"Политическое завещание" Ленина
Шрифт:
18 апреля 1923 г. президиум XII съезда на втором заседании рассмотрел вопрос о «О записках тов. Ленина по национальному вопросу, в частности, "по грузинскому вопросу"» и принял решение огласить записки и все материалы на «сеньорен-конвенте»*16, после чего члены Президиума съезда должны были огласить их (вместе с решениями ЦК РКП(б) по этому вопросу) в делегациях съезда. Так же решено было на секции съезда по нацвопросу эти материалы не оглашать[1429]. Запрета на использование полученной информации другими делегатами съезда не было. Запрещалось только оглашать эти записки и решения ЦК РКП(б) на секции съезда по национальному вопросу, на которую приглашались заинтересованные лица, не являющиеся делегатами съезда. Таким образом, достигалась цель информирования съезда без проведения закрытого заседания.
Президиум съезда признал, что «записка т. Ленина по национальному вопросу стала известной
В связи с этим Президиум будет считать распространение каких-либо слухов о задержке оглашения этой записки со стороны кого бы то ни было из членов ЦК клеветой»[1430]. Считается, что так Президиум съезда отреагировал на жалобу Троцкого*18.
В литературе встречается попытка интерпретации этого решения как направленного против Сталина и как выражения политической поддержки Троцкого. Ход обсуждения национального вопроса на съезде и после него заставляет усомниться в этом. Сторонников Сталина на нем было много - больше, чем сторонников Троцкого. Скорее, это было компромиссное решение, которое можно оценить как призыв, обращенный к обеим сторонам прекратить этот конфликт. Решение частично удовлетворяло просьбу Троцкого: он был взят под защиту от критики Сталина. Но вряд ли его можно оценить как победу Троцкого и поражение Сталина. Судить Сталина было не за что, он мог иметь по этому вопросу свое мнение и высказать его. И, главное, поскольку, грозя Сталину партийным судом, Троцкий добивался большего - осуждения Сталина и фактического признания себя доверенным лицом Ленина, - то этим решением Президиум съезда надежно прикрыл Сталина от атаки Троцкого. Если бы это было «победой Троцкого», то можно было бы ожидать активного использования им данной темы на XII съезде, но этого не произошло, на съезде ни Сталин, ни Троцкий к ней не возвращались.
Рассматривая всю эту историю с позиций интересов Троцкого и откровенно сочувствуя ему в его неудачной борьбе со Сталиным, А.П. Ненароков ее причину видит в ошибке Троцкого, состоявшей в том, что при рассылке диктовки Ленина членам ЦК он в своем письме назвал ее статьей. Этим он-де обрек себя на поражение. Ненароков полагает, что если бы Троцкий назвал текст заготовкой для выступления на съезде, то ее пришлось бы зачитать не на «сеньорен-конвенте», а на пленуме съезда и тогда исход политической дискуссии на съезде был бы иным[1431]. Конечно, предположить это можно, но доказать нельзя. Неясно, что изменилось бы при этом. Ведь текст ее не был секретом для делегатов съезда. Обсуждение ее по существу поднятых в ней вопросов состоялось на пленарном заседании съезда, в комиссии съезда по национальному вопросу, а также в ходе обсуждения проекта резолюции съезда[1432].
Таким образом, документы, имеющие прямое и косвенное отношение к поднятой здесь проблеме, позволяют прийти к ряду важных для нашей темы выводов. «Ленинская воля» относительно использования текстов «статьи» и писем оказывается вне какой-либо связи с ясно выраженным распоряжением Ленина. В роли прямых свидетелей принадлежности этой «статьи» Ленину выступают Фотиева, Троцкий и Володичева, дающие противоречивые, путаные показания. «Воля Ленина» оказывается тесно связанной с политическими интересами Троцкого, который фактически взял на себя роль «душеприказчика» Ленина и сумел вынудить ЦК согласиться с этим. Троцкий и Фотиева вывели «статью» «К вопросу о национальностях или об "автономизации"» из политического небытия и превратили ее в главную сенсацию XII съезда РКП(б). Выясняется, что реальные условия хранения текстов ленинского «Завещания» не имеют ничего общего с тем, как они вырисовываются из воспоминаний Володичевой и Фотиевой. Ни Фотиевой, ни Троцкому нет дела до этого мифического режима, очевидно, потому, что никакого режима особо секретного хранения ленинских диктовок просто не было. Они присвоили себе право говорить от имени Ленина, информировать о тех или иных ленинских документах тогда и того, когда и кого посчитают нужным. Режим «секретности» оборачивается специфическим методом ведения политической борьбы против Сталина в тех условиях с использованием возможностей, которые предоставляли некоторые из технических работников ленинского секретариата.
