриевич?

Полковник пожал плечами:

– Анализ ситуации. Нанизывание на ниточку ряда разрозненных фактов. Ну и водолазы, конечно, поработали. Я полагаю, ты и сам пришел бы к точно таким же выводам, если б не был столь ослеплен азартом и квадросистемой «Станиславский».

– Позвольте, что это за система? – вступила я в разговор. – Петр Дмитриевич, вы не могли бы…

– Все по порядку, – сказал босс. – Все по порядку, все своим чередом.

– Я вижу, вы заинтересованы, – продолжал полковник. – В самом деле, этот средиземноморский круиз не мог быть похож на все остальные. Пойдемте в дом.

Родион вопросительно взглянул на полковника:

– А квадросистема «Станиславский» – это, случа-ем, не…

– Я же сказал: пойдемте в дом, – перебил Петр Дмитриевич. – Увидите собственными глазами. Точнее, услышите собственными ушами.

– А…

– А твою жену удобно устроят в холле на время нашего разговора, можешь не беспокоиться.

Родион молча передернул атлетическими плечами. Было очевидно, что боссу очень не по себе.

* * *

Поднявшись по великолепной широкой лестнице на второй этаж, мы прошли мимо распределительного пульта и мониторов охраны, и полковник провел нас в просторную комнату, начисто лишенную какой бы то ни было мебели – исключением являлись три кресла и небольшой тумбовый столик в самом центре.

На столике стоял обыкновенный музыкальный центр без колонок, от которого разбегались в разные стороны красно-черные провода; колонки же стояли в углах комнаты, причем вид они имели совершенно иной, нежели традиционные трех– или четырехполосники. Вместо черной тканевой сеточки на динамики были натянуты металлические щиты с тонкими, почти не различимыми глазом прорезями, складывавшимися в какой-то прихотливый рисунок.

– Присаживайтесь, – сказал полковник Платов, жестом гостеприимного хозяина указывая на кресла. – Какую музыку предпочитаете, Мария Андреевна? Классическую или современную? Я очень люблю музыку, Родион Потапович может подтвердить. У меня в коллекции есть решительно все – от Баха, Генделя и Гайдна, – он многозначительно посмотрел на Родиона, – до новейших компьютерных стилей и всякого там трэш-дум-дэда и прочего грайнд-кора в исполнении самых современных музыкантов.

– Что, и «Impaled Nazarene» имеется? – усмехнулся Родион.

Боже, откуда это у него такие познания?

– А… хулиганская разудалая братия? – поморщился Платов. – Честь имею предложить вам, Мария Андреевна, очень милую композицию под названием «Vitutusken Multihuipennus» с альбома «Suomi Finland Perkele». Это группа экстремального звучания. Не хотите? Правильно. Я выслушал это безобразие только один раз и закинул подальше, чтобы не дай бог опять не попалось на глаза.

– Это и есть та самая систе… – начал было босс, но полковник поспешно прервал его.