Полет Ящера

–  Эта борзота, пожалуй, может опоздать, - озабоченно предположил Ганс.
– Если у них все те же «Мерсы», как пить дать, завязнут.

Он был прав. Даже наши «Ниссаны» ползли черепахами по заснеженной дороге. Застрявших мы видели дважды. Но кукситься в платок я не собирался. В конце концов нас это не касалось. Опаздывающий платит за все! Не. успеют - хорошо, а успеют - ещё лучше. Любой расклад нас вполне устраивал.

Джип свернул с шоссе, немного повиляв среди сосен, выбрался к отвалам.

По слухам, здесь размещалась когда-то грандиозная промышленная свалка. С доброго десятка заводов свозили битую керамику, шлакоблоки, лом и прочую рухлядь. Оттого и получились холмы, которые с течением времени вполне самостоятельно поросли невинной травкой и стали косить под естественный ландшафт. Горы а ля каньон Колорадо, блин! Типа малых Альп, только на Урале!

Я рассеянно взирал на крутые, сбегающие к дороге склоны и прикидывал, можно ли на этой пересеченке устроить трассы для любителей слалома. Если бы не удаленность от города, наверняка бы тут катались на санках сбежавшие с уроков сопляки, а лыжники вовсю ломали бы себе шеи, ребра и позвоночники. Пейзаж и впрямь казался многообещающим. Даже без предварительных прикидок на бумаге. А если расстараться, да поелозить по холмам на бульдозерах, чуточку подправив и подравняв горочки, получилось бы и вовсе самое то.

Мы в очередной раз свернули, и Ганс удивленно кивнул в сторону открывшегося перед нами котлована.

–  Гля-ка, доползли все-таки! Верно, тягач с собой брали, мозгляки!

Водитель хмыкнул, а я, прищурившись, присмотрелся к веренице стоящих иномарок. Жирные тачки! С лоском… Если внимательно пересчитать да прикинуть число посадочных мест, то выйдет, что войск у противника чуть поболе нашего, но разумеется, только количеством. О качестве эти субчики не имели ни малейшего представления.

–  Кукушки на местах?

Ганс шустро вытащил из кармана миниатюрную «ИКОМовскую» рацию, утопив клавишу, пару раз кашлянул в микрофон. Услышав ответный кашель, довольно кивнул.

–  На местах, босс. Замерзли уже, небось.

–  Ничего, скоро согреются.
– Я поправил выбившийся из-под ворота шарф. Глядя в водительское зеркальце, напялил на макушку широкополую шляпу. За неё меня когда-то звали Ковбоем. Славная была кликуха, мне нравилась. Куда больше, чем нынешняя. Но время щедро на предъявы, и люди покорно меняют прически, костюмы, жаргон и собственные имена. Эпоха романтического туризма канула в лету. Ящер сменил Ковбоя, и трепыхаться было бессмысленно. Ковбои нравятся. Ящеры пугают. При нынешнем бардаке - зубы, мускулы и рост значили куда больше, нежели обаяние, красота и ум. Амплуа приходилось на ходу подправлять. Как скулы у Майкла Джексона.

–  А машинки, похоже, бронированные. По крайней мере те, что с краешку - точняк!..
– Ганс опытным взором изучал вытянувшуюся колонну «Мерседесов», попутно стрелял глазами в сторону ближайших холмов, прикидывая, должно быть, расстояние и степень готовности «кукушек».

«Ниссаны» поравнялись с механизированными колесницами противника, с солидной неспешностью притормозили. И тотчас захлопали автомобильные дверцы. Из флагманского «Мерседеса», выбросив обе ножищи вперед, выбрался Мороз - сутулый мужичонка с пузцом Черчиля, задницей шестидесятилетней секретарши и по-михалковски пышными усами. Ганс впился в него взглядом, язвительно ухмыльнулся.

–  Во дуру-то ломит! Вроде как непримиримый! Ножки враз выставил! Новорожденный!.. А вы как собираетесь шагать, босс?

–  Осторожненько, - проворчал я, - как все нормальные люди. Не воробей поди… Ну что, пошли?

–  Может, все-таки останетесь? Хрена там вам делать. Мои морячки изладят все как надо.

–  Отчего же… Выйду, прогуляюсь. Снежок, сам видишь, какой. Из баньки бы в такой сигануть!