Эта история показывает нам, что антиленинские, антибольшевистские политические силы в партии стали использовать выступления своего всегдашнего оппонента и политического противника - Ленина - в интересах борьбы против той группы политических лидеров ЦК партии, которые в это время стали олицетворять собой ленинский курс партии. Она показывает, каким именно образом они стали превращать
авторитет и документы Ленина в «козырную карту» в политической борьбе, фактически поставив политическое наследие Ленина на службу Троцкому.Дискуссия на XII съезде в общем и целом подтверждает этот вывод.
* А.П. Ненароков считает: эта диктовка была не наброском статьи, «что принято в исторической литературе за аксиому», а «заготовкой» для выступления на XII съезде.
** В фонде председателя СНК РСФСР В.И. Ленина хранится незарегистрированный экземпляр этого письма. Текста упомянутой «ленинской» статьи при нем нет, хотя есть указание, что она прилагается (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 34. Л. 20). Вообще в доступной историкам части ленинского архива этого экземпляра «статьи» нет. Ни черновиков, ни стенографических записей, ни того экземпляра, который был якобы направлен Троцкому, а потом возвращен им. И никаких материальных следов их существования научной общественности неизвестно.
*** В литературе утвердилось мнение, что Фотиева «работала» на Сталина, была его человеком в ленинском секретариате и вела интригу в его интересах. Так, например, считает Э.С. Радзинский ( Радзинский Э.С. Сталин. М., 1997. С. 207). Оно не может быть принято всерьез, поскольку покоится на логических схемах и не имеет никакого документального обоснования. В качестве доказательства близости Фотиевой Сталину представляют известное письмо ее Каменеву, датированное 29 декабря 1922 г., с просьбой не доводить до сведения Ленина, что они знают содержание письма от 23 декабря 1922 г. (Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 157, 158). На наш взгляд, в нем трудно увидеть следы интриги Фотиевой против Ленина в пользу Сталина. Материал «комиссии Совнаркома», готовившей материалы по конфликту в КП Грузии для Ленина, заставляет думать, что Фотиева вела интригу не в пользу Сталина, а против него.
**** В.М Молотов говорил: «Каждый наш лидер хочет сделать Ленина похожим на себя… Даже Фотиева считает возможным выступать от имени Ленина, а кто она была? Технический секретарь» (Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1990. С. 336).
***** Возможно также, что эту же цель преследовал Троцкий, рассказывая Каменеву о статье и письмах Ленина.
****** Оно не прошло регистрации в ленинском секретариате и содержало требование возвратить текст статьи.
******* О времени и характере разговора ничего не известно.
******** Почему Фотиева не обратилась к Н.К. Крупской, которая, как считается, была распорядительницей последних документов Ленина? Почему не к Володичевой, которая, как считается, записывала эти диктовки? Эти вопросы пока что остаются без ответа.
********* В ленинском секретариате получение этого письма Троцкого зарегистрировано с поразительной точностью: «Получено в 8 час. 10 мин. веч. 16/IV- 23 г.» (Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 159).
********** Речь идет о письме Троцкому (5 марта), о письме Мдивани и др. (6 марта), а также о записке Володичевой (5 марта), в которой она зафиксировала содержание своего телефонного разговора с Троцким по поводу контактов Ленина с Троцким в этот день. Это заявление Троцкого обнаруживает ложь и какую-то интригу. Во-первых, письмо Ленина Мдивани и др., продиктованное, как считается, 6 марта, Троцкий НЕ МОГ получить 5 марта одновременно со статьей «К вопросу о национальностях…». Но Троцкий утверждает именно это! Во-вторых, запись Володичевой не является письмом, она - внутренний делопроизводственный документ ленинского секретариата, хотя и не ясно, для кого и для чего она предназначалась. Поэтому возникает вопрос, как и почему она попала к Троцкому, почему в ленинский секретариат она поступила от Троцкого в виде копии? Где, когда и кем была написана эта записка? Почему имеется только машинописная копия, но нет рукописи? Эти вопросы пока что остаются без ответа.
*********** Это заявление слишком смелое. Реакцию Сталина нельзя охарактеризовать как «принятие» поправок Троцкого.
************ Публикаторы этого документа считают, что в данном случае речь идет о статье «О кооперации» (Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 158). Это не убедительно, так как текст записок о кооперации Крупская принесла в ЦК только в мае 1923 г. ( Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 598). Очевидно, речь идет о статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», в которой был поставлен вопрос о сохранении союза рабочего класса и крестьянства (см. выше). В данном случае Троцкий сам указывает на ту связь, которую с иных позиций разрабатываем мы в данной главе: возможности, осознанные Троцким в ходе обсуждения статьи об РКИ, начали переводиться на язык политических действий в связи с вопросами национально-государственного строительства.