Политика

Вечер. Я иду по Арбату. Я уже был здесь несколько раз с родителями, но мне захотелось приехать еще раз одному. Ничего не изменилось: все так же торгуют всякими советскими сувенирами, плакатами с голыми девками и гороскопами. Тут и там кучки людей собрались вокруг поющих или что-то рассказывающих. Какие-то двое ребят поют под гитару. Песня заканчивается фразой «Все рокеры в жопе, а джазмены в пизде». Им начинают бросать в шапку копейки.

В витрине киоска – значки с портретом Горбачева. Перестройка, гласность – это все, конечно, классно, но почему все меньше становится всего в магазинах, и чем дальше, тем хуже, и люди злятся и вспоминают, как хорошо было в семидесятых?

Еду в метро на вокзал, чтобы сесть в электричку на Быково. Уже поздно. Напротив меня в пустом вагоне мальчик и девочка. Им лет по четырнадцать, не больше, но видно, что они не брат и сестра, а парень и девушка на свидании. Они балуются, как маленькие дети, скачут на сиденьях, встают и бегают друг за другом по вагону. Я замечаю, что они не разговаривают, а объясняются знаками. Мальчик и девочка – глухонемые.

Вспоминаю Иру из 9 «б». Несколько раз я приглашал ее в кино, потом провожал домой, и она никогда не соглашалась, чтобы я зашел с ней в подъезд. А в последний раз, перед самым Новым годом, после того, как мы ходили в кино на фильм «Утоли моя печали», она разрешила мне зайти с ней в подъезд, и я трогал под пальто и свитером ее грудь, и мы целовались. Я в первый раз вспомнил ее с тех пор, как сел в поезд.

В электричке ко мне подходит алкаш в сером поношенном пальто. Останавливается, рассматривает меня, потом говорит:

– Можно мне возле вас примоститься?

Я киваю головой. Место рядом со мной свободно, и напротив тоже никто не сидит.

Он садится, потом кладет голову мне на колени. Я вскакиваю.

– А ты хитрый, – говорит он и улыбается. У него нет двух передних зубов, остальные – гнилые и почти коричневого цвета. Он поднимается и идет дальше по вагону. На нас никто не смотрит, всем на все плевать.

Спать еще не хочется, и я сижу в зале ожидания аэропорта, смотрю телевизор. «До и после полуночи». Людей рядом почти нет, только какая-то тетка в тапках и замызганном халате – наверное, уборщица аэропорта, – а с ней девочка, скорее всего, дочка: косая, с дебильным выражением лица. В руке она держит банку с какой-то гадостью, похожей на размоченный хлеб.

На экране клип Чайфа «Поплачь о нем, пока он живой».

– Да, правильно, так оно и есть, – говорит тетка. – При жизни никого не ценят.

Я молчу.

– А ведь они, сволочи, погубили страну. Везде они: и в правительстве, и в ЦК, и в верховном совете. Вот ведь гады какие.

– Кто они? – спрашиваю я.

– Да неужели вы не поняли? Жиды.

Нет, я не понял. Похоже, тетка просто сумасшедшая, как и ее дочка. Поднимаюсь и иду искать скамейку поудобнее, чтобы на ней спать.

Просыпаюсь от шума: аэропорт ожил, начались утренние рейсы. У меня до вылета еще часа три, и я иду в буфет выпить чаю с булочкой.

Америка [12]

Мы ехали с Джуди в стриптиз-бар, или, как она его называла, Nudie-bar. Оба – пьяные в умат, и я боялся, что она врежется на своем траке – здоровом форде с трехместной кабиной и длиннющим кузовом – в столб или в другую машину, или что нас остановят менты и повяжут обоих. До сегодняшнего вечера я даже не знал как ее зовут, вернее слышал, конечно, – мы четыре месяца были в одном классе по истории искусства, – но не запомнил.

12

Рассказ 2002-го года. Действие происходит в 99-м. Очень много того, что в рассказе, было на самом деле. Очень много, но не все.

– Все, приехали, – сказала Джуди.

Мы выпрыгнули из трака. На безликом, похожем на сарай, здании светилась вывеска – «Бар Белая Луна». В тесном предбаннике я заплатил кавер за обоих – по три доллара, – и мы вошли в зал.

В центре торчал помост, и вокруг него на стульях сидели несколько мужиков. Еще несколько столиков стояли у стен. Светилась неоновой рекламой пива «Миллер» стойка бара. Играла музыка – что-то типа «Зи Зи Топ».

Я взял два пива, мы сели за пустой столик. Вокруг сидели, в основном, мужики, и несколько парочек лет около сорока. Сегодня Джуди сказала мне, что ей сорок – то есть, она была старше меня на пятнадцать лет.

– А что здесь парочки делают? – спросил я у нее.

– Приезжают «завестись» перед сексом. Заводятся, запрыгивают в тачку и едут к кому-нибудь домой или ебутся прямо в машине.

На помост вышла девушка в трусах, туфлях и больше не в чем.

– Давай пересядем поближе, – предложил я.

– Окей.

Когда мы пересели, девушка уже танцевала перед усатым мужиком в ковбойской шляпе, и он совал ей за резинку трусов пять баксов. На помост выскочила следующая и пошла прямо ко мне. Блондинка, невысокая, с волосами до плеч и тоже в белых трусах и черных туфлях.

Перед выходом она, наверно, обильно полила себя дезодорантом, запах ударил мне в ноздри, и я чуть не блеванул. Может, их специально заставляют перед каждым выходом выливать на себя полубутылки дезодоранта, чтоб какой-нибудь привередливый клиент, не дай бог, не ощутил какой-нибудь телесный запах.

Девушка танцевала передо мной – крутила тазом, притопывала и махала руками. Глаза мои были чуть выше уровня ее коленей. Я поставил пиво на помост и дотронулся руками до ее бедер.

– Убери руки, – сказала она и улыбнулась. – Хочешь, я о тебя потрусь?

Я кивнул.

Она наклонилась, сняла с меня очки, положила их рядом с моим стаканом пива и начала водить грудями по моим волосам и лицу. Груди ее были довольно большие. Я задыхался от запаха дезодоранта.

– Теперь ты мне дашь на чай? – спросила она.

Я вытащил пятидолларовую бумажку, оттянул резинку ее трусов и сунул туда купюру. Она отошла от меня к Джуди, наклонилась и что-то ей сказала. Джуди испуганно замотала головой. Я догадался, что она предложила и о нее потереться.

Джужи наклонилась мне к уху и возмущенно зашептала:

– Говорит – давай я о тебя потрусь. Я что, лесбиянка какая-нибудь?

Другого я от нее не ждал. В общей студенческой толпе Джуди выглядела «колхозницей» в своих вечных джинсах бананах – у нас такие носили году в восемьдесят пятом, наверное, и в Америке тоже – и с крупной завивкой. Кроме того, у нее было мужеподобное лицо и рост около ста восьмидесяти сантиметров.

До этого вечера я никогда бы не подумал, что окажусь с ней сначала в одной машине, потом в стриптиз-баре, а в середине ночи – у нее в постели.