–  Так организуем! Как закончим, сразу двинем в Пуховку. Я Марью предупрежу, чтобы подготовилась. Девочек позовет, закуси наготовит.

–  Потом, Ганс, потом. Давай, собирай своих морячков.

Уже и не помню, откуда появились эти «морячки». То ли от Ганса, служившего некогда в морских диверсантах, то ли от кого-то из его коллег в тельняшках. Но только разок назвали - и пошло-поехало.

Ганс вновь поднес к губам рацию.

–  Вторая, третья, пятая - все враз выходим. Готовность номер один!

Мы тараканами полезли наружу, к моим ногам тут же припечаталось дюжина глаз. «Боинги» Мороза тоже ждали, как я ступлю на снег. А мне было чихать на их ожидание. Как ступилось, так и ступил, - одной ножкой, потом второй. Пусть расслабятся. Они - непримиримые, а мы - как раз наоборот. То есть даже очень готовы пообщаться, флиртануть, при грубом нажиме даже уступить. Мы такие. Мы деликатные…

Подтверждая свои намерения, я подмигнул Морозу, глазами отыскал его начохраны. Этот стоял чуть в стороне и так, распаскудник, стоял, что от «Ниссанов» его прикрывало двое или трое обалдуев. Хитрец, нечего сказать! Даром, что бывший особист! Паша-Кудряш, увалень под два метра, проработавший в органах лет десять и вроде как дослужившийся до капитанского чина. Между нами говоря, слабовато для его возраста, но что уж есть. Сейчас и такие нарасхват. Хучь какие, батюшка, а мозги… Так или иначе, но этого орла нам следовало опасаться более всего. Чтоб не порушил заготовок, чтобы не унюхал лишнее.

Жаль нет такого перца, чтобы в воздухе распылять и чутье отшибать у оперов. Хотя, судя по тому, как беспредельничают нынешние южане, ни хрена эти гаврики не умели и не умеют. Терзать итээровцев с домохозяйками - далеко не то же самое, что звенеть шпагой о шпагу.

Снег поскрипывал под ногами, таял на щеках. Его так и подмывало слизнуть, но облизывающийся Ящер - зрелище ещё то! Нечего пугать народец прежде времени… Пройдя ровно половину пути, я дождался, когда Мороз, оторвав задницу от бампера, двинется мне навстречу. Оглянувшись, сделал знак оставшемуся за спиной Гансу. Парни несуетливо, как и договаривались, достали из багажника объемистый раскладной столик, с сопением поволокли к нам.

–  Это ещё зачем?
– Мороз насупленно кивнул на стол.

–  Дабы было на чем писать, - я одарил его лучезарным оскалом.
– Я ведь тебя обидел, верно?

–  Ты всю братву обидел. Ящер. Крепко обидел!

–  Хочешь сказать, платить придется?

–  А как же! Придется! За базар, за трупы… Касса в банке тоже была не твоя.

–  Ну, уж и не моя. Так ли?

–  В натуре, не твоя. На карту взгляни. От твоей территории там добрых полторы версты наберется. А ты эту кассу взял, не спросясь. Значит, надо вернуть. С извинениями. Ящер! За охрану битую тоже пенсия положена. Сироткам и вдовам.

–  Сиротки и вдовы - святое!

–  То-то и оно! Я, понятно, заплатил, но с тебя должок!

Мороз примолк, ожидая реакции, но я продолжал дружелюбно кивать. Сегодня я был само терпение. Мог слушать и слушать.

–  Хмм… Короче так: выбор за тобой. Ящер. Решай: либо мир, либо возьмемся за тебя всем городом! Есть, значит, такое постановление.

«Постановление»… Я едва не фыркнул. Прямо делегат Балтийского флота! Мороз же, выпалив главное, перевел дух, даже потянулся рукавом к взмокшему лицу, но вовремя остановился. А в общем коленки у него вибрировали, это было заметно. Я мысленно заскучал. Ганс говорил, что Мороз - из крепких орешков, но покуда особой крепости я в нем не видел. В бутыли из-под водки оказалось слабенькое «Ркацителли». Вопреки фирменной этикетке. Правда, по физиономии Кудряша я бы не сказал, что он слишком волнуется, но Кудряш - фигура вторая, трепаться мне предстояло с Морозом.