Полет Ящера

–  Шмонают, - прокомментировал Ганс. Процедура пропуска гостей к именитым лицам была ему хорошо знакома, и раньше нас он распознал по отрывистым, доносящимся из динамика фразам, что происходит в действительности. Судя по всему, Сома и впрямь обыскивали. Щелкнули замки, кто-то попытался заглянуть в дипломат, но Сом отреагировал, как его и учили.

–  Стэку это не понравится.

–  Что-то очень уж тяжелый чемоданчик.

–  Кевлар, плюс блок сигнализации.

–  Хмм… А внутри что?

–  Бумажки. Очень важные бумажки.

Что-то загудело, и Ганс вновь поспешил с разъяснениями:

–  Просвечивают дипломат!

Я нахмурился.

–  Что, если разглядят?

–  А что разглядят-то?
– Август оставался спокоен.

–  Оружия у него нет. Вся электроника упрятана в замке. Тут даже опытный таможенник ничего не увидит.

–  Хорошо, коли так… - Ганс вздохнул.
– Ага! Сейчас его, кажется, сканируют детектором.

–  Пусть, к этому мы готовы.

–  Стены вот только толстые, - озабоченно пробормотал Август. Подкручивая верньер радиостанции, пожаловался: - Автоподстройка не справляется, а там явно какая-то глушилка работает.

–  Ты же говорил, что у тебя особые волны.

–  Особые-то они особые, но на такой дистанции да через стены любая частота глохнет. Я же не знаю, какие там у них генераторы шума! Боюсь, не обойдется без зон молчания. А если его спустят в подвал или какую-нибудь комнатушку с обкаткой из свинца, то пиши пропало.

–  Не каркай, ворона!

Мы снова умолкли, прислушиваясь к потрескивающему эфиру.

–  Пропустили, - вздохнул Ганс.
– Даже подозрительно. Неужели у них не водится приличных детекторов?

–  Заткнись, Гансик, - я нервно сунул в зубы сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурил. Первая сигарета за этот день. В спокойные времена я легко сдерживался. но когда наступали такие вот хлопоты…

Чуть слышно скрипнула дверь, и голос Сома возвестил нам о том, что он наконец-то добрался до места.

–  Привет честной компании!

–  И тебе такой же.

–  Один момент!
– кто-то торопливо приблизился к послу.
– Ага! Есть сигнальчик. Босс, у него маячок.

–  Зачем же так, дорогой? Не надо нас ни писать, ни слушать.

–  Магнитофона нет.

–  А это что? Вон за воротничком!

–  Обычная подстраховка. Но если вы хотите… Из динамиков долетел треск.
– Сом вытянул булавку-микрофон из ткани. Глухо щелкнуло, и эфир замолчал.

–  Ну, вот и приплыл первый жучок, - Ганс, похоже, был доволен.
– Второй у нас с сюрпризом, да и включить он его должен, когда заговорят центровые.

–  Должен… - Я кивнул. Сигарета быстро догорала - совсем как бенгальская свеча, а радиостанция продолжала молчать. В машине повисло напряженное молчание.

–  Долгонько что-то, - Август поскреб в затылке.
– Или все-таки спустились в подвал?

–  В любом случае ждать они его не заставят. Слишком любопытные.
– Я отшвырнул окурок и покосился на часы.
– Вот что, Гансик. Объяви-ка боеготовность номер один. Впрочем… Не надо. Нечего лишний раз полошить эфир.

Начальник охраны согласно кивнул, открыл рот, чтобы что-то добавить, но в это время ожил динамик.

–  …огорошил. Этот Ящер совсем перестал головой думать!

–  Уверен, вы перемените свое мнение, когда ознакомитесь с документами. Эта особая операция, курируемая из Москвы. Насколько я понимаю, что-то связанное с предстоящим саммитом. Накануне встречи с Шираком и Колем городок собираются кардинально подчистить, а президенту преподнести таким образом новогодний подарок.

–  Кого в подарок-то? Нас, что ли?

–  Не только… Мы тоже в списке, но замечу - не первые. Первые все-таки вы.

–  И когда эта бодяга начнется?

–  Стэк!
– встрепенулся Ганс.
– Падлой буду, его голос!

–  Верно, - подтвердил я.

–  …Пока неизвестно, но наш человек из службы безопасности готов сообщить точную дату. Предположительно речь идет о следующей неделе.

–  Славно!..

–  Вот твари-то!

–  Без эмоций, господа, без эмоций. Пусть Сом скажет, через кого прошла утечка информации?

–  Во-первых, этого я не знаю, а во-вторых, вы сами должны понимать, подобные вещи огласке не подлежат. Слишком серьезная тема.

–  Серьезная - это точно!

–  Я же не интересуюсь, кто прикрывал в столице вашу торговлю радиоизотопами.

–  Во, чешет!
– Ганс покрутил головой.
– Хорошо вы его поднакачали!

–  …Все это представляется очень и очень сомнительным, - проскрипел голос из динамика.
– Не совсем понимаю, в чем интерес Ящера? На кой черт ему было предупреждать нас?

–  Интерес прямой. Когда начинается большая охота, внутренние распри забываются. уж какие склочные были на Руси князья, а и тем пришлось взяться за создание единых дружин, когда запахло жаренным.

–  Охота охоте - рознь. А уходить всегда лучше россыпью, по одному.

–  Если вы собираетесь уходить, пожалуйста! У Ящера другие планы.

–  Забавно! Что же он собирается делать? Воевать с государством?

–  Имеются варианты. И один из них - объединить ваши связи с нашими. Совместными силами попытаемся дать отбой операции. Будут, разумеется, накладные расходы, но и здесь объединенным капиталом можно все разрешить. Сами знаете, столица нынче берет не лапой, а в охапку, так что денежки понадобятся большие. Есть люди, имеющие влияние на самых первых лиц страны, и есть подход к этим людям. Все, что от нас требуется, это как следует их ублажить. Полагаю, что план Ящера выполним.

–  В общем, конечно, резон потрепыхаться есть.

–  Разумеется, есть. Но помимо всего перечисленного имеется и второй интерес. Вы же спрашивали об интересах Ящера, не так ли?..
– Сом выдержал п узу.
– Так вот, Ящера интересует «Харбин». Как и сказано было в письме.

Кто-то крякнул, кто-то шумно задышал.

–  Ну, волчара! Не шутил, значит…

–  Предлагаю ознакомиться с документами, - продолжал Сом.
– Думаю, изучив их, вы иначе посмотрите на сделанное Ящером предложение.

Щелкнули замки, Ганс невольно поджался.

–  Финита ля комедия! Затыкай уши, - пробормотал он. Однако взрыв прогремел не сразу. Сначала Сом достал папку, оживленно стал перелистывать бумаги, отыскивая лист, который в первую очередь следовало зачитать главарям центровых. О бомбе он, разумеется, ничего не знал. Но, так или иначе, фотореле, смонтированное Августом, сработало, и двухкилограммовый раскатанный по дну дипломата лист гексогена рванул во всю ивановскую. Взрыв мы услышали не по радио, а наяву. И тотчас, отомкнув дверь, со «Стечкиным» в руке наружу выскочил Ганс.