Полигон. Книга 1
Шрифт:
– А, может, всё же закончим? Ночь наступила!
– Сказала же, что этот лист надо наклеить! Иначе завтра у меня пропадет весь день.
– Ну, и что? Все равно, дома делать пока нечего!
– Это тебе только кажется! Дел хватает! Ни к чему затягивать наклейку обоев на неделю, когда можно закончить за два-три дня! – ответила Вика, заканчивая измерение и направляясь к полосе обоев.
– Днем позже, днем раньше – какая разница?
– Разница в том, что на один-два дня проживем в отремонтированной квартире. Ну, вот! Из-за тебя забыла то, что меряла! Помолчи! А
Она пошла опять измерять. Но закончив измерение, она пошла к куску обоев боком, глядя на свой дермонтиновый прибор. На пути у неё оказалось ведро с клейстером. Обнаружив его ногой, она попыталась обойти это препятствие, не глядя на него. Подняв ногу и передвинув её немного вперед, она на ощупь определила свободное пространство под ногой и опустила ногу. Однако, пространство под ногой оказалось внутренней частью ведра, заполненной наполовину клеем. Определить, что ступила не туда, куда следовало, женщина смогла лишь после того, как нога достигла дна ведра.
– Ну, вот! Всё из-за тебя! Отвлекаешь меня постоянно! Видишь, к чему это привело!
– Вижу, что ты устала и пора заканчивать!
– Всё равно, пока не приклеим этот кусок – спать не ляжем!
Кусок был приклеен минут через сорок. Спать легли в одиннадцать, предварительно сказав друг другу несколько колкостей.
Пикалов лег в постель на спину, ожидая жену. Но, та легла в свою кровать, повернувшись спиной к нему. Кажется, обиделась.
Среди ночи Вика перебралась на кровать мужа и прижалась к нему. Но, получив порцию ласки, вернулась на свое место.
Утро и первая половина рабочего дня прошли как-то незаметно. Вначале хотелось спать, но перед обедом это чувство пропало.
На обед домой Пикалов пришел, когда Вика еще что-то готовила. Подойдя сбоку, он чмокнул её в щеку и погладил по спине.
– Не подлизывайся! Ты еще не прощен! – без тени раздражения сказала жена.
– Это за что такое я должен быть прощен? – удивился Пикалов.
– А, за вчерашнее поведение!
– Я, между прочим, думал, что у нас все в порядке, и ты сменила гнев на милость.
– Это почему же?
– Ну, хотя бы потому, что ночью ты так прижалась ко мне, что мне пришлось доставить тебе порцию приятных ощущений.
– Так! Значит, у нас был интим. Ты воспользовался моим сонным состоянием. А я то думаю, что-то у меня такое состояние: вроде интима не должно было быть: ложилась я без намерения на это, а утром чувствую себя так, как будто он был.
– Не притворяйся, ты вела себя так, как будто не спала. Хотя было в твоем поведении что-то такое, чего не было до этого. Какая-то раскованность.
– Ну, вот видишь? Ты заметил, что у меня что-то не так и воспользовался этим!
– Ничем я не воспользовался, инициатором была ты!
– Впредь я запрещаю тебе пользоваться мною в сонном состоянии.
– Не понял юмора! Если ты прижимаешься ко мне, а я в сонном состоянии, то ты запрещаешь мне интим?
– Да, не ты в сонном состоянии, а я!
– Надо же: какое неравноправие? Значит, я в сонном состоянии должен определить: находишься ты в сонном состоянии или нет? Да, если я буду это делать,
то никакого удовольствия ни ты, ни я не получим.– Ладно! Обед готов! Садись кушать!
Проглотив обед, Пикалов взглянул на часы: до конца обеденного перерыва было еще больше часа. Можно было отдохнуть. Он прилёг, а Вика, убрав со стола и помыв посуду, зашуршала обоями на кухне.
Собравшись на службу, Пикалов заглянул на кухню. Вика что-то кроила из обоев сидя прямо на полу. Обои за батареей и над окном были наклеены.
– Ты где научилась клеить обои?
– Мы с мамой дважды меняли квартиру и дважды наклеивали обои. Летом иногда втроем находили клиентов. Вот я и натренировалась клеить.
– Продолжай, если хочешь, а мне пора.
Он вышел и пошел в штаб. Когда он вошел, его окликнул дежурный по штабу.
– Вам телефонограмма! Ознакомьтесь и распишитесь!
Пикалов взглянул в книгу входящих телеграмм. Ему сообщалось, что пришел багаж и его следует получить немедленно, иначе будут начислены пени и штрафы.
В финансовом отделе был только капитан Серов, Смирнов ещё не пришел.
– Как тут получают багаж? Насколько я знаю, в штабе дивизии нет ни одной грузовой машины!
– Машины не проблема! Обратись к начальнику оперативной части тыла дивизии. Он командует всеми машинами воинских частей. Даст! Никуда не денется.
Начальником оперативной части дивизии оказался старший лейтенант Гаврилов.
– Машины есть! Бери и поезжай прямо сейчас!
– Может лучше завтра?
– Нет! Сейчас машин полным-полно. А завтра может их и не быть. Вещей много?
– Трехтонный контейнер, неполный!
– Грузчик нужен?
– Да, нет! С водителем справимся.
Из тяжелых вещей у Пикалова был только холодильник. Шкаф и диван-кровать были разобраны. Поднять их можно было даже одному.
– Значит, так! Из контейнера в машину загрузите вещи вдвоём, а здесь возьмешь пару человек у коменданта общежития. Я скажу ему!
За машиной пришлось идти в автопарк мотострелкового полка, где ему даже обрадовались, т. к. почти все водители сидели в курилке и ждали. Капитан – начальник автослужбы полка, узнав у Пикалова: что ему надо – скомандовал:
– Урычев! Поезжай, ты у нас парень опытный, знаешь: где получать багаж! Возьми путевку у дежурного и вперед!
Несколько минут ушло на дооформление путевого листа.
– Пойдемте, товарищ старший лейтенант! – сказал солдат, выходя из помещения КТП.
Урычеву действительно не один раз приходилось ездить на получение вещей, отправленных офицерами с прежнего места службы. Он привез Пикалова на товарную станцию и показал рукой на старое, престарое здание барачного типа.
– Это контора. Пожалуйста, туда. Там оформят документы, потом поедем к дежурному по контейнерам.
Пикалов прошел в здание и оказался в помещении перегороженным фанерным барьером, который на уровне плеча продолжался стеклянным заграждением. В помещении находилось три женщины. Напротив каждой женщины в стекле было прорезано полукруглое отверстие, которое почему-то называлось окном. Пикалов подошел к свободному окну.