Политическая история Римской империи
Шрифт:
Тит. Мюнхен
Весьма умелым администратором проявил себя Тит при несчастьях, обрушившихся на Рим и Италию. Вскоре после смерти Веспасиана произошло грандиозное извержение Везувия, разрушившее и похоронившее под пеплом три города в Кампании — Помпеи, Геркуланум и Стабии. Изменение атмосферы, вызванное этим извержением, столь резко ухудшило обстановку в Риме, что там началась эпидемия. Тит не растерялся и принял ряд энергичных мер. В Кампанию были назначены специальные попечители из бывших консулов для восстановления области, пострадавшей от извержения. Имущество погибших, на которое не нашлось наследников, император использовал для помощи уцелевшим. На прекращение эпидемии в столице он направил собственные средства. То же самое повторилось в следующем году, когда Рим в очередной раз был опустошен пожаром. Тит принял на себя все убытки и
Титу пришлось столкнуться с еще одним неожиданным затруднением. По-видимому, в 80 г.[81] на Востоке вспыхнуло движение, возглавляемое неким Теренцием Максимом, который объявил себя спасшимся Нероном. Он был не первым Лженероном. В 69 г. во время гражданской войны какой-то то ли раб из Понта, то ли отпущенник из Италии пытался, объявив себя Нероном, поднять Восток.
В течение долгого времени Нерон оставался весьма популярной фигурой в восточной части Римской империи. Его преклонение перед греческой культурой контрастировало с позицией предшествующих принцепсов. Так, например, Клавдий лишил одного грека римского гражданства за то, что тот не знал латыни. Нерон на этом фоне, конечно же, выделялся. Жесткая финансовая политика Веспасиана тем более питала воспоминания о щедротах Нерона в Греции. Доходившие до восточных провинций известия о прижизненном обожествлении Нерона привели к его отождествлению с некоторыми популярными восточными божествами, что еще больше увеличило популярность свергнутого принцепса. Движение Лженерона поддержал парфянский царь Артабан III, сам только что захвативший трон. С его помощью Лженерон вторгся в Малую Азию, по вскоре был разбит. Движение было подавлено. Пройдет, однако, еще некоторое время, и на Востоке снова появится Лженерон, и только после гибели третьего самозванца имя Нерона перестанет возбуждать население восточных провинций.
Самостоятельное правление Тита продолжалось 2 года, 2 месяца и 20 дней. Он умер 13 сентября 81 г. в том же поместье, что и его отец. У Тита не было сыновей, и его естественным наследником стал его брат Домициан, которого он в начале своего правления официально объявил своим наследником.
Домициан. Рецидив террористического режима. Как только преторианцы узнали о смерти Тита (это произошло в день его смерти), они, не дожидаясь решения сената, тотчас провозгласили императором Домициана. На следующий день сенат дал ему империй, трибунские полномочия и титул августа. 14 сентября и стало официальным началом его правления (dies imperii). Через некоторое время Домициан стал верховным понтификом и получил почетный титул «отца отечества». 1 ноября титул августы был присвоен его жене Домиции Лонгине. Хотя Домициан ненавидел брата, завидовал ему и даже распускал слух, что якобы отец назначил их равноправными наследниками власти[82], внешне он всячески подчеркивал свое уважение к памяти Тита. По его инициативе сенат обожествил Тита. Домициан торжественно обещал выполнять все решения отца и брата. Ординарными консулами 82 г. должны были стать Тит и Домициан, но в связи со смертью Тита этот пост вместе с новым принцепсом занял его двоюродный брат Т. Флавий Сабин. Домициан не внес никаких изменений в состав совета принцепса, который остался таким же, как при его отце и брате. Казалось, что между правлениями существует полная преемственность.
В действительности же правление Домициана во многих аспектах оказалось противоположным принципатам двух других Флавиев. Оно скорее напоминало деятельность Юлиев-Клавдиев, особенно Калигулы и Нерона. Домициан был очень неплохим администратором, обладавшим несомненным чувством долга. Он резко усилил контроль над чиновниками и магистратами как в столице, так и в провинциях.
Домициан. Рим, палаццо Консерваторе
Даже враждебно относившийся к нему Светоний признавал, что столичные магистраты и провинциальные наместники никогда не были честнее и справедливее, чем в правление Домициана. Много внимания император уделял суду, стремясь при этом проявить максимум возможной справедливости и жестоко карая судей за подкуп. Все это не могло не укрепить как императорскую власть, так и порядок в государстве.
Своей главной задачей Домициан поставил укрепление императорской власти во всех ее аспектах. Этого же добивались его отец и брат, но методы он избрал совершенно иные. С одной стороны, Домициан, как и Веспасиан, использовал, но в еще большей мере, старые республиканские магистратуры. За 15 лет своего правления он 10 раз был консулом[83], а кроме того, стал и пожизненным цензором. Последняя должность давала ему неограниченные полномочия надзирать за нравами, что он и использовал, наводя порядок. Домициан получил право постоянного ношения триумфальной пурпурной тоги, затканной золотом.
