Полет Стрижа

Вера уже водрузила на голову свою «пастушечью» шляпку, надела очки, и, критично осмотрев себя в зеркале, осталась довольна:

— Ну ладно, я пошла. Валюшка во сколько завтра прибывает?

— Полпервого. Приедешь на вокзал? Может, с женихом подкатишь? Впечатление произведешь на мою мамочку?

Вера чуть поморщилась. Надина мама всегда отличалась своеобразием чисто деревенской речи и резкостью суждений. Она могла ляпнуть что-нибудь такое про былую профессию дочери и племянницы, что хоть святых выноси.

— Нет, подъеду одна.

— Жалко, а то подкатили бы к дому на «Мерседесе», вся богадельня на скамейках в осадок выпала. Ну ладно, до завтра.

Они чмокнулись напоследок. Закрыв дверь, Надя пошла на кухню что-нибудь приготовить на обед. Руки как-то отдельно от головы резали мясо, овощи, а думала Надя про дочь, про предстоящие хлопоты с резким маминым характером, думала про Стрижа. Звонок в дверь вывел ее из этого состояния, она улыбнулась, убавила газ под закипающей кастрюлькой с варившимся мясом. Вытирая руки полотенцем, Надя прошла в прихожую, чуть поправила волосы, взглянув на себя в зеркало, а потом широко распахнула дверь.

21

Винтер, дожидаясь Стрижа, отправившегося к Наде, неторопливо закурил сигарету. Он не слишком верил в эту затею Анатолия, но — чем черт не шутит, пока Бог спит! Посматривая по многолетней привычке по сторонам, Винтер заметил, как промелькнули между домами два знакомых мотоцикла.

"Все-таки завели, молодцы", — подумал он. Километрах в пяти от города внезапно заглохла «Ява», на которой ехал Илья. Винтер остановился, немного подождал друзей, потом сдал задним ходом по обочине дороги и, открыв дверцу, спросил:

— Что там, серьезно?

— Да нет, минут через десять поедем. Но вечерком мотоциклом надо заняться, — спокойно ответил Сергей.

— Тогда езжайте сразу в гараж, вы пока не нужны, — и закрыв дверцу, они со Стрижом уехали одни.

Благодушное настроение Винтера кончилось, едва он увидел лицо выбежавшего из подъезда Стрижа. Да и сама походка его, необычная, дерганая, говорила о том, что произошло что-то страшное. Выбросив сигарету в окно, капитан открыл вторую дверцу машины, и Анатолий просто упал на сиденье ватным мешком.

— Что? — коротко спросил Винтер.

— Ее убили, — тихо ответил Стриж.

— Ах ты черт, — он стукнул кулаком по рулю. — Ты там не наследил?

— Нет. Позвонил, не открывает, толкнул дверь, а она в прихожей с ножом в сердце.

— Сиди здесь, я посмотрю. Какая квартира?

— Сорок два.

Не спеша, Винтер вошел в подъезд, вытащил из кармана носовой платок и, найдя нужную ему квартиру, осторожно потянул на себя дверь.

Надя лежала на полу небольшой прихожей, приподнятая голова уперлась в стенку, правая нога полусогнута. Глаза остались открыты, и на лице застыло выражение не то удивления, не то боли. Винтер нагнулся и внимательно осмотрел торчащую под грудью рукоять ножа. Орудие убийства его удивило. Простая деревянная ручка, прямая, некрашеная, даже без предохранительных усиков. Рассмотрев ее, он осторожно прошел в зал, осмотрел только что убранную комнату, поискал что-то возле телефона, выдвинул, пользуясь носовым платком, несколько ящиков стенки, пошарил в них. Винтер хотел уже уходить, когда какой-то звук привлек его внимание к кухне. Зайдя туда, он увидел на плите небольшую кастрюльку, крышка которой чуть позвякивала на плите под напором пара. Протянув руку, он выключил газ, поднял крышку. Вода в кастрюле даже не успела выкипеть.

