Полигон

– Это здесь, тут вот так... отсюда сюда... а теперь выйти и чикнуть по этой...

В основном компьютерная сеть гарнизона соответствовала общеармейскому стандарту, и наметанным взглядом Кин сразу схватывал необходимые тонкости, хотя с трудом поспевал за манипуляциями унтера. Различия в основном касались многочисленных отслеживающих устройств, для которых выделялась отдельная высокоприоритетная зона машинных ресурсов. И еще одно необычное обстоятельство бросилось Кину в глаза.

– Погодите-ка, вот это у нас что, сервер лаборатории?
– спросил он Зигу.

Кликовую плашку с надписью "Биотех" украшала эмблема концерна - двойная спираль в звездном кольце. А снизу шла волнистая полоска - сразу насторожившая Кина традиционная метка анизотропного информобмена.

– Он самый. Только с ним обмен опосредован.

– Метку я вижу, но что она означает конкретно?

Смущенный его жестким тоном, Зига чуть замялся, его длинные узловатые пальцы беспокойно комкали воздух над клавиатурой.

– Ну, есть режим запроса. Пароль у вас на кристалетке есть, в каталоге "спец".

– Только и всего? А с их стороны?
– допытывался Кин.

– Оттуда разрешены все режимы, - виновато промямлил унтер, как будто инспектор вскрыл его собственную оплошность.

Еще один обескураживающий сюрприз, который следовало взять на особую заметку. Ну кто бы мог предположить, что гарнизонная система обороны в здешней сетевой иерархии занимает подчиненное положение. Разумеется, об этой забавной мелочи даже не потрудились известить штаб-квартиру армейской контрразведки.

– Ладно, давайте дальше, - процедил Кин.

– Там вот сеть рудника со всеми прибамбасами, а это бухгалтерия, это склад, - бубнил себе под нос Зига, быстро вводя пароли, которые знал наизусть.
– Шмотки отдельно, оружие и боеприпасы отдельно...

Дверь командирского кабинета открылась, в адъютантскую вошел Нариман. Судя по размытому влажному взгляду, шеф отдела контрразведки уже успел опрокинуть рюмашку в честь утренней прохлады.

– Инспектор Кин, вас приглашает командир Абурхад, - чопорным тоном сообщил он и скрылся во входном тамбуре.

– Спасибо, Зига, более-менее все понятно, - сказал Кин тоном помягче: та лихость, с которой этот несуразный унтер работал на компьютере, произвела на него благоприятное впечатление.

Забрав удостоверение и кристалетку с паролями, он. легонько кивнул сидевшему на стуле в глубокой задумчивости Рончу и вошел в кабинет.

Стоявший перед электронной картой поселка Абурхад при его появлении обернулся, скупым жестом пригласил расположиться на креслах в углу.

– Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, инспектор, - развел руками он.
– Чрезвычайное происшествие...

– Не стоит извинений, я с пользой провел время, - ответил Кин, усаживаясь и закидывая ногу на ногу.
– Ваш дежурный дал мне пароли и прогулялся со мной по сети.

Донельзя хмурый командир гарнизона не стал садиться в кресло, давая понять, что рассчитывает на короткую беседу.

– Какие у вас еще вопросы или пожелания?
– осведомился он.

– Чрезвычайное происшествие, насколько я понимаю, это самоубийство унтера Гронски?

– Совершенно верно.

– Я хотел бы узнать подробности, с вашего позволения.

Чуть поколебавшись, Абурхад с плохо скрытым выражением досады на лице все-таки опустился в кресло напротив Кина. Заявленные цели служебной командировки впрямую обязывали инспектора Генштаба проявить особый интерес к расследованию трагического инцидента, и оба собеседника хорошо понимали это без комментариев.

– Что именно вас интересует?

– То, что удалось выяснить на данный момент по поводу обстоятельств самоубийства.

– Пожалуйста. Вчера Гронски заступил на дежурство в пятнадцать часов. В одиннадцать его сменил унтер Дживло. Около восьми утра обнаружилось, что Гронски покончил с собой выстрелом в голову из личного оружия.
– Абурхад замолчал.

– Кто и где нашел тело?

– Унтер Басо зашел за ним, как обычно, чтобы вместе пойти на завтрак. Вы уже знаете, на Тангре предпочитают не выходить из помещения в одиночку. Дверь оказалась не заперта, Гронски лежал в своем боксе на полу. Импульс в упор, сами понимаете, половину черепа снесло начисто.

– В таких случаях обычно оставляют записку...
– полувопросительно произнес Кин.

– Далеко не всегда. Гронски этого не сделал.

– Время смерти установлено?

– По мнению врача, это произошло около двух часов пополуночи.

Стоило Абурхаду назвать время, когда Гронски закончил дежурство, как Кин сразу вспомнил о человеке, который покинул блокгауз в одиннадцать ноль семь вечера и направился к дому для гражданского персонала.

– Значит, Гронски вышел отсюда около одиннадцати часов?
– уточнил он.

– Надо полагать, что да. Унтера Дживло еще не опрашивали, он отдыхает после ночного дежурства. Но смена дежурного зарегистрирована ровно в одиннадцать.

– Кто-нибудь еще в это время находился в блокгаузе?

– Разумеется, никого. Сам я ушел в десять.

Вне всякого сомнения, человек, которого Кин случайно увидел вчера из окна, был унтером Гронски.

– Я хотел бы просмотреть видеофайлы с места происшествия, - заявил Кин.

– Вы можете их получить из отдела контрразведки. Я распоряжусь, чтобы вас держали в курсе всех деталей дознания.
– Абурхад встал, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен, а в дальнейшем эту тему следует обсуждать не с ним.

– С вашего позволения, у меня к вам есть еще несколько вопросов по другим темам, - сказал Кин, не спеша подниматься с кресла.

Между тем командир гарнизона уже уселся за свой рабочий стол, придвинул поближе микрофон на кольчатой штанге и компьютерную панель.

– Если только это не срочно, давайте встретимся еще раз вечером и поговорим сколько угодно, - искоса взглянув на Кина, предложил он.
– У меня в одиннадцать сетевая летучка, не считая некоторых мелких дел.

– Ну что ж, не буду вам мешать. На какое время мне рассчитывать?

– Думаю, перед ужином. В шесть вас устроит?

– Очень хорошо.