Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером

Но эту лучшую часть было невозможно получить без внешней экспансии. Очевидно впервые вкус к ней американцы почувствовали во время … европейских войн 1796–1808 гг., когда Англия и Франция пытались блокировать колониальную торговлю друг друга. Торговая война европейских стран привела, к тому, что «в наших [американских] руках, — отмечал Дж. Кэллендер, — оказалась большая часть колониальной торговли мира — предмет вожделений европейских стран, за который они вели жестокую борьбу в течение почти двух столетий»{577}. Теперь товары шли, через США в итоге доля реэкспорта в общем объеме американского экспорта составила более 50%. Доходы американцев от грузовых перевозок превышали доходы от экспорта любого другого товара. Американский историк Д. Норт описывает период 1793–1807 г., как «годы необычайного процветания»{578}.

Мало того, в 1803 г. Франция, сосредоточенная на войне с Великобританией, была вынуждена продать США Луизиану. Переговоры о покупке вел Дю Понт предложивший президенту Джефферсону идею о том, что Луизиана могла бы быть приобретена под угрозой открытого конфликта с Францией в Северной Америке. Приобретение Луизианы, помимо собственно ее территории (составлявшей 23% современных Штатов), открывало возможность колонизации всей неразвитой Западной части континента. Оставалось только истребить индейцев населявших новые земли, но это было уже делом техники.

За Луизианой последовала Флорида, где американские поселенцы в 1810 г. подняли восстание за свободу и независимость. В 1812 г. на помощь восставшим пришли американские войска. Сражение закончилось в 1819 г. когда американцы «уговорили» Испанию продать Флориду{579}. В 1812 г. американцы сделали несколько попыток вторгнуться в Канаду, им даже удалось захватить на короткое время город Йорк (нынешний Торонто), где американцы спалили все официальные здания, но канадцы совместно с британцами в 1814 г. высадив десант недалеко от Вашингтона в отместку за Йорк спалили Белый Дом, а заодно и Капитолий, где размещался Конгресс.

Наполеоновские войны способствовали не только территориальной экспансии США, но и торговой. Занятым войной европейским державам было не до их заокеанских рынков, и Америка не преминула этим воспользоваться. Но и это было только часть выгоды США, полученной от европейских войн, другую составляли европейские капиталы, которые спасаясь от войн и революций, впервые активно хлынули через океан. Не случайно именно в 1806–1816 гг. в США были созданы основы многоотраслевой индустриальной базы. В те же 1812–1814 гг. в Америке «случился крупный бум недвижимости»{580}.

Новая возможность для рывка Америке представилась в 1822 г. Тогда Т. Джефферсон, писал о назревавшей очередной войне в Европе: «Создается впечатление, что европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга… Истребление безумцев в одной части света способствует благосостоянию в других его частях. Пусть это будет нашей заботой и давайте доить корову, пока русские держат ее за рога, а турки — за хвост». И в 1823 г. президент Монро провозгласил свою доктрину, объявляющую обе части Американского континента зоной, закрытой для европейской колонизации.

Свою колонизацию Америка начнет чуть позже с 1845 г., когда под лозунгом «manifest destiny» — «явной судьбы» аннексирует Техас, а затем Калифорнию. В 1853 г. во время Крымской войны американцы под очередным лозунгом, на этот раз «божественного права» попытаются захватить Кубу, Гавайи и т.д. Однако, столкнувшись с резкой реакцией европейцев, будут вынуждены отступить.

Но отступление вовсе не означало отказ от новых попыток. Американцы будут весьма настойчивы и с 1856 по 1903 г. высадят свои войска для защиты американских интересов только в Латинской Америке почти 50 раз{581}. В результате к концу XIX в. госсекретарь США Олни будет иметь все основания заявить: «В настоящее время Соединенные Штаты фактически обладают верховной властью над американским континентом и их воля является законом во всех тех вопросах, в которые они вмешиваются»{582}. Американская экспансия к этому времени уже двинется за океан, где под угрозой войны навяжет Китаю (1844,1858) и Корее (1882) кабальные договора.

В 90-х годах XIX в. у США появиться новая цель, на которую в своей книге «Влияние морской силы на историю» укажет адмирал А. Мэхен: «В интересах нашей торговли… мы должны построить Никарагуанский канал, а для защиты канала и обеспечения нашего торгового превосходства в Тихом океане мы должны контролировать Гавайские острова и сохранять наше влияние на Самоа… Когда канал будет построен, то нам понадобится Куба…»{583}.

Идеи Мэхена были воплощены в жизнь в кратчайшие сроки. США захватили Гавайи, Гуам, Самоэ, осуществили перевороты в Пуэрто-Рико, Кубе и Филлипинах{584}. Сенатор А. Беверидж, оправдывая эти завоевания, в своей речи в сентябре 1898 г. провозглашал: «Мы не можем уклониться от выполнения нашего долга перед миром; мы должны исполнить повеление судьбы… нашим долгом является спасти эту землю для свободы и цивилизации»{585}.

Что стояло за словами «о долге, свободе и цивилизации», расскажет сам А. Беверидж в своем выступлении в Конгрессе 9 января 1900 г.: «Господин президент сейчас надо быть откровенным. Филиппины наши навсегда… Ни одна земля в Америке не может превзойти по плодородию земли долин Лусона. Рис, кофе, сахар и какао-бобы, конопля и табак… Филиппинская древесина может обеспечивать мир мебелью в течение целого столетия… У меня есть золотой самородок, который был найден на берегу ручья на Филиппинах… Филиппины дают нам базу на пути на весь Восток… За Филиппинами лежат неограниченные рынки Китая, и мы не уйдем ни от тех ни от других… Мы не отречемся от миссии нашей расы, врученной нам богом, ни от своей роли в мировой цивилизации…

Тихий океан — наш… Где мы найдем потребителей для нашего прибавочного продукта? География дает ответ на вопрос. Китай — наш естественный потребитель…»{586}.

По мнению У. Уайта, писателя и журналиста, эти события знаменовали собой переломный момент в развитии Соединенных Штатов: «Когда испанцы сдались на Кубе и позволили нам захватить Пуэрто-Рико и Филиппины, Америка на этом перекрестке свернула на дорогу, ведущую к мировому господству. На земном шаре был посеян американский империализм. Мы были осуждены на новый образ жизни»{587}. «Начиная с 1899 г., — подтверждал Г. Норт, — США постепенно заменили Европу в дорогостоящем, рискованном деле строительства империи»{588}. Новые реалии в 1898 г. наглядно изображала иллюстрация в газете «Филадельфия пресс»:

Движущей силой американского империализма были циклические кризисы перепроизводства время от времени сотрясавшие экономику страны (1873, 1885, 1894, 1907 гг.). Кризисы приводили к перераспределению богатства в пользу представителей узкого круга богатейших людей страны. Уже к началу XX в. 3/4 промышленного производства США находилась в руках 445 трестов с общим капиталом в 20 млрд. долларов, 10% населения владело свыше 90% всех богатств страны. На другом конце социальной лестницы кризисы вызывали безработицу, обнищание и разорение низших и средних слоев общества. Возникавшие вследствие этого беспорядки подавлялись с крайней жестокостью:

«Что творилось в реальных США второй половины XIX в.: забастовки и стачки с участием многих тысяч человек, регулярные войска, стреляющие по забастовщикам боевыми патронами, бои между работягами и вооруженными отрядами на службе у частных корпораций. Профсоюзных вожаков вздергивают на виселицы по ложным обвинениям, нанятые магнатами головорезы забрасывают динамитными шашками палаточные городки забастовщиков, англосаксы бьют ирландцев, белые — черных…»{589}.

Борьба за рынки сбыта превращалась для Штатов в вопрос борьбы за выживание. А. Мэхен в 1897 г. отмечал: «американцы сейчас должны начать смотреть за пределы своей территории. Развивающееся в стране производство требует этого… За морскими просторами расположены рынки мира, на которые можно проникнуть и которые можно контролировать»{590}. Американский экономист и журналист Ч. Конант в статье «Экономическая основа «империализма»», в 1898 г. писал: «Неукротимое стремление к экспансии, которое заставляет растущее дерево преодолевать любые преграды… как будто вновь ожило и ищет новые возможности для приложения американского капитала и американской предприимчивости». Империализма, предупреждал Ч. Конант, является залогом того, чтобы «существующая экономическая система не оказалась потрясенной социальной революцией»{591}.