Полночный детектив

– Это коттедж…

– Далеко? – Он интересовался вполне серьезно.

– За кольцевой. Далеко… – Я пожалел, что связался версией об обмене.

– Где именно?

– Холмово, Можайского района… – Там родилась моя жена.

– Действительно далеко… – У него, видимо, был свой вариант обмена. – Ладно. – Он махнул рукой. – Дуй за конфетами. Сейчас сделаем… – Он поднялся.

– А пост?

– Что же мне и в туалет не сходить?! Как считаешь?

Это был веский аргумент.

Мой поход за конфетами не затянулся: небольшой мини-маркет находился всего в двух троллейбусных остановках от элитного дома. Тем не менее, когда я вернулся, мой знакомый уже снова сидел на месте у входа.

– Знал бы, какой ты богатенький – одними конфетами не отделался…

Он сунул коробки в старый письменный стол, какие обычно бюджетные организации предоставляют в пользование секьюрити. Я успел заметить, что для коробок с трудом нашлось место среди других подобных.

–Такая квартира потянет на тонны баксов. Оказывается, ты миллионер…

–Чудак! Ты думал я ее меняю?! Там есть кому…

–Ладно, вот! Смотри!.. – Майор был удовлетворен результатом проделанной работы.

Он сунул мне в руки мой листок. На нем ниже номеров квартиры и дома аккуратным женским почерком было выведено:

«Любович Юрий Афанасьевич».

Я с трудом сдержал эмоции.

«По украденному у Любовича паспорту разыскиваемые Московским Главком мошенники зарегистрировали „Лузитанию“, а теперь вот девушка, оказывается, живет в его квартире и ездит в машине лжефирмы…»

Охранник неверно истолковал мое секундное замешательство, объяснил:

– Он собственник…

– Там сейчас обитает молодая девица…

– Может, в гости приехала. Или так… Кто их сейчас проверит? – Из коридора его позвали. – Извини…

Я вернулся в машину. По мобильнику вызвонил «Лайнс». Рембо я не стал тревожить. У трубки был мой сменщик-детектив.

– Бирк! – Его фамилия звучала короче, чем имя. Он не обижался. – Пробрось по адресам быстренько: Любович Юрий Афанасьевич…

Он не удивился, ни о чем не спросил.

– Возраст известен?

– Только адрес… – Я назвал.

Еще я слышал, как он вошел в компьютер. Минуту спустя я уже знал результат:

– Прописанным в Москве не значится…

«Дела-а…»

Любович владел квартирой в элитном доме в Москве, но не был в ней прописан. Он мог жить в Узбекистане, в Литве, в США. Где угодно. Я был обескуражен. Но это вовсе не значило, что возможности установления Любовича исчерпаны. Я знал порядок.

Собственник, не прописанный в принадлежащей ему квартире, заключал договор с дирекцией эксплуатации зданий по месту нахождения недвижимости. Обитая неизвестно где, он тем не менее оплачивал коммунальные услуги. Антенну, горячую воду, вывоз мусора…

Дирекция не могла мне помочь.

Заграничные адреса обычно не регистрировали. Вступать в переписку с собственниками квартир никто не собирался. На одних марках погоришь. А если и знали адрес, не очень его афишировали…

Я не расстроился.

Существовали и другие места, в которых сведения о Любовиче обязательно должны были сохраниться. В первую очередь это был единый на всю столицу Регистрационный центр учета собственников жилой площади.

В учреждении, размещавшемся в помпезном здании бывшего райкома КПСС, были зафиксированы все московские владельцы недвижимости.

Я рассчитывал на то, что Регистрационный центр может сообщить адреса других квартир Любовича. А там могли найтись соседи, которые его знали и, может, поддерживали с ним связь…

От Любовича ниточка должна была потянуться дальше, непосредственно к заказчику. Владелец квартиры обязательно должен был знать его. Ключи-то от квартиры заказчик наверняка получил из первых рук!..

О чем-то похожем писал в свое время известный драматург – серб или черногорец:

«Из школы – в армию, из армии – в тюрьму, из тюрьмы – в семью…»

БЫВШИЙ РК КПСС

В небольшом квадратном зале посетителей было, как сельдей в бочке. Забота об их удобствах, как и принято у нас, была сведена до минимума. Очередь вилась кольцами, стесненная высокими, до потолка, перегородками с несколькими маленькими окошками в них.

Все стояли. Абсолютному большинству требовались справки о том, что в их владении в Москве находится всего одна-единственная квартира…

Я занