Полководцы кавказских войн

Поскольку Ших-Али бежал в горы, Дербентское ханство осталось без управления. Валериану Зубову пришла в голову мысль назначить местным правителем родного дядю беглеца — Кассим-хана. Тот с откровенной благодарностью принял от представителя Императрицы престол своего племянника.

К началу развертывания главных сил экспедиционного корпуса в Северном Азербайджане к Кавказскому каспийскому побережью подошла русская военная флотилия. Она бросила якоря у Низа-батской пристани, доставив туда из Астрахани запас провианта. Узнав об этом, Зубов направил туда Хоперский казачий полк. Ему предстояло принять и препроводить в главную квартиру привезенные морем припасы. Их погрузили на огромный караван, состоявший из 250 обозных фур и сотни верблюдов.

Русские войска начали продвижение на юг. 11 июля авангардный казачий отряд генерал-майора Платова уже стоял на берегах реки Ата-чай, а главные силы действующего корпуса — на реке Гелгели. Персидский поход продолжал складываться вполне удачно.

Однако доставленные с Кавказских гор известия встревожили Валериана Зубова. Беглец Ших-Али-хан успешно вербовал в горах в свое войско воинов, намереваясь в скором времени перейти к активным действиям. Выйдя из кавказских ущелий, ханская конница могла нанести серьезный ущерб тылам ушедшего из-под Дербента действующего корпуса, равно как и все более растягивающимся корпусным коммуникациям.

Пришедшие с гор сведения заставили генерал-аншефа отделить от себя арьергардный отряд генерал-майора Булгакова. Ему было приказано расположиться («стать на квартиры») в Кубинском ханстве и оттуда «наблюдать» за действиями бежавшего дербентского владельца, а также его союзника — хана Казикумыкского. Булгакову предписывалось в случае их «нападательных» действий принять ответные и самые решительные меры.

15 июня Каспийская военная флотилия под флагом адмирала Федорова стала спускаться вдоль Кавказского побережья на юг к городу Баку. Флотилия имела в своем составе четыре вымпела — фрегат с сильной артиллерией и три военные шхуны.

На судах находился сильный десантный отряд: 700 человек бывших запорожцев, по воле Императрицы Екатерины II превратившихся в казаков^Черноморцев. Они находились в Каспийском походе под командЪванием полковника Головатого. В состав десантных сил входили также две роты Кабардинского пехотного полка.

На следующий день, 16 июня, в ставку главнокомандующего прибыли партии платовских казаков из Баку и города Шемахи. Они привезли с собой хорошие вести.

С первой казачьей партией приехал окруженный большой свитой бакинский хан, который просил принять его под «высокое» покровительство Российского государства, чем, впрочем, владелец Бакинского ханства пользовался и прежде.

В доказательство своей преданности и усердия как вассала хан Баку представил следующее. Когда персидский шах Ага-Магомед-хан наступал на него с конной армией, то он постарался во всем угодить ему и тем отвлек персидского владыку от намерения идти на помощь осажденному русскими Дербенту. А когда получил «приятное» известие о взятии Золотых ворот Кавказа, запиравших собой вход в Закавказье, то в знак великой радости приказал стрелять из пушки.

Другая казачья партия, возвратившаяся из города Шемахи, донесла, что дорога к нему весьма плохая. Но верстах в 30 от столицы Шемахинского ханства расположено лесное урочище Курт-Булак с множеством родников, с чистейшей питьевой водой и отменным подножным кормом для лошадей. В урочище можно было расположить со всеми походными удобствами боль-

шой военный лагерь. К тому же оно находилось в удобном месте, рядом проходило несколько дорог.

Это сообщение сильно обрадовало русского главнокомандующего, обеспокоенного дальнейшими перспективами продолжения Персидского похода. Трава в закавказских степях уже выгорела, и все труднее было в кавалерийских и казачьих полках находить корм коням, не говоря уже об обозных верблюдах и волах. Запасов фуража в корпусных тылах не было уже давно.

Кроме того, доносил начальник второй платовской казачьей партии, местный хан также изъявил покорность и желание встать под «высокую» руку России. Он даже сделал поистине широкий и дружественный жест: каждому казаку выдал по рублю денег серебром, а их усталых лошадей заменил на своих, свежих. На Востоке подобное означало очень многое.

К генерал-аншефу Валериану Зубову прибыл также знатный посол от ширванского хана Мустафы. Прибывший ханский посланник в доказательство усердия своего владельца на пользу России привел следующий случай. Во время последнего нашествия персидских конных полчищ на Закавказье хан Ширвана вместе со своими подданными укрылся от врага в горах и находился там с половины февраля до весны. Действиями отрядов ширванских воинов хан препятствовал шаху Персии в продвижении за Дербент, при этом было уничтожено три тысячи вражеских конников. За это Ага-Магомед-хан на обратном пути из разгромленного Тифлиса разорил город Шемаху до основания. Посол просил Зубова не сомневаться в самых дружественных чувствах ширванского населения и его владыки к России.

Оно в действительности так и было. Граф Валериан Зубов благосклонно выслушал бека-посланника, одарил его и обещал правителю ханства всяческое пособие. С чем тот и возвратился к Мустафе-хану Ширванскому, одному из самых влиятельных владельцев в землях Северного Азербайджана.

НУРИ-АЛИ-ХАН, ШИХ-АЛИ-ХАН И ДРУГИЕ

Валериану Зубову вскоре пришлось на себе испытать все вероломство восточных правителей за доверчивость к ним. Причем измена свила гнездо в самом русском походном лагере, и генерал-аншеф чуть не поплатился за дела свои собственной жизнью.

sSsi.

Дело обстояло так. Брат персидского шаха, Нури-Али-хан, владевший одной из богатых прикаспийских провинций, убоялся скорой мести грозного Али-Магомеда. Причина была для Востока веская: хан не захотел уступить брату-шаху редкой красоты жеребца, купленного им за четыре тысячи золотых червонцев. Персидский владыка в подобных случаях ослушания его шахским желаниям был скор на расправу. Родственные связи при этом во внимание никак не принимались.

Нури-Али-хану пришлось бросить все и спасать собственную жизнь и судьбу тайным бегством. Бежал же он на удивление многим на север, в Россию. В столичном Санкт-Петербурге он просил у российской Императрицы всяческого заступничества. Случилось это за год до начала Персидского похода.

Когда граф Валериан Зубов прибыл из столицы в город Кизляр, то с ним вместе приехал на Терек и шахский брат. Он не скрывал своих расчетов на то, что в случае полного успеха русского оружия сможет воссесть на персидский престол. Нури-Али-хану в русском лагере Оказывали самые высокие почести. Достаточно сказать, что он находился на полном государственном обеспечении и имел личную свиту почти в 100 иранцев, которые содержались, как сам их беглый хан, тоже за счет российской казны.

Валериан Александрович Зубов насчет шахского брата имел, вне всякого сомнения, соответствующие указания Императрицы. Он не случайно относился к претенденту на персидский престол как к близкому другу и далее подарил ему все драгоценности, оставленные в шатре бежавшим Ших-Али-ханом и доставшиеся русским в качестве законных на войне трофеев.

Такие почести и ожидание блестящего будущего не сделали коварного по характеру Нури-Али-хана благороднее или просто благодарнее. По своему характеру он был готов на самую низкую измену. Такой случай «отблагодарить» генерал-аншефа графа Зу-бова-младшего ему представился довольно скоро.

В это время шекинский и карабагский ханы, «устрашенные участью» кубинского, бакинского и шемахинского владык и не желавшие следовать их примеру, заключили между собой тайный договор о противодействии русским. Однако на открытое вооруженное сопротивление они не решились пойти, хотя в военных действиях могли надеяться на полную поддержку Персии.