Полководец
Шрифт:
Она ухмыльнулась:
— Хорошо, что мы не взяли с собой телегу, не то пришлось бы ее бросить.
Припасы они везли в сумках у седла. Енифар сразу сказала матери, что не хочет обременять себя обозом, поэтому и слуг своих, и телеги — все оставила в имении Аргвайр. «Когда-нибудь, — торжественно поклялась девочка, — я вернусь и заберу все это обратно».
Теперь Арилье вынужден был признать ее правоту, хотя в первые дни втайне немного сердился на Енифар. Эльф не хотел бы говорить об этом открыто, но он успел привыкнуть к комфортному способу путешествий, принятому у знатных троллей. Ему нравились большие
Но Енифар, конечно же, оказалась более предусмотрительной. Как бы они ушли от погони, будь с ними обоз? А своих слуг Арилье ни за что не бросил бы на произвол судьбы. Пришлось бы сражаться за них и уж конечно же погибнуть.
— Там ручей, — Арилье показал на полоску зеленой травы, видневшуюся впереди. — Надо бы умыться.
У ручья оказалось так хорошо, что двигаться с места больше не захотелось: там и заночевали. Арилье разложил костер, Енифар разделась догола, искупалась и потом растянулась на солнце, торопясь высушить волосы в холодеющих закатных лучах. Обнаженная, она выглядела куда более невинной, чем одетая. Просто маленькая девочка, похожая на дикого зверька.
Арилье мылся куда более осторожно, боясь расцарапать чувствительную кожу. Одна ранка, в которую попала грязь, — и нарыв обеспечен.
Огонек то стелился по земле, когда ветер принимался дуть сильнее, то распрямлялся и нахально тянулся к небу в попытке соперничать с закатом. Горы Калимегдана сделались черными и отчетливо нарисовались на плоском горизонте, похожие на грозовую тучу.
Енифар показала на них кивком подбородка и тихо проговорила:
— Они нас так ждут, точно намерены съесть.
Она передернула плечами, хотела добавить еще что-то, но воздержалась.
Арилье сказал:
— Оденься, простынешь.
Она натянула на себя платье, вытащила из тюка плащ и завернулась плотнее. Вдруг у нее застучали зубы.
— Вот теперь я, кажется, испугалась, — признала она, прижимаясь к Арилье.
Он ощущал, как ее бьет крупная дрожь, и обнял покрепче. Сидеть ему было неудобно, но он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть высокородного звереныша. Обычно Енифар не позволяла себе проявлять подобные недостойные чувства; очевидно, она целиком и полностью доверяла Арилье, если допустила ему увидеть себя в минуту слабости.
— Они хотели убить нас, — пробормотала она.
— Нет, — возразил Арилье. — Они хотели убить меня… Тебя они, по-моему, пытались захватить.
— С чего ты взял? — Она дернулась, пытаясь высвободиться.
Он тотчас разжал руки, чтобы она не сочла, будто он удерживает ее насильно. Енифар гневно взглянула в лицо Арилье своими блестящими черными раскосыми глазами.
— С чего ты взял, что они не хотели уничтожить меня? — повторила она, негодуя. — Зарезать троллиху, разбросать ее внутренности по земле, выколоть ей глаза, вырвать ее волосы, — самое для них желанное дело!
— Да кто они такие?
— Почем я знаю?
— Ты так уверенно судишь об их желаниях, — объяснил
Арилье. — Я-то решил, будто ты встречалась с ними раньше.— Ну вот еще! Если бы я встречалась с ними прежде, они бы сегодня на нас не напали, потому что были бы уже мертвы, — объяснила Енифар.
— И никогда не слыхала о них?
— Нет! Откуда? Да и кто осмелился бы говорить при мне о такой-то пакости! — закричала Енифар. — Ты совсем глуп, Арилье! Сразу видно, что эльф.
— Я же съел бабушку, — напомнил он.
— Только глупый эльф мог согласиться на подобное, — отрезала Енифар. — Ни одному троллю и в голову бы не пришло сожрать целую бабушку, да еще всю ту кашу, что наварилась с ней впридачу. Так что не похваляйся попусту своей пустой головой.
— Моя пустая голова носит на себе два круглых глаза, — сказал Арилье, — и эти глаза глядят на тебя, Енифар, и на врагов, которые покушаются на твою жизнь, Енифар, и если эти круглые глаза так тебе не по сердцу, Енифар, то я могу их вырвать и бросить на дорогу.
— Ну вот еще, — проворчала Енифар, — это ведь мои глаза, Арилье, как и весь остальной ты. Я не позволю тебе разбрасываться моими вещами.
Она тихо всхлипнула, потерлась головой о его бок и мгновенно заснула.
Арилье, не выпуская Енифар из объятий, медленно улегся рядом, накрыл ее своим плащом поверх ее собственного.
Долго смотрел он на ребенка — округлая щека, маленькое чуткое ушко, длинная резкая черная прядь волос.
Снова и снова он вспоминал дневное происшествие.
Если бы их атаковали тролли, можно было бы вообразить, будто сторонники Нитирэна по-прежнему видят в потомстве Эхувана опасного соперника и стремятся уничтожить любого претендента на главенство среди троллиного народа.
Если бы нападавшие были эльфами, у Арилье не возникло бы сомнений в том, что это какие-то вольные мстители, действующие на землях троллей по принципу «как вы с нами, так и мы с вами».
Но это были люди, а люди могут оказаться на чьей угодно стороне… Кому же они в действительности служат? И чего на самом деле добивались? Действительно ли они пытались убить обоих или же Арилье прав в своем предположении, и Енифар они собирались не убить, а захватить в плен? Возможно, кстати, что именно эта цель сделала их уязвимыми.
Но если это и так, то для чего им понадобилась Енифар?
Глава двенадцатая
— А вдруг она не придет? — Авденаго поставил на стол огромное блюдо с печеньем и литровую банку джема.
Моран загипнотизированно воззрился на сладости.
— Почему это она не придет? Ты рассказал ей про новый способ есть печенье? Кстати, намазывай, намазывай… Не теряй времени на пустые разговоры.
— Она меня недолюбливает, — пояснил Авденаго.
— Возможно, у нее имеются для этого кое-какие основания, — фыркнул Моран. — Но как тебе показалось, она была с тобой откровенна?
— Она женщина, а все женщины лгут, — заявил Авденаго.
— Сомнительное утверждение, однако допустим, допустим… Что именно она тебе сказала? Приведи разговор дословно.
Авденаго взял печенье и принялся намазывать его сперва маслом, а потом джемом. Таков был изобретенный Мораном способ приготовления пирожных. Он называл их «новыми пирожными».