Политика

В школе – турнир по баскетболу. В коридорах толпятся родители, американский колхозный плебс. В спортзале шлепает мяч. Я смотрю на цветные фотографии на стенах – американские пацаны и девчонки сыто улыбаются в объектив. Энн возвращается, сделав свои дела, и мы опять грузимся в машину.

Родственница живет на окраине маленького поселка. У крыльца валяется разобранная гоночная машина. В доме – грязно и убого, воняет гнилью. Родственница долго обнимает Мелиссу, потом прибегает ее сын – года три-четыре, – дико визжит, увидев нас, и снова убегает.

– Муж Хэзэр – автогонщик-любитель, – с гордостью говорит Мелисса. – Он тратит почти все деньги на свои машины.

Мы выходим, садимся в «додж» и едем назад на ферму.

Гостиная. Телевизор. Комедийное шоу. Актриса с голливудской улыбкой жалуется, что коммунисты хотели украсть ее бюстгальтер. Пит довольно хохочет. Бахыт кривится и бурчит:

– Идиотизм.

Ахмед и Мелисса обнимаются.

В двенадцать Мелисса звонит механику. Машина будет готова в понедельник.

– Но вы, guys, не расстраивайтесь – погостите здесь на ферме, а завтра утром придумаем, как вернуться в университет.

Три часа. Про обед никто не говорит. Пит уже выходил на кухню, стучал дверями шкафов, холодильника, потом вернулся к телевизору. Мелисса с Ахмедом тоже куда-то свалили.

В четыре я предлагаю:

– Пошли прогуляемся, купим чего-нибудь пожрать.

Никто не спрашивает, куда мы. Я даже не знаю, кто еще дома. Пит с бутылкой пива дремлет у телевизора.

Выходим из ворот фермы на узкую асфальтовую дорожку.

– Ну, и в какую сторону? – спрашивает Бахыт.

– Какая разница? – говорю я.

– Ладно, пойдем туда, – показывает Оля. В той стороне – какие-то постройки, вроде ферм.

Через полчаса доходим до автозаправки, покупаем в магазине пиццу – ее, замороженную, тут же разогревают – и по бутылке пива. Садимся на сухую прошлогоднюю траву рядом со стоянкой и жуем.

– Зато экзотика, – говорит Оля.

Заправка воняет бензином, в траве валяется смятая банка от кока-колы и пустой пакет от чипсов «Lay’s».

– Ну, они и уроды, – говорит Бахыт.

– А что ты думал? – отвечаю я. – Вот тебе настоящая Америка.

Вечер. Сидим у телевизора. Пит смотрит американский футбол. Ахмед с Мелиссой обнимаются. Энн собирается на свидание. Оля в своей комнате готовится к контрольной по Computer Science – «компьютерной науке». Ужина не предлагают, но мы и не голодные. Я вытаскиваю из рюкзака книгу – Достоевский, «Записки из мертвого дома», – поднимаюсь по деревянной лестнице и стучу в дверь.

– Come in, – кричит Оля.

Я захожу.

– Можно тут у тебя почитать? А то там этот телевизор дурацкий.

– Да, конечно.

Оля сидит посередине кровати, разбросав вокруг себя учебник, тетрадь и распечатанные на компьютере бумажки.

Я сажусь на кресло-качалку в углу, раскачиваюсь и читаю. Оля шелестит бумажками.

– Вот попали, да? – говорю я. – Называется, Ниагарский водопад.

– Ага.

Я поднимаюсь с качалки и пересаживаюсь к Ольке на кровать. Она говорит:

– Бахыт умрет от злости. Закрой дверь изнутри.

Я закрываю дверь на защелку, осматриваю комнату – в ней нет ни музыкального центра, ни просто радио. Ладно, обойдемся без музыкального фона.

Оля сбрасывает с себя шмотки и залезает под одеяло. Я начинаю расстегивать рубашку. Снизу доносится шум телевизора. Там все еще идет американский футбол.

Утро. Мелисса молотит в дверь, кричит, чтобы шли завтракать. В кухне Бахыт злобно смотрит на нас с Олей.

– Я все расскажу твоему бойфренду, – шепчет он.

– Что ты ему расскажешь?

– Все.

– Ты не знаешь ни телефона, ни имэйла.

– Узнаю.

– Go ahead, действуй.

На завтрак – опять «бекон», тосты и апельсиновый сок.

Мелисса говорит:

– Бабушка не может отвезти нас в университет. У нее дела. Давайте вызовем такси.

– Такси? Сколько это будет стоить? – спрашивает Бахыт.

– Долларов пятьдесят – по десять на человека.

Бахыт кривится. Ахмед молчит. Он, может, и не все понял, но что надо платить десять долларов – наверняка.

– Давайте автостопом, – предлагает Бахыт.

– Нас слишком много для этого, раз, – говорит Мелисса. – И здесь обычно не подбирают автостопщиков, здесь у всех свои машины.

– Закажите лимузин, – предлагает Пит. – Это всего баксов семьдесят, зато будете ехать, как кинозвезды. И пить шампанское.

Он громко и дебильно хохочет, бабушка тоже.

Ахмед напряженно смотрит на него, потом говорит:

– Вы дадите нам шампанское?

Пит и бабушка хохочут опять.

– Откуда у нас шампанское? – говорит Пит. – Мы же не fucking кинозвезды.

После завтрака – опять гостиная, опять телевизор. На кухне Мелисса, бабушка и Пит совещаются, как доставить нас в университет. Мелисса хочет раскрутить бабушку, чтоб она нас отвезла, но она упирается.

– Здесь почти сто миль. Знаешь, сколько это бензина?

Ближе к обеду находится мужик с соседней фермы, который соглашается нас отвезти, причем бесплатно. Проблема – у него «трак», спереди только два места, а сзади – кузов. Над кузовом он обещает установить крышу, чтобы получился фургон.

Три часа. «Трак» подъезжает. Сзади – фургон, но он весь заставлен какими-то ящиками. На них лежит матрас. Я, Бахыт и Оля забираемся на него и ложимся на спину. Ахмед и Мелисса садятся в кабину.

Чтобы убить время, всю дорогу поем песни. Чаще всего – «Гуд бай, Америка».

На кампус въезжаем в шестом часу вечера, говорим дядьке «спасибо» и расходимся по своим общагам. Моя – на самом краю кампуса. Навстречу идет девушка. Я не знаю ее, но она смотрит на меня и растягивает губы в резиновой улыбке.

Весна [9]

Они познакомились на школьной дискотеке перед восьмым марта. Он заметил ее и спросил у Коня, одногруппника по училищу:

9

Рассказ 2000-го года, первое название – слишком попсовое – было «Любовь». Чернушно-лирическая зарисовка, «набросок» к «Гопникам». Переписан в 2005-м.