Полет Стрижа

— Соскучилась, сил нет. Вчера аж плакала ночью, — призналась Надя.

Стриж сочувственно погладил ее по плечу. Отношения у них были более чем дружескими. Когда у него разладились отношения с Леной, он даже несколько раз ночевал у нее. Втайне Надя надеялась, что он так и останется. Прошедшая жесткую школу жизни, зрелая, волевая женщина, казалось бы, уже разуверившаяся во всем, рядом со Стрижом Надя становилась наивной и восторженной девчонкой. Зимний рейд Стрижа против Шварца, разборка с Боцманом прямо у нее на глазах, щедрый его жест с деньгами — все это навеки покорило ее сердце. К ней уже пробовали подкатывать с предложениями некоторые мужички, владелец соседнего магазина Шалва даже предлагал законный брак, но Надя, скорее неосознанно, все-таки ждала, что Стриж разойдется с этой "неблагодарной девчонкой" — так она звала Ленку.

— Я к тебе вообще-то по делу, — сказал Анатолий, усаживаясь в кресло. — Помнишь, у тебя осталась записная книжка Вали? Ну, дочери генерала? — напомнил он.

— Ах, да! Где-то была, сейчас поищем.

Она несколько минут энергично двигала ящики стенок, шуровала там, не сильно церемонясь с их содержимым.

— Вот, нашла! — радостно сообщила Надя, протягивая Стрижу маленькую зеленую записную книжечку.

— Отлично! — Память не подвела его. На первой странице действительно был аккуратно начертан домашний телефон Андреевых. — Слушай, можно я от тебя позвоню? Только далеко, в Москву, но я заплачу.

— Звони, — согласилась Надя, и обиженным голосом добавила: — А про деньги мог бы и не говорить.

Стриж засмеялся, поднявшись с кресла, он обнял Надю сзади за плечи, чмокнул женщину в щечку и, отойдя к журнальному столику, взялся за телефон.

— Код Москвы у нас какой? — спросил он, подняв трубку.

— Ноль девяносто пять, — ответила Надя.

После нескольких длинных гудков слабый женский голос спросил:

— Да, я слушаю.

— Мне бы Владимира Андреевича, — попросил Стриж.

— Сейчас позову, — и потише, но очень ясно: — Володя, тебя к телефону.

— Владимир Андреевич? Это Стрижов звонит, помните, мы познакомились с вами зимой, у моря?

— А, ну как же, здравствуйте, Анатолий Васильевич.

Стрижа поразило даже не то, что его назвали по имени-отчеству, а то, что генерал помнил их.

— Владимир Андреевич, у меня сложилась ситуация примерно как тогда, помните?

— Конечно. Нужна помощь?

— Да, но знаете какая? Не могли бы вы узнать по своим каналам, кто в нашем городе может скрываться под кличкой Князь?

— Крупная величина?

— Да, мозговой центр. В картотеках его нет.

— Значит, из "новой волны". Хорошо, я постараюсь. Есть у меня еще кое-какие связи. Но точно обещать не могу. Часа через три вылетаю в Чечню, если выясню, то позвоню. Какой телефон?

— Какой у тебя телефон? — прикрыв трубку, громким шепотом спросил Стриж хозяйку. Надя продиктовала номер, он повторил его в трубку.

— Хорошо, — сказал генерал, — ждите.

Положив телефон, Стриж встал и увидел вопросительный взгляд Нади.

— Что, опять что-то случилось?

— Да, а ты разве не слыхала?

— Нет. Знаешь, эта работа просто убивает. Натопаешься за двенадцать часов до полного изнеможения, сил остается только на то, чтобы помыться и упасть в постель. Чуть-чуть оклемаешься за день, и снова эта карусель. С одной стороны, даже хорошо — при такой жизни и мужики не нужны. А с другой…

Она запустила пальцы в волосы Стрижа и, стараясь говорить как можно нежней, ласково пропела:

— Ну почему ты заходишь так редко? Я же скучаю.