Сев за руль машины, Винтер покосился на пребывающего в прострации Стрижа, ничего не стал говорить, молча завел двигатель, выехал на проспект, и проскочив по центральному шоссе весь город, свернул к морю. Стриж вышел из машины, сел на песок и невидящим взглядом уставился в голубой простор. Винтер подошел, встал рядом, достал из кармана пачку неизменного «LM», закурил. Чуть переждав, он присел на корточки рядом.

Стриж, не оборачиваясь к нему, начал говорить прерывистым, сорванным голосом:

— Второй раз вот так… из-за меня… у нее тоже осталась дочь.

— Ладно, не переживай, ты ведь не думал, что так получится, — мягко сказал Винтер, покосился на окаменевший профиль Стрижа, но все-таки задал вопрос. — Лучше скажи, кто-нибудь был при вашем разговоре?

— Нет.

— А звонил как, через код?

— Да.

— Какая была та записная книжка?

— Небольшая, — Стриж показал на ладони размер, — светло-зеленая.

— Нету, — констатировал Винтер.

— Значит, точно из-за меня убили.

— Ты как договорился, позвонишь или заедешь?

— Заеду.

— Значит, ждала. И дверь открыла сама. Значит, позвонил кто-то знакомый.

Стриж задумался, припомнил манеру Нади широко распахивать дверь, не спрашивая, и отрицательно покачал головой.

— Нет, она всегда так.

— Телефон ты, конечно, не помнишь? — продолжал допытываться Винтер.

— Нет. Да и генерал должен был уехать в Чечню.

— Значит, оборвали ниточку. Но генерал что-то знал, иначе бы ее не убили.

— И убили из-за меня, — снова повторил Стриж и опять попытался втолковать Винтеру. — Ты понимаешь, снова женщину убили из-за меня. Дочка завтра должна приехать, ждала она ее очень.

В голубых глазах его блестели слезы.

— А где ребенок? — осторожно спросил Винтер.

— У матери, на Урале. Завтра должна была встречать.

— Плохо, — вздохнул Винтер, положил руку на плечо Анатолия, потом встал. — Поехали, мне надо заскочить в отдел, да и еще дела есть. Тебя к дому подкинуть?

Стриж кивнул головой.

Когда Винтер подъехал к дому Нади, там уже вовсю шло следствие. Тело убитой увезли, в прихожей остался только его силуэт, очерченный мелом. Навстречу Винтеру повернулся высокий черноволосый парень с легкой склонностью к полноте и густыми аккуратными усиками скобочкой.

— Нет, Сань, ты что делаешь? Звонишь, вызываешь нас, а сам смываешься бесследно? Протокол толком и то не составишь.

Владимир Василенко из всех работников прокуратуры был самым толковым, и Винтер только развел руки в знак вины.

— Прости, Володя, но пришлось немного заняться психотерапией. Я к твоим услугам.

— Тогда начнем сначала?

— Нет, начнем с конца. Покажи-ка мне нож, с ним уже поработали?

— Да, он уже упакован.

Винтеру подали аккуратно запакованный в полиэтиленовый пакет нож, и он снова удивился его необычной форме. Кроме деревянной ручки его отличало еще и необычной формы лезвие. Практически это был один из видов стилета. В сечении он представлял собой ромб, не более полутора сантиметров шириной. В отличие от небрежно сделанной ручки, лезвие сверкало зеркальной чистотой. Рассмотрев нож со всех сторон, Винтер прикинул его на центр тяжести. Лезвие явно перевешивало. Василенко с интересом наблюдал за манипуляциями коллеги из ФСБ.

— Ну и что? — спросил он Винтера.

— Тебе не кажется, что он не предназначен для ближнего боя? Это типичный метательный нож. И, кажется, я даже смогу тебе назвать убийцу. Ты можешь отлучиться на пятнадцать минут?

— Конечно. Вить, продолжай осмотр, я уйду.

Они спустились вниз, сели в машину Винтера. Через пять минут он вводил Василенко в ту самую комнату, где принимал Стрижа с Андреем. Следователь присвистнул, увидев собранное тут богатство.

— Слыхать слыхал, но не представлял, что это так вот… — он сделал неопределенный жест руками. Пока он, покачивая головой, разглядывал коллекцию, Винтер снял что-то с ковра, положил на стол, довольно хмыкнул и позвал следователя: