Полная хрестоматия для начальной школы. 2 класс

«Звездочка, спасайся! – отчаянным голосом крикнул ей Ученый Скворец, чуть не подавившись Крапивницей.

В ту же минуту тяжелый камень шлепнулся на землю рядом с Серой Звездочкой. К счастью, Очень Глупый Мальчишка промахнулся, и Серая Звездочка успела отскочить в сторону. Цветы и Трава скрыли ее от глаз. Но Очень Глупый Мальчишка не унимался. Он подсобрал еще несколько камней и продолжал швырять их туда, где шевелились Трава и Цветы.

«Жаба! Ядовитая жаба! – кричал он. – Бей уродину!»

«Ду-ра-чок! Ду-ра-чок! – крикнул ему Ученый Скворец. – Что за путаница у тебя в голове? Ведь она полезная! Кажется, ясно?»

Но Очень Глупый Мальчишка схватил палку и полез прямо в Розовый Куст – туда, где, как ему казалось, спряталась Серая Звездочка.

Розовый Куст изо всех сил уколол его своими острыми колючками. И Очень Глупый Мальчишка с ревом побежал из сада.

– Урраа! – закричал Ежонок.

– Да, брат, колючки – это хорошая вещь! – продолжал Ёжик. – Если бы у Серой Звездочки были колючки, то, возможно, ей не пришлось бы так горько плакать в этот день. Но, как ты знаешь, колючек у нее не было, и поэтому она сидела под корнями Розового Куста и горько-горько плакала.

«Он назвал меня жабой, – рыдала она, – уродиной! Так сказал Человек, а ведь люди все-все знают! Значит, я жаба, жаба!..»

Все утешали ее как могли: Анютины Глазки говорили, что она всегда останется их милой Серой Звездочкой; Розы говорили ей, что красота – не самое главное в жизни (с их стороны это была немалая жертва). «Не плачь, Ванечка-Манечка», – повторяли Иван-да-Марья, а Колокольчики шептали: «Динь-Динь», и это тоже звучало очень утешительно.

Но Серая Звездочка плакала так громко, что не слышала утешений. Так всегда бывает, когда начинают утешать слишком рано. Цветы этого не знали, но зато это прекрасно знал Ученый Скворец. Он дал Серой Звездочке вволю выплакаться, а потом сказал:

«Я не буду тебя утешать, дорогая. Скажу тебе только одно: дело не в названии. И уж во всяком случае, совершенно неважно, что про тебя скажет какой-то Глупый Мальчишка, у которого в голове одна путаница! Для всех твоих друзей ты была и будешь милой Серой Звездочкой. Кажется, ясно?»

И он засвистел Музыкальное произведение про… про Ёжика-Пыжика, чтобы развеселить Серую Звездочку и показать, что считает разговор оконченным.

Серая Звездочка перестала плакать.

«Ты, конечно, прав, Скворушка, – сказала она. – Конечно, дело не в названии… Но все-таки… все-таки я, пожалуй, не буду больше приходить в сад днем, чтобы… чтобы не встретить кого-нибудь тупого…»

И с тех пор Серая Звездочка – и не только она, а и все ее братья и сестры, дети и внуки приходят в сад и делают свое Полезное Дело только по ночам.

Самуил Яковлевич Маршак (1887 – 1964)

Знаки препинания

У последнейТочкиНа последнейСтрочкеСобралась компанияЗнаков препинания.ПрибежалЧудак —Восклицательный знак.Никогда он не молчит,Оглушительно кричит:– Ура!Долой!Караул!Разбой!Притащился кривоносыйВопросительный знак.Задает он всем вопросы:– Кто?Кого?Откуда?Как?Явились запятые,Девицы завитые.Живут они в диктовкеНа каждой остановке.Прискакало двоеточие,Прикатило многоточиеИ прочие,И прочие,И прочие…Заявили запятые:– Мы особы занятые.Не обходится без насНи диктовка, ни рассказ.– Если нет над вами точки,Запятая – знак пустой! —Отозвалась с той же строчкиТетя точка с запятой;Двоеточие, мигая,Закричало: – Нет, постой!Я важней, чем запятаяИли точка с запятой,Потому что я в два разаБольше точки одноглазой.В оба глаза я гляжу,За порядком я слежу.– Нет… – сказало многоточие,Еле глазками ворочая, —Если вам угодно знать,Я важней, чем прочие.Там, где нечего сказать,Ставят многоточие…Вопросительный знакУдивился: – То есть как?Восклицательный знакВозмутился: – То есть как!– Так, – сказала точка,Точка-одиночка. —Мной кончается рассказ.Значит, я важнее вас.

Пудель

На свете старушкаСпокойно жила,Сухарики елаИ кофе пила.И был у старушкиПородистый пес,Косматые ушиИ стриженый нос.Старушка сказала:– Открою буфетИ косточкуПуделюДам на обед.Подходит к буфету,На полку глядит,А пудельНа блюдцеВ буфете сидит.

* * *

ОднаждыСтарушкаОтправилась в лес.Приходит обратно,А пудель исчез.Искала старушкаЧетырнадцать дней,А пудельПо комнатеБегал за ней.

* * *

Старушка на грядкеПолола горох.Приходит с работы,А пудель издох.Старушка бежитИ зовет докторов.Приходит обратно,А пудель здоров.

* * *

По скользкой тропинкеВ метель и морозСпускаются с горкиСтарушка и пес.Старушка в калошах,А пес – босиком.Старушка вприпрыжкуА пес кувырком!

* * *

По улицеКурицаВодит цыплят.Цыплята тихонькоПищат и свистят.Помчался вдогонкуЗа курицей пес,А курица пуделяКлюнула в нос.

* * *

Старушка и пудельСмотрелиВ окно,Но скоро на улицеСтало темно.Старушка спросила:– Что делать, мой пес?А пудель подумалИ спички принес.

* * *

Смотала старушкаКлубок для чулок,А пудель тихонькоКлубок уволок.Весь день по квартиреКатал да катал,Старушку опутал,Кота обмотал.

* * *

Старушке в подарокПрислали кофейник,А пуделю – плеткуИ медный ошейник.Довольна старушка,А пудель не радИ просит подаркиОтправить назад.

Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1968)

Прощание с летом

Несколько дней лил, не переставая, холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит все дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу.

Был конец ноября – самое грустное время в деревне. Кот спал весь день, свернувшись на старом кресле, и вздрагивал во сне, когда темная вода хлестала в окна.

Дороги размыло. По реке несло желтоватую пену, похожую на сбитый белок. Последние птицы спрятались под стрехи, и вот уже больше недели, как никто нас не навещал: ни дед Митрий, ни Ваня Малявин, ни лесничий.

Лучше всего было по вечерам. Мы затапливали печи. Шумел огонь, багровые отсветы дрожали на бревенчатых стенах и на старой гравюре – портрете художника Брюллова. Откинувшись в кресле, он смотрел на нас и, казалось, так же, как и мы, отложив книгу, думал о прочитанном и прислушивался к гудению дождя по тесовой крыше.