Полировка зеркала. Как жить из своего духовного сердца

Ты получишь чистую любовь к Раму через благословения Христа. Хануман и Христос — одно. Они одинаковы».

Махарадж-джи спросили, какой способ медитации самый хороший. Он ответил: «Делайте, как делал Иисус, и видьте Бога в каждом. Сострадайте всему и любите все, как Бог. Когда Иисуса распинали, он чувствовал лишь любовь».

Обновление с бедром

Однажды в 2009 году я пошел за книгой и упал, рухнув на бок. И вот у меня сломано бедро. Сейчас мне больше восьмидесяти лет, так что, думаю, издержки возраста дают о себе знать. Но бедро я сломал по собственной вине. Я почти все время нахожусь в коляске, и в тот день, когда я к ней передвигался, я не слишком внимательно сконцентрировался и упал. Передо мной стоит такая дилемма, что, если я уделяю внимание своему телу, даже, когда передвигаюсь, мое самосознание не пребывает с моей душой, потому что я думаю о своем теле, как большинство людей. Полагаю, невнимательность — симптом моей отделенности, ведь если бы я действительно жил в Единстве, между самосознаниями души и тела не было бы никакой разницы.

Итак, я в больнице, мне чинят бедро. Больницы ориентированы на тело. Это телесные мастерские. Для большинства сотрудников больницы я старик из 322-й палаты со сломанным бедром. Вот кто я с их профессиональной точки зрения. Медсестры и врачи — это души, к ролям которых относится восприятие и лечение проблем тела. Поэтому они должны знать, что делают, правда?

Согласно преобладающему в больнице строю мыслей, мы — это наши тела. Но разве мы еще и не души? Как мне кажется, я нахожусь в данной инкарнации с целью узнать о своей истинной Самости, узнать о своей душе. И по пути я заодно узнал об инсультах и сломанных бедрах. Как я узнал, о них можно думать множеством разных способов. С моей точки зрения, отработки тела — зерно на мельницу души. Это трудная работа, потому что тела действительно захватывают наше внимание. Обучение плаванию — ничто по сравнению с обучением жизни из душевного уровня.

У нас в уме тело там, а душа, «я», здесь. Чтобы добраться до души, я должен обратить свое внимание внутрь, а не наружу. Но делать это нужно избирательно, поскольку в то же время внимания требует и тело, и мне надо смотреть, куда ступать ногами, иначе я себя угроблю. Так что в нужные моменты я думаю о своем теле, а в остальное время работаю над пребыванием душой.

Тело и душа — это как карета, лошади и кучер. Лошади — желания. Кучер — это эго, «я», которое контролирует желания и смотрит, куда движется (и проверяет, чтобы ноги ступали туда, куда надо). А внутри кареты сидит пассажир. Кто же едет в карете? Наша душа. «Кучер, ты можешь остановиться?» «Кучер, ты слишком пришпорил коней».

Я еду в своей карете, и время от времени ей требуется смазка, новый подшипник или замена шарнира. Я в каретной мастерской, чтобы получить бедренный шарнир, и они эксперты по ремонту карет. Это нормально до тех пор, пока я помню, кто я — что я не карета, что я пассажир в карете, и еду с ветерком.

Снаружи я восстанавливаюсь после операции по замене сустава, но внутри я танцую. На вид я старик, но внутри я танцую. И как же радостен этот танец! В Индии его называют лила, танец любовной игры души. Присоединиться к лиле можно в любой момент, ведь она продолжается бесконечно. Здесь, в этом моменте, она не останавливается.

Потерял ли я в больнице свою душу? Ну, возможно, на время я потерял связь с душой, но ее саму не терял. Куда она могла деться? Я все еще здесь. У меня новое бедро. Теперь я обновлен.

Роли душ

Как мы уже говорили, внутри нашего самосознания есть различные точки зрения. Есть эго и есть душа, наша духовная самость. Это два разных уровня самосознания. С духовной точки обзора, все мы души, пришедшие в эти инкарнации. Мы принимаем рождение, и это наша инкарнация. Мы здесь, каждый из нас — индивидуальное существо.

