Полночь

– Н-да-а, – протянул Бравлин. Он поддел носком ветку, и она отлетела в сторону. Его мысли снова вернулись к этой фотографии. – Может, мне тоже послать какую-нибудь фотку своему дядюшке? Сделать в фотошопе, как он мне минет делает, и разослать по зонам. То-то смеху будет! Сразу из авторитетов к опущенным скатится.

– Я думаю, это не лучшая идея, – сказал Эд. – На твоем месте я бы передал через кого-то, что хочу переговоров. Даже в странах, где действует обычай кровной мести, всегда есть возможность откупа.

– Да слышал я, – раздраженно проговорил Вячеслав. – Только ты не знаешь этого хмыря…

Помолчав, Эд спросил:

– Слава, а ты, случаем, не сам себе эти фотки подбрасываешь?

– Я?! Ты че, совсем охренел?! – взвился Вячеслав. – На кой оно мне нужно?

– Да ты не кипятись. Может, у тебя на почве того случая чувство вины обострилось, – мягко сказал Эд. – Знаешь, я недавно передачу смотрел, там про одного маньяка рассказывали из Алтайского края. Так вот, в детстве они загнали какую-то девочку в колодец и никому не сказали, а она там умерла. И у него спустя много лет поехала крыша, он даже вообразил, что она жива и собирается мстить тем, кто тогда издевался над нею. И сам себе отправлял письма с копиями вырезки из газет о пропаже девочки еще тех лет. А потом он стал убивать людей. Его потом, конечно, поймали [40] .

40

См. книгу Александра Варго «Дом в овраге».

– Делать мне не фига, – сварливо сказал Вячеслав. – У меня в башке шарики еще пока в своих гнездах стоят.

Лес, по которому они шли, отдаленно напоминал джунгли, но это не было джунглями. Тут росло все что попало, а некоторые растения и деревья Эд, которого было сложно чем-то удивить, вообще видел впервые. Но настораживало другое. Полнейшая, абсолютная тишина, ни малейшего звука, ни дуновения ветерка. Словно они находились в герметичном помещении, обставленном декоративными пальмами и кустарниками.

Скоро лес закончился, и они вышли на открытое пространство, сплошь заросшее высокой темной, болотного цвета травой. Впереди темнели горы, верхушки которых скрывались в серо-дымчатом тумане.

– Ну что, пойдем дальше? – спросил Эд. – Если устали – возвращайтесь или подождите меня здесь.

– Ладно тебе, Эд. Будто я не вижу, что ты хочешь, чтобы я ушел, а Танюшка с тобой рядом была, – съязвил Вячеслав.

Эд, не изменившись в лице, пошел вперед.

– Дурак ты, Слава, – бросила Татьяна.

– Я дурак? – снова завелся Бравлин. – Что ж ты тогда живешь столько лет с дураком-то?!

Лицо женщины залилось краской, и она молча последовала за Эдуардом.

«Значит, было», – вихрем пронеслась в голове Вячеслава едкая мысль. Он знал, что Татьяна не умела лгать – ложь всегда высвечивалась у нее на лице крупными буквами подобно неоновой рекламе. «Было у них что-то. А я, мудак, столько времени был слепым!»

Он плелся за ними, как побитая собака, и с каждой минутой в нем крепла уверенность, что Татьяна ему изменила, и от этих мыслей черная ненависть выжигала все человеческое дотла.

Вскоре они остановились у глубокого обрыва. Внизу, метрах в сорока, бесшумно текла узенькая речушка. За обрывом высилась свинцово-серая скала, гладкая, практически без растительности.

– Глядите, – сказал Эд, указывая куда-то вправо.

Вячеслав без особого энтузиазма повернулся. Висячий мост, который вел к скале. Ну и что? Эка невидаль. Эд скоро будет на камушки пальцем тыкать и восторженно охать: «Глядите. Оу, фак. Оу, май гад, это уникальное явление…» Гринписовец хренов.

– Значит, какие-то следы человека здесь все же есть, – с воодушевлением произнес Эд.

– Мы пойдем по мосту? – спросила Татьяна.

– Это может быть опасно, мы не знаем, в каком он состоянии, – сказал Эд. – Но попробовать можно.

– Мне подождать здесь? – стараясь говорить вежливо, поинтересовался Вячеслав. Он уже задыхался от захлестнувшей его ревности.

– Как хочешь, – ответил Эд миролюбиво.

– Или ты считаешь, там травка помягче? Ну, чтобы вы…

– Прекрати, – оборвал его Эд.

– Думаешь, я ничего не вижу, да? Как ты увиваешься вокруг моей жены?

Эд молчал, стараясь не поддаться на провокацию, и это молчание еще больше убедило Вячеслава в обоснованности своих подозрений. Они зашли на мост и, осторожно ступая, перешли на другую сторону.

– Ладно, давай поставим вопрос по-другому, – никак не мог успокоиться Вячеслав. – Таня, ты трахалась с ним?

– Я не буду разговаривать с тобой, пока ты в таком состоянии, – решительно сказала Татьяна.

– Ты мне не ответила! – рявкнул Вячеслав.

Ситуация накалялась с каждой секундой.

– Слава, сейчас не совсем подходящее время и место для выяснения отношений, – попробовал урезонить друга Эд, хотя он понимал, что это бессмысленно – тот сам распалял себя, и весь скопившийся в нем негатив за эти дни лавиной рвался наружу.

– Я что, слепой, по-вашему?! Отвечай!

– Да, я спала с Эдуардом, – сказала Татьяна, чуть побледнев. – Но это было до нашего замужества. И, насколько мне известно, ты прекрасно знал об этом.

– Ты врешь. Шлюха, – внезапно вырвалось у Вячеслава, и лицо Эда потемнело.

– Слава, остановись, пока не поздно, – прошипел он.

– Ну и как? – тяжело задышал Бравлин, мир которого сузился до испепеляющей ненависти к этим двоим людям, что стояли перед ним. – Как он в кровати? Сколько палок он тебе кинул, прежде чем ты кончила?!

– Пошел вон, – холодно сказала Татьяна. – Мерзавец.

– Что ты сказала?!

Полностью утратив контроль над собой, Вячеслав размахнулся и ударил ее. Голова Татьяны беспомощно откинулась назад, как у куклы, и она, даже не вскрикнув, упала в траву. Эд вздрогнул, будто тоже получил пощечину, но тут же взял себя в руки.

– Ну, Слава, – улыбнулся он улыбкой барракуды, – ты сам напросился.

Вячеслав, даже не взглянув на поверженную супругу, изобразил кривую ухмылку:

– Вот ты себя и выдал. Что ж, давай разомнемся. Ты, знаток животных, кто там за самку дерется? Бараны?

– Пусть будут лоси. У них рога больше.

Вячеслав нахмурился, осмысливая фразу, и в следующую секунду они кинулись друг на друга.

И хотя Вячеслав был почти на полсотни килограммов тяжелее Эда и в свое время активно занимался боксом, он не ожидал, что справиться со своим другом юности будет так сложно. Он молотил кулаками, рыча от ярости, но почти все его удары встречали воздух. До него наконец-то дошел смысл фразы насчет рогов, и это прибавило ему злости, но в то же время из-за своего взвинченного состояния он делал ошибку за ошибкой. Эд же, наоборот, сохранял полное спокойствие. Он практически не нанес ни одного удара, а все больше уклонялся и нырял под взмахи пудовых кулаков Бравлина, и когда тот, предвкушая, что вот-вот его удар достигнет цели, бил в нужное место, Эда там уже не оказывалось.