Полиция реальности

– Пойдем в мою комнату?

Расположились за его компьютером. Отечественный экшен, про нелегкую судьбу некого сталкера, поставлен на паузу. С удовольствием, расположившись в удобном компьютерном кресле, Стас продолжил играть.

Я, глядел на экран. Выстрелы, и геноцид корявых монстров.

Опорожнил, примерно половину чашки, удовлетворив свою тактичность, и сказал только потом:

– Родион звонил вчера. Говорил, будто бы что-то нарыл.

– Да.
– кивнул Стас, занятый, впрочем, больше игрой чем мной - Он сказал, чтобы я ждал тебя сегодня.

– И больше ничего?

В ответ, мотание головой. И яростные клики мышкой.

Родион пришел ближе к вечеру. То есть, часа через три. Только дикая заинтересованность, подпитанная разговором с Учетчиком, не дала мне на него разозлиться. Он же, даже не снял с себя, модное, несколько зауженное пальто.

– Ты, одевайся.
– это мне - Стас, будешь дома.

– Аааа...

– Да на, отхлебни, только не ной!

Молча, и с видимой эйфорией, Стас присосался к бутылке. Сделал пару глотков, хотел еще, но бесцеремонно был оттолкнут из прихожки в зал. К тому моменту, я уже надел и носки, и кроссовки. Мы с Родионом, вышли из квартиры.

По лестнице - спустились вмиг.

Все разговоры - в машине. В серой иномарке, точно не скажу ни марки, ни модели. Но внутри, было уютно. Я поймал себя, на том, что не ощущаю в салоне запаха затхлости. Пахло, скорее, новизной.

– Почему мы не взяли Стаса?

– Он будет мешать. А ты считаешь, что я не прав?

Действительно. Трудно возразить.

– Я поговорил со знакомыми гиками.
– первая фраза Родиона, после того как машина завелась, и поехала - Кстати, потом познакомлю тебя. В общем, есть в городе, с десяток мест, которые называют странными. Ужасная паранормальщина.
– и он добавил, погодя секунду, несколько басисто, хотя у него скорее был приятный баритон - Во-о-о-от.

– Например?
– я смотрел в окно, мимоходом. Судя по указателям, и по моему личному знанию города, продвигались мы, в сторону промзоны.

– Ай, да чего например. Черная Комната, - это было произнесено с пафосом - Кровавый Подвал, тьфу, фигня всякая, для маленьких девочек. Это все, я с парнями, отмел еще на стадии первичной проверки.

Мы встали в небольшой, вечерней пробке. Народ ехал по домам. Благо что, центр мы уже покинули, понемногу продвигаясь к промзоне. То что сказал Родион далее, заставило меня удивленно взглянуть на его лицо - не стебет ли меня, хотя я знал, что не стебет.

– Есть реально опасные места, ух. Например, старые катакомбы Венлеца.

Катакомбами Венлеца, народ пафосно именовал небольшую систему подземных ходов, что располагалась в редколесье, километрах в двадцати за городом.

Я ответил:

– Известная хохма же.
– и далее, декламировал, сдабривая тон нотками сарказма - Йозеф Венлец, богатый фермер, зарыл свои драгоценности, в старых катакомбах. Кто туда пойдет - тот там пропадет. Как страшно.

Родион, посмотрел на меня, тоже, весьма едким, даже ехидным взглядом.

– Коля, там реально пропадают люди. Регулярно.

– И что? Ты меня туда везешь?

– Конечно нет!
– фырканье, усмешка - Если мы туда и поедем, то однозначно, не ночью. Мы едем в маленький цех, по изготовлению деревянных изделий. Хозяин, слегка того, - пальцами, Родион сделал некое движение у виска - Ну, ты понял. Считает, что его цех сглазили.

Мой взгляд, прямой, и твердый, правильно был истолкован.

– И чего ты на меня так глядишь? Я сам, считал что чушь. Но справочки навел. Там реально, что-то нечисто.
– далее, машина остановилась. Родион, закончил быстрой фразой - В общем, особо не трепись, я сказал ему, что ты знаменитый экстрасенс. Пошли.

В зеркале заднего вида, отражалось мое ошалевшее, бледное лицо. Я не знал, что мне делать: плакать или смеяться? Или плакать со смеху? В любом случае, последнее - самый верный вариант.

Так или иначе, из машины я вышел. Местность оказалась заснеженной. Снег поблескивал, отраженным светом фар.

Я оглянулся. Ощущение пустоты. Толстые трубы, проложенные издали, в еще большую даль. Линии электропередач, стоят худыми, синтетическими деревьями. И много, ужасно много желтой, сухой и высокой травы, оставшейся с осени.

Помножить это все, на темное небо. Даже если бы я не ехал сюда, по таким "потусторонним" делам, то это ощущение все равно бы у меня возникло. Потому, что это неживая территория.

– Пошли.

Мы пошли, в брака, возле которого встала машина. Не могу сказать, чтобы полностью разглядел его снаружи. Обычный, длинный и широкий барак, с большими окнами. Внутри, горел свет. Как оказалось - от люминесцентных ламп. Этот свет, всегда ассоциировался у меня, со строгой официальностью, с холодком.

Бледно освещаемые станки, длинные балки и доски, внушительные баллоны, смотрелись чужеродно. Не больше, и не меньше.

Пожилой человек, в квадратного вида шапке, и небольшой бородой, уже звал нас.

– Доброго вечера, Родион.

Он снял перчатку, сунул ее в карман коричневой дубленки, и подал руку сначала Родиону, а потом и мне.

Я пожал ее. Твердая, сильная рука. Подрагивает.

Человек продолжил:

– Все готово, в общем-то. Вычистили, вымыли, и день не работали, как вы и сказали. Даже доски, всего час назад занесли.
– он замолчал, ожидая ответа.

– Да, Александр Владимирович, спасибо. Дмитрий, начнет работу, как только вы уйдете.

– Ключи, в моем кабинете, в шкафчике. Вам уже говорили, что по уходу, надо полностью все закрыть, и включить сигнализацию....

И далее, хозяин цеха вышел наружу. Из окна, я увидел, как он прошел за барак, уселся в девятку, после чего уехал, аккуратно объехав машину Родиона.

– С чего начнем?

Я не знал. Все казалось, как уже было сказано, очень чужеродным. Поневоле отвлекающим. Я прошелся, туда-сюда по цеху, тронул пару станков. Оказались очень холодными.

– А что вообще такое?

– Александр Владимирович, говорит, что древесина портится.
– охотно ответил Родион - Изделия из нее. Даже опилки. Систематически так, знаешь.

– Тогда зачем, ты сказал ему все вымыть и вычистить?

– Так материал же остался.
– указующий жест, на доски и балки - Специально. А так, что, было огромное желание поползать по мусору?

– Как смешно.

Я все еще ходил по цеху, все так же, изредка дотрагиваясь, то туда, то сюда. Родион, которого, видимо несколько достало молчание, сказал, стоя где-то в середине. Точнее, он недолго стоял. Сказав: