Полигон. Книга 1

– Пожелаем всем прибывшим без проблем влиться в наш дружный коллектив! – сказал начфин танкового полка капитан Березин.

– За это надо выпить! – предложил Денисов.

– А мы и не возражаем! – ответил за всех Епифанов.

Первую стопку Пикалов выпил полностью. Но, когда налили вторую, в голове мелькнуло: «Так, ведь можно хорошо напиться. А, вечером у меня разговор с женой!» Поэтому вторую стопку он выпил на одну треть, а все последующие только пригубливал.

– Сачкуешь? – спросил Денисов.

– Вечером разговор с женой. Надо быть в форме.

– Угораздило же тебя заказать разговор на сегодня!

– Что делать? Не отменять же его!

– Да, уж!

После третьей стопки был объявлен перекур. Шесть офицеров закурили. Оставшиеся временно не у дел повели себя по-разному: одни продолжали сидеть, другие встали и молча ждали окончания перерыва.

– Ну, что! Повеселить Вас? – спросил Епифанов, выпуская изо рта струю дыма, – Слушайте! Однажды я решил повысить культуру обслуживания офицеров и скорость выдачи денежного довольствия.

Купил две пачки конвертов без марок и разложил в них деньги на каждого офицера. Все шло прекрасно: приходит офицер, расписывается в ведомости, отдает контрольный талон, а я ему отдаю конверт. Тот берет конверт, пересчитывает деньги, откладывает заначку в потайной карман, остальные деньги складывает в конверт и несет его своей жене. Первый месяц все только радовались. На второй месяц многие стали вынимать деньги из конвертов и раздраженно кидать конверты на барьер. Спрашиваю: «В чем дело? Чем Вы недовольны?» Ответ дал один старший лейтенант.

– Прихожу я домой и отдаю конверт с деньгами жене. Та берет конверт, пересчитывает деньги. Затем рассматривает конверт.

– А где еще пятьдесят рублей?

– Какие пятьдесят рублей?

– На конверте написано двести семнадцать рублей 60 копеек, а ты мне отдал сто шестьдесят семь рублей!

– Не знаю, что там написано, но я получаю сто шестьдесят семь рублей.

Женщина обменялась сведениями с подругами. У тех была такая же ситуация. Они уже и так подозревали, что часть получки мужья не приносят им и тратят на выпивку. Не знали только: сколько же они утаивают от жен. Мужья упорно твердили, что отдают получку полностью, а надпись на конверте не имеет отношения к сумме их денежного довольствия. Тогда была выбрана делегация из трех женщин, которые зашли в финчасть и потребовали ознакомить их с суммами, которые получают их мужья и мужья их подруг. Объяснил им, что ведомость – это секретный документ и показать её я не могу. Тогда женщины пошли к командиру части. Тот вначале вызвал меня. Я разъяснил, что ведомость показать не могу. Тот сам не очень-то хотел, чтобы женщины узнали: сколько получают их мужья. Поэтому он очень долго беседовал с ними, но ведомости женщины не увидели. Тогда они изобрели новую тактику ознакомления. Иногда некоторые офицеры оставляли доверенности своим женам. Правда предварительно они шли к председателю кассы взаимопомощи и просили его поставить на погашение задолженности такую сумму, чтобы жена получила столько, сколько офицер отдавал ей. Так, вот! Эти женщины, расписываясь в ведомости, всегда старались посмотреть: сколько же получают мужья их подруг. Чтобы не подставлять друзей, я открывал ведомость на нужной странице, ставил птичку в нужной строке и говорил, чтобы получательница расписалась там, где стоит птичка.

– А, где она, где? Не вижу! – твердит женщина, а сама смотрит, высматривает нужные сведения.

Так, что теперь я выдаю деньги по-прежнему: пришел офицер, расписался, отдал талон. После этого я отсчитываю ему нужную сумму. Так спокойнее!»

Он продолжал что-то говорить, а Пикалов вспомнил о скандале, который закатила ему жена накануне окончания учебы в академии. По всей вероятности, в институте, где она училась, их курс недавно прошел тему налоги на заработную плату, и благоверная решила применить свои знания на практике. Она нашла партийный билет мужа и узнала начисленную сумму. Отняв от неё суммы подоходного и холостяцкого налога, она получила сумму, которую должен был получить муж. Сумма отличалась от той, которую приносил и отдавал ей муж на пятнадцать – двадцать рублей. Проверив несколько раз свои вычисления, она пришла к выводу, что муж не полностью отдает ей деньги. Пикалов в этот день задержался на службе. Долгое ожидание разъярило женщину, и разговор сразу перерос в скандал. Пикалов, конечно, оставлял себе незначительную сумму на карманные расходы, но он не считал это обманом жены – в кармане должно быть немного денег на всякий случай, что и сказал он своей жене.

– Но, ты мне об этом никогда не говорил! Откуда я знаю, на какие цели ты их потратил?

– Доверять надо! Я у тебя, между прочим, никогда не требую отчета о том, на какие цели уходят мои деньги. Если сейчас ты начнешь перечислять, наверняка, половину расходов забудешь!

– Я трачу деньги только на нас двоих и ни на кого больше!

– Тебя, как и меня, дома не бывает весь день.

После словесной перепалки жена собрала часть своих вещей и уехала к матери.

Пикалов остался один на несколько дней. За это время он заказал контейнер, погрузил в него вещи, получил документы на отпуск и на дальнейшую службу. Встал вопрос: что делать с женой? Ехать и извиняться – он не хотел, т. к. виноватым себя не чувствовал. В то же время, он ясно осознавал, что если он уедет сейчас в отпуск, который планировал провести у родителей, то поставит свою семью на грань развала. На всякий случай он решил позвонить.

К его удивлению, жена разговаривала с ним так, как будто ничего не случилось.

– Приезжай! – попросила она.

Пикалов приехал. Мать и старшая сестра Вики были дома. Ужин был готов, и через несколько минут теща пригласила к столу. Время текло медленно. Но, наконец, они остались с Викой одни.

– Что за фокус ты выкинула? Я уж думал, что наша семейная жизнь закончилась.

– Не знаю, что на меня нашло. А собственно говоря, ничего особенного ведь не случилось.

– Могло случиться, не позвони я тебе.

– Да, ладно тебе! Мир?

– В отпуск ты со мной едешь?

– Поеду, только ненадолго. У вас в селе со скуки можно умереть!

– Ладно! Мир! – сказал Пикалов. Показывать родителям, что у него непорядок в семье не хотелось. Не стоило родителей волновать из-за своих проблем.

Пока Пикалов вспоминал этот эпизод, Епифанов закончил свой рассказ. Последовало предложение продолжить мероприятие.

После нескольких тостов, слово было представлено Пикалову.

– Да, побудемте живы! – произнес он любимый тост своего отца и поднес стопку к губам.

– Тостующий пьет до дна! – предупредил Епифанов.

Пришлось выпить всю стопку. После всех остальных тостов Пикалов только подносил стопку к губам. То же стали делать и некоторые другие офицеры.

– Да, у нас почти никто не пьет! – провозгласил Денисов, в очередной раз поднимая бутылку, чтобы наполнить стопки.

– Ну, тогда завершаем! – скомандовал Смирнов, – Налить только тем, у кого пустые стопки. Остальные допивают то, что осталось! И, расходимся!

Пользуясь тем, что на него никто не смотрит, Пикалов наклонил свою стопку и незаметно вылил большую часть водки на землю, а оставшуюся на дне жидкость все же выпил.

Денисов и Епифанов начали собирать посуду, ложки и вилки и неоткрытые банки консервов. Несъеденный хлеб и колбасу положили на пенёк – птицам на съедение. Всё оставшееся на газетах свернули в комок и отнесли на ближайшее кострище.

Мероприятие закончилось. Офицеры двинулись по домам.

Вечером, до которого было еще три часа с гаком, Пикалову предстоял телефонный разговор с женой. Разговор должен был состояться после ужина. В это время телефонистка переговорного узла уходила домой и все звонки с междугородной станции шли на коммутатор дивизии. Можно было прийти в штаб, позвонить на коммутатор и ждать, когда телефонистка одного города соединиться с телефонисткой другого, а та еще с телефонисткой коммутатора. Ждать приходилось довольно долго: когда час, а когда и больше.

За полчаса до времени, на которое был заказан разговор, Пикалов зашел в свой кабинет, позвонил на коммутатор и сообщил, что у него телефонный разговор с Москвой. Телефонистка пообещала соединить его, если позвонят. Томительно побежали минуты ожидания. В голову хлынул поток воспоминаний.

Со своей женой Пикалов познакомился в начале первого курса обучения в академии. В честь празднования очередной годовщины Октябрьской революции командованием для слушателей был устроен вечер отдыха. На вечер Пикалов пришел с Юркой, с которым успел подружиться за два месяца обучения. Но, у Юрки были друзья, кроме Пикалова. Пробыв на вечере полчаса, он сослался на договоренность и ушел. Пикалов остался один. Проходя по залу, он обратил внимание на двух девушек, сидевших немного в стороне от танцевавших пар. Одна из них была темноволосой и смуглой, чем отличалась от других девушек. Пикалов пригласил её на танец, потом на второй. К концу третьего танца он уже знал, что девушку зовут Вика, что учится она на втором курсе Московского финансового института, что она родилась недалеко от Москвы, где в настоящее время проживает её семья, живет в общежитии, которое находится недалеко от академии.