Когда я путешествовал туда-обратно из Америки в Индию, я приземлялся в Нью-Дели и на автобусе ехал в горную деревню. Люди в этой деревне знали, что они — души. Один подметал дорогу, другой был губернатором. Губернатор был не просто губернатором, и дворник не просто занимался подметанием. Обладая данными ролями в этой инкарнации, они также отождествляли себя с душами. Я возвращался в Америку, и, стоило двери самолета открыться в Нью-Йорке, все уже думали, что являются своими ролями. Я ездил туда-сюда, от ролей к душам, от душ к ролям.

Из-за притяжения инкарнации мы слишком углубляемся в свои роли и забываем о том, что мы души. Со всеми ощущениями, эмоциями и осложнениями пребывания в теле, всеми желаниями, мы забываем. Мы думаем: «Я мужчина. Я женщина. Я из Калифорнии. Я мать, отец, вдова, ребенок» — что-то. «Я ведь должен чем-то быть, правда?»

Подумайте обо всех способах, которыми вы отождествляете себя с тем, что делаете: «Я учитель. Я врач, я ученый. Я повар, еврей, христианин или мусульманин, фондовый брокер. Я целеустремленный человек. Я духовный искатель» — и то, что может нести вас долгие годы — «я пенсионер».

Все это — эго, ваши представления о себе, класс мыслей о вашем самоотождествлении, мыслей о различных ролях, которые вы играете в обществе. Встречая кого-нибудь, мы спрашиваем: «Как дела? Чем занимаешься?» Но разве то, чем вы занимаетесь, не то же самое, что и кто вы есть?

Каждая из наших ролей — мыслеформа. Мы путаем с ролями свои души. Вы не видите меня в качестве души. Вы видите меня, как Рам Дасса, тело, роль. Какая разница, виолончелист ли я, пилот или учитель? Когда вы срываете с себя роли, внешней формой остается лишь тело. Тот, кто я есть, просто здесь. Вместо «Как дела?», может, лучше спросить: «Как ты есть?» Наше внутреннее существо находится за пределами формы.

Если вы живете из души и ваше сердце открыто, вы можете пробуждать другие души. Вы заходите в продуктовый магазин, и он подобен храму. Каждый человек — душа. Некоторые считают себя покупателями; другие думают, что работают здесь. Вы подходите к кассе и на миг встречаетесь взглядом с кассиром. «Ты здесь? Я здесь. Ух ты, еще одна душа!»

Если у вас есть дети, ваши дети — души. Они просто играют роли детей, а вы выступаете в роли матери или отца.

Если вы находитесь рядом с умирающим человеком и видите его в качестве души, этот переход от эго к души осуществляется легче. Если, в качестве сиделки, вы отождествляете себя со своей душой, легко можно увидеть как душу и умирающего человека и облегчить его переход.

Одну секундочку, пожалуйста!

Когда мы фиксируем момент — этот момент, ни прошлое, ни будущее, а этот момент — мы все глубже, и глубже, и глубже погружаемся во вселенское сердце бытия. Наконец, пребывание в моменте расцветает во все и ничего. Все в этом моменте. Этот момент всегда здесь. Сейчас вечно.

Эта радость, которую вы получаете от полного присутствия в моменте, приносит удовлетворенность. Удовлетворенность как практика отличается от удовлетворения. Это чувство не связано с завершением какого-либо дела. Удовлетворенность — это просто полное пребывание в моменте.

Погрузитесь в момент. Вы попадаете в момент, и вот мы находимся в моменте. Если что-то выбивает меня из момента, я говорю: «Что я здесь делаю?» или «Что блокирует мою удовлетворенность? Идет дождь. Разве дождь не делает меня довольным? Цветы так полны благодарности, и дождь просто прекрасен, эти капельки на окне. Каждая из них — как маленький глобус. И теперь я доволен».

Я доволен дремать, не думая о том, что мне нужно делать что-то еще. Я даже доволен сломанному бедру, которое лечится. Это часть стареющего тела. Но я просто есть здесь.