Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Да вы садитесь, – спокойно предложил им Гуров. – А спрашивать я вас ни о чем не буду, я и так все знаю.
Парни сели на стулья, к которым их подвел полицейский, и с вызовом уставились на полковника.
– Все просто, как дважды два, – дружелюбным тоном начал Лев. – Киллер получил заказ на убийство банкира Найденова. Условием была публичность исполнения заказа. Он связался с вами, дал аванс и поручил снять момент убийства, что вы и сделали. Наши специалисты исследуют все носители информации, которые у вас были с собой, а также будут найдены во время обысков у вас дома и на работе, и найдется подтверждение ваших переговоров и оплаты. Запись вы ему скинули? Хотя можете не отвечать – я же обещал, что ни о чем не
– Какие статьи? Какой суд? – Наглость с парней словно волной смыло, они в ужасе смотрели на Льва.
– Объясняю. Статья 33-я – это виды соучастников преступления, по ней вы идете как пособники, поэтому пункт 5. А 105-я, часть 2, - это уже убийство, пункт «з» означает «по найму».
Парни заорали вразнобой каждый свое, и понять что-либо было невозможно. Гуров их не останавливал, давая возможность выпустить пар, и, когда они выдохлись, удивленно спросил:
– Вы чего шумели-то? Это же очень приличные бандитские статьи, с такими и на зоне показаться не стыдно. А вы кричали так, словно я вам 131-ю примеряю.
– А это что? – спросил тот, который еще был в состоянии что-то соображать, потому что второй был полностью деморализован.
– Это изнасилование, – охотно объяснил Лев. – Вот с этой статьей на зону лучше не попадать – как пить дать, «опетушат». Правда, есть некоторые особи, которым это только в радость, но таких там тоже сильно не любят.
– Но ведь мы же ничего не сделали! Мы просто снимали! – Парень чуть не плакал, а второй впал в полуобморочное состояние и, судя по виду, надолго выбыл из диалога.
– Ну да! – кивнул Гуров. – Вы по заказу киллера снимали заказное убийство!
– Да мы же не знали ничего! – надрывался журналист. – Нам сказали, что это будет розыгрыш, который нужно сразу же выложить в Интернет!
– И вы выложили? – уточнил Лев.
– Естественно! – Парень только в грудь себя пяткой не бил. – Все было очень натурально! Я оператор, я и снимал. А потом мы пошли в театр и оттуда выложили запись на Youtube, как и велели. А уже после этого дебаты снимали!
– И коллегам, конечно, похвалились? – язвительно спросил Гуров.
– Ну да! Но только после того, как выложили.
– А откуда про больницу узнали?
– Какую больницу? – удивленно воскликнул парень.
Гуров провел за время своей службы столько допросов, что и не сосчитать, так что вранье определял влет, поэтому сразу понял, что тот действительно не знал ни про какую больницу, но дожать его все-таки надо было.
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – с сомнением в голосе спросил он, но, поймав его умоляющий взгляд, добавил: – Ладно! Черт с тобой! Хоть время и позднее, и спать я хочу так, что глаза слипаются, так и быть, выслушаю твою версию. Давай, излагай ее!
Парень, которого звали Эдик, был излишне многословен, говорил, чуть ли не захлебываясь словами, постоянно повторялся, но Гуров был терпелив и, в конце концов, уяснил суть произошедшего. За час до начала дебатов, когда журналисты уже кучковались возле парадного входа в театр, другу Эдика, журналисту Герке, ныне пребывавшему в состоянии, близком к коматозному, позвонил какой-то мужик, который откуда-то знал, что они были аккредитованы на сегодняшнее мероприятие. И этот мужик предложил Герке снять момент приезда Найденова в театр. Именно момент приезда и именно Найденова, потому что готовится грандиозный розыгрыш! А потом выложить эту запись в Интернет на Youtube, пообещав заплатить пятьсот долларов. Получив согласие, он тут
же сбросил на карту Г ерки двести долларов в виде аванса, а остальное обещал заплатить, когда запись появится в Сети.Слушая его, Гуров уже более-менее представлял себе, откуда у этой истории ноги растут, но все требовалось проверить, и он приказал:
– Показывай, что снял!
