Полиция реальности

– А я в школе, работал на станках.
– немного придержал пальто, и запрыгнул на железный верстак - На уроках труда, знаешь. У нас были. Мы вытачивали, в основном всякие биты.

– И как, много выточил?

– Штук пять бит, разного размера. Еще скалки. Одну биту, кстати, подарил двоюродному брату. А потом, был у него в гостях, и нашел ее в кладовке, заброшенную. Такие дела.

Молча, я к концу короткого рассказа, уже обошел цех. Метров, наверное, восемь-девять в длину, а в ширину, не больше шести. В голове, ни-че-го. Ни малейшей ассоциации.

Что я и озвучил.

– Ты уверен?

– Конечно.

– А кабинет?

Я прошелся и до кабинета. Открыл дверь, и вошел, с неким ожиданием в глубине живота.

И снова ничего. Типичная советская обстановка. Шкаф, сейф, стол, стулья, и календарь на стене. Окно.

Вот окно-то, и привлекло мое внимание. В основном здании цеха, были стеклопакеты. А в кабинете, рама оказалась деревянной. Этот запах, какой-то странной гнили, я учуял только подойдя ближе.

Да. Именно "странной гнили". Потому что, редко удается учуять гниль обычную. Да и нельзя, этот оригинальный запах, назвать неприятным. А тут же, не сказать чтобы такой уж противный... именно странный.

Ногтем, ковырнул облупленную краску. Странное дело. Где-то - краска была. А где-то, нет. И она осыпалась не сама собой, не от старости. Будто бы, кто-то начал счищать ее, причем наждачкой, да и забросил со временем. Вместе с засохшим кусочком, отколупался еще и кусочек дерева. Я поднял его, он оказался будто бы невесом. Малейшего сдавливания двумя пальцами, хватило, чтобы он разломился.

В мозгу, будто шестеренки бешено вертелись. Я ожидал, как обычно, появившейся, словно из неоткуда информации, но нет. Ощущение нехорошего, появилось, а вот самого ценного - фактов, так и не пришло.

Я вернулся в цех.

– Странно. Я не знаю что делать.
– рассказал про раму.

Родион выслушал, и пожал плечами, глядя на меня.

Я крепко задумался. Голова заболела. Мысли, упругими червями, прорывались словно сквозь землю. Бесчисленные множества Объектов, сами собой, отметались вон, хотя я даже и не успевал их осмысливать.

– Быть может, выйдешь на улицу?

Негнущимися ногами, идти тяжело, но я смог. Странным образом, в голове что-то прояснилось. Точнее не так. Мне удалось ухватить ускользающую мысль за хвост. И когда, я радостный, зашел внутрь, то был огорошен фразой:

– Ты чего так долго?! Я уже думал за тобой идти!

– Долго? Я пять минут там был.

Родион покачал головой, и резюмировал:

– Сорок.

– Неважно.
– я махнул рукой, на лице сама собой расцвела улыбка - Значит, отключаем тут свет, затем, отключаем фары в машине, и сидим там.

– Зачем?

– Потому что так надо! Давай-давай!

– Погоди. Зачем? Ты мне объяснить можешь?

На лице все еще сохранились остатки улыбки. Я могу только догадываться, каким перекошенным было мое лицо, когда я отвечал:

– Ну, обычное же дело! Логика. Ведь, не днем же, когда работают, древесина внезапно портится? Только ночью, когда никого нет. Ну, вот, мы посидим, подождем, может, что и получится.

Взгляд Родиона, был полон праведного скептицизма. Таким взглядом, упитанный телом и твердый в убеждениях физик-атеист, советской закалки, смотрит на подошедшего к нему, с вопросом: "А вы хотите поговорить о Боге?" парнишку.

– А ничего, что дверь незаперта, и сигнализация отключена?

– Попытка не пытка?

Вздохнув, Родион подошел к выходу, и нажал на красную кнопку выключателя. Лампы мгновенно потухли. Мы вышли, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой, и сели в машину. Внутри, было прохладно, но не холодно.

– Зачем тебе все это?
– спросил я

– Что "это"?
– ответил Родион

– Эта замуть с цехом. Я понял бы нечто полезное, типа бутылки. Но цех? Даже при всей загадочности, вряд ли можно что-то такое с этого выжать.

– Ты удивишься, но можно. Знаешь, сколько хозяин цеха, отдал священнику, за освящение помещения?

Я промолчал в ответ.

– Двадцать пять тысяч. И нифига. Обещает, столько же, если мы справимся. Немного, но все же деньги.

Я снова промолчал. Минуты через две, когда молчать надоело, в мозгу сверкнула мысль. Внезапная такая:

– Стоп. А вдруг у нас, что-то удастся. И допустим, это какая-нибудь тварюга. Чем, в случае чего, мы ее мочить будем?

Родион усмехнулся, и перегнулся назад, почти что под заднее сиденье. Через секунду, он разогнулся назад, предоставив моему вниманию, помповое ружье.

– Ремингтон. Заряжено.
– и далее, отвечая на жест моих протянутых рук - Не-не-не, тебе я его не дам. Ты им пользоваться не умеешь.

Я посмотрел обиженно.

– Даже и не думай!

Он поставил ружье, под свою левую руку, подальше от меня. Я, несколько обиженно, хотя особо и не злясь, вздохнул, и поплотнее закутался в куртку.

Время текло медленно, и особо не запоминалось. Полная тишина и звуки дыхания. Местность была пустынной. В обычное время, я бы наверняка сразу уснул, в такой ситуации. Но железная уверенность, что мои действия подчиняются какой-то странной логике, какому-то странному плану - отгоняла любой сон. Родион, впрочем, сразу видно, ничем голову не загружал, хоть и волновался. Поэтому, с чистой совестью побдев, некоторое время, он тихонько задремал, положив одну руку на ружье, а другую, сунув под пальто. Меж пуговиц куртки, он сжал кулак, где-то в области сердца, это было видно.

Я не знаю, в какую конкретно часть ночи, все случилось. Сидя в машине, чуть-чуть подмерзая, но все же будучи в относительном тепле, я впал в такое полусонное состояние, в котором воспринимал мир, уже больше автоматически, не фиксируя эмоций и чувств. И не сразу, заметил ощущение. То самое  ощущение. Подобное тому, которое было, когда я первый раз сам заметил Учетчика.

Нельзя сказать, как оно завладело моим мозгом. Может быть лавинообразно - а может постепенно, по капельке, по клеточке. Неважно. Важно то, что очнувшись, я ощутил свое восприятие, как никогда ясным. Без особых усилий, словно сам собой, в голове представился этот самый барак.

Я знал, что сейчас, в кабинете хозяина цеха, находится нечто.

И нет, это не попытка испугать. Просто, нельзя описать иначе. Существо - Объект. Вот только, неизвестно какой.

Тихонько, ткнул локтем Родиона:

– Проснись!
– прошептал я ему

Тот открыл глаза, его лицо показалось мне лицом деревянной статуи. Ни единая мышца не двинулась, лишь янтарно сверкнули глаза. Кулак, в области сердца, сжался, но тут же - левой рукой, он аккуратно взял ружье.