Стриж засмеялся. Это превращение "чертенка в юбке" в ласковую кошечку всегда его смешило. Обняв хозяйку за аппетитные бедра, Анатолий с улыбкой ответил:

— Ладно, забегу как-нибудь, только разберусь со всем этим.

Поднявшись с кресла, он чмокнул ее в ухо, и пошел к выходу.

От порога попросил:

— Надь, генерал если позвонит, запиши, что он скажет. Хорошо?

— Ладно. А кто такой Князь, которого ты ищешь?

— Этот человек почему-то хочет меня убить. — И улыбнувшись на прощание, Стриж вышел из квартиры.

18

Когда Стриж с Андреем подъехали к набережной, Ильи с Сергеем на месте еще не было. Приглядевшись, Андрей разглядел Илюшку, кувыркавшегося в полосе прибоя с какими-то девицами. Сергея он не заметил.

— Резвится, молодец, — кивнул Андрей в сторону моря.

— Пусть резвится, пока не женат. Бананов, что ли, купить? У тебя рублей с собой нет? — внезапно озаботился Стриж.

— Да зачем они тебе нужны? Любой продавец по курсу отпустит, еще и рад будет. Э, ты много-то не бери, не унесешь ведь, — пошутил Андрей, увидев, что Стриж прихватил из пакета, пожалованного Винтером, стодолларовую купюру.

— Ничего, пусть негры работают, — пошутил Анатолий, но ассигнацию выбрал поменьше.

Около лотка он долго хохмил с молодым чернобровым продавцом кавказской наружности. О чем они говорили, Андрею не было слышно, но судя по жестикуляции и смеху обоих, торг приносил взаимное удовольствие. Наконец смеющийся Стриж, загрузивший бананами, как дровами, обе руки, обернулся, чтобы отойти, и в этот момент столкнулся с идущей мимо женщиной. Он вежливо извинился, но одна гроздь бананов упала на асфальт. Женщина, подняв ее, положила на место. Стриж поблагодарил и замер, остановив взгляд на ее лице. Это была Вера. Она тоже узнала его, улыбнулась, сняла огромные солнцезащитные очки.

— Боже мой, какие люди, — протянула она своим красивым, вибрирующим голосом. — Сколько лет, сколько зим. Как поживаешь?

— Да ничего, нормально, — с вынужденным смешком ответил Анатолий. Его, как в былые времена бросало то в жар, то в холод. Сейчас, при полуденном солнце, Вера смотрелась иначе, чем в полумраке ее уютной квартиры. Это была совсем другая женщина, но не менее красивая. Ее фарфоровой белизны кожа покрылась легким розоватым загаром. Вопреки всеобщей курортной склонности к наибольшему оголению, наряд ее казался с первого взгляда удивительно скромным. Легкая, пышная цветастая юбочка в оборочках чуть выше колен, кофточка из такого же материала с короткими рукавами и большим вырезом на груди, к тому же предоставляющая возможность лицезреть упругую нежность живота. Пышные волосы свободным потоком развевались на спине, а голову венчала широкополая шляпка в тон платью с букетиками искусственных полевых цветов. И в довершение всего на высокой шее — тоненькая цепочка с маленьким кулончиком в форме сердечка, где по центру остро посверкивал всеми цветами радуги маленький камушек. Если на лицо и была наложена косметика, то сделано это было столь искусно, что казалось, ее нет совсем. Странно, но на свету Вера казалась моложе своих двадцати трех лет, что-то без возраста, просто символ молодости, свежести и красоты.

Взгляд ее скользнул на ношу Стрижа.

— Зачем тебе столько бананов? — спросила она.

— Да друзья приехали, земляки, — выдавил Анатолий.

— Я и не знала, что у тебя есть земляки в Африке, — сохраняя невозмутимость, сказала Вера, и только искорка смеха метнулась в ее огромных темных глазах.

Стриж от неожиданности также рассмеялся, злосчастные бананы снова упали на землю, и опять ей пришлось поднимать их.

— Да нет, они у меня вообще-то с Волги.

— Ну что ж, неси свои бананы, а то земляки, поди, проголодались.