– Камера в сумке, а сумка. – Эдик подбородком показал на полицейского.
Тот поставил сумку на стол, достал оттуда камеру и протянул ее Льву.
– Давайте я сам найду эту запись, быстрее будет, – предложил журналист.
– А вдруг ты ее сотрешь? – возразил полицейский.
– Зачем? Она ведь уже в Сети. Кстати, вы можете и в Интернете ее посмотреть.
Пока Эдик искал, все собрались вокруг Гурова. Сначала все было, как и говорил Гордеев: подъехал лимузин, из него вышел охранник и открыл пассажирскую дверь. Из машины довольно неуклюже вылез молодой мужчина в смокинге и подал руку тому, кто остался внутри. Это оказалась молодая женщина, которая проигнорировала руку и вышла из машины сама. Неожиданно мужчина схватил ее и попытался поцеловать, она отбивалась, а потом сумела оттолкнуть его и с ненавистью крикнула: «Мразь!» Охранник жестко произнес: «Евгений Владимирович! Ведите себя прилично». Мужчина бросил ему с презрением: «Заткнись, холоп!» – и с силой толкнул женщину, чему охранник не смог помешать – их разделяла дверь автомобиля. Женщина, падая, ударилась затылком о машину и стала сползать вниз. И в этот момент мужчина тоже начал падать. Проигнорировав его, охранник бросился к женщине, тут подбежал Гордеев и своей спиной все загородил. Потом раздался его вскрик: «Это же Евгений!» Тут в кадре появился мертвый сын Найденова, а затем искаженное гневом и болью лицо Ивана, который послал журналистов очень-очень далеко в выражениях, категорически противоречащих этикету. На этом съемка кончилась.
Обсуждать при журналистах никто ничего не собирался, поэтому Лев сказал:
– Вот что, Эдуард. Эту ночь ты и Георгий проведете в камерах. Завтра, если все, что ты рассказал, окажется правдой, вас отпустят под подписку о невыезде.
– Дайте хоть маме позвонить, – взмолился парень. – Она и так уже звонила почти беспрерывно, а если я не приду ночевать, просто с ума сойдет!
– Раньше нужно было о матери думать. Обрадовались, что можно денег по-легкому срубить, только подобные предприятия потом обычно очень дорого обходятся. А матерей ваших мы сами предупредим. – Увидев, что Эдик собирается что-то сказать, Лев поморщился: – И не надо говорить мне о том, что ты имеешь право на один звонок. А вдруг ты мне все наврал и сейчас сообщника предупредишь, а? Где их телефоны? – повернулся он к приведшему парней полицейскому, который тут же положил на стол два айфона. – Который твой?
– Вот этот, – кивком показал Эдик на свой. – Там в контактах так и написано «мама».
Лев нажал кнопку, и ему тут же ответил взволнованный женский голос:
– Эдинька! Что же ты делаешь? Мы тут с отцом с ума сходим, а ты на звонки не отвечаешь. Как ты.
– Подождите! Это не Эдуард.
– Что с ним? Он жив? Вы кто? Вы врач? В какой он больнице? – Женщина явно скатывалась в истерику.
– Не волнуйтесь, он жив и сейчас находится в полиции. Завтра с вами свяжется следователь, и в дальнейшем общаться будете с ним. Всего доброго.
Не слушая криков женщины, Гуров отключил телефон и, положив его на стол, взял второй.
– Не надо, – остановил его Эдик. – Герке никто не звонил. Мы материал во время фуршета быстренько смонтировали и редактору уже сбросили.
– Ясно! Тогда скажи, как ты думаешь, Георгий голос звонившего опознать сможет?
– Наверное, да, – пожал плечами Эдик. – Он на гитаре классно играет, а для этого хороший слух нужен. Кстати, я его спрашивал, не тот ли мужик, что упал, ему звонил, а он сказал, что нет. И не охранник.