Подражая Августу, император демонстрировал свое намерение восстановить традиционные «нравы предков», к которым так любили апеллировать римляне. Так, он запретил развратным женщинам пользоваться носилками, а также принимать их завещания, преследовал прелюбодеяния, наказывал за распространение клеветнических пасквилей. При нем состоялись процессы против весталок, нарушивших обет целомудрия, что, однако,
вызвало недовольство высших слоев, к которым они принадлежали. Многие представители этих кругов увидели в преследованиях весталок стремление императора нанести удар по одной из самых уважаемых традиционных коллегий Рима.Цензорская власть позволила Домициану провести чистки сената, особенно во второй части его правления. Пользуясь своими полномочиями, он назначал эдилами и преторами всадников, затем вводил их в сенат в ранге эдилиция или претория, а плебейских магистратов порой причислял к патрициям. Это должно было уменьшить роль еще остававшихся в сенате представителей старой знати.
С другой стороны, полностью порывая со старыми традициями, Домициан всячески подчеркивал монархический характер своей власти. Следуя во многом примеру Калигулы, он потребовал, чтобы его называли не принцепсом, а господином и богом. К тому времени в Риме уже установился обычай обожествлять умерших императоров (хотя и не всех), что делалось специальным постановлением сената. Но Домициан не стал дожидаться собственной смерти и сенатского постановления и при жизни объявил себя богом, равным Юпитеру и другим высшим божествам Рима. Это позволило ему считать себя выше всех юридических и моральных норм. В свое время, подчеркивая разрыв с нероновским правлением, Веспасиан женил сына на дочери знаменитого полководца Нерона Гн. Домиция Корбулона, павшего жертвой императора, Домиции Лонгине. Их сын умер младенцем, и Домициан приказал его обожествить, что, однако, не означало согласия в императорской семье. Сурово преследуя прелюбодеяния, Домициан открыто жил со своей племянницей, дочерью Тита, которая умерла, вероятно, в конце 89 г., пытаясь вытравить ребенка, зачатого ею от принцепса. Одного всадника Домициан вычеркнул из списка судей за то, что тот, сначала прогнав свою жену за прелюбодеяние, затем снова вступил с нею в брак. А сам поступил точно так же: разведясь в 83 г. с женой из-за ее связи с артистом Парисом[84], он затем снова на ней женился якобы по требованию народа. Брак Домициана с Домицией Лонгиной имел явно политическое значение, и он, видимо, не любил жену. Однако именно из-за политического значения брака полный разрыв мог иметь негативные политические последствия, и император, сделав хорошую мину при плохой игре, вернул себе дочь Корбулона.
Откровенный монархизм и открытое пренебрежение нормами и традициями Рима не могли не вызвать определенной оппозиции, особенно в сенате. Хотя этот орган и это сословие были разбавлены многими выходцами из муниципиев и провинций, они еще считали себя хранителями староримских ценностей. После реформы Веспасиана никаких реальных противоречий с императорской властью в сенате не было. Единственное, что требовал сенат, так это определенного уважения, сохранения официального положения высшего органа государства и действий принцепса в определенных внешних рамках. Домициан же эти рамки решительно разрушал. Как и Калигула, он пытался перепрыгнуть через этапы и прийти к открытой монархии, к чему Рим (по крайней мере, его высшие сословия) был еще не готов.
Этому способствовали факты биографии и черты характера Домициана. Веспасиан, прежде чем стать императором, прошел огромный жизненный путь, приобрел громадный опыт, к тому же он обладал несомненным умом и хитростью, да и по своему характеру был достаточно демократичен (по крайней мере, внешне), обладал развитым чувством юмора, и все это позволяло ему поддерживать хорошие отношения со всеми сословиями.
Тит вообще был добрым человеком; он достиг высшей власти в достаточно зрелом возрасте, приобретя значительный и военный, и административный опыт; к тому же в короткий срок его правления самодержавные наклонности не могли проявиться, даже если они у него имелись.
Иное дело Домициан. Ему было всего 18 лет, когда отец стал императором, а до приезда принцепса в Рим он даже формально обладал высшей властью (хотя на деле правил Муциан). Таким образом, с юности Домициан участвовал в делах правления. С одной стороны, это дало ему огромный опыт ведения государственных дел, но с другой — воспитало чувство превосходства над всеми окружающими, развило, по-видимому, присущие ему жестокость и нетерпимость. У Домициана не было друзей, и всех вокруг, не исключая и членов собственной семьи, он всегда в чем-то подозревал. Веспасиан с легкостью сносил насмешки, если это не касалось важнейших государственных дел, а Домициан жестоко карал за малейшие намеки на них, что еще более усиливало взаимное неприятие императора и значительной части сенаторов. Результатом стали казни и изгнание некоторых из них.
Такие поступки, естественно, вызвали ответные действия. Уже в 87 г. возник заговор с участием нескольких консуляров[85]. Он был раскрыт, одни его участники были казнены, другие отправлены в изгнание. Жертвой императора пал, в частности, префект Города (ранее дважды бывший консулом) ?. Аррецин Клемент. В январе 89 г. наместник недавно созданной провинции Верхняя Германия Л. Антоний Сатурнин поднял восстание. 1 января, когда воины должны были принять обычную ежегодную присягу на верность правящему императору, солдаты провозгласили императором Сатурнина. Ровно 20 лет назад, также в день принесения присяги, солдаты этой армии отказались присягнуть Гальбе и объявили императором Вителлия. И Сатурнин явно надеялся на повторение авантюры последнего, но, конечно, без ее трагического конца. Кроме того, Вителлий, как бы к нему ни относились, остался в памяти как враг Флавиев. И может быть, Сатурнин своим выступлением через 20 лет после него посылал сигнал всем противникам династии Флавиев. Но историческая аналогия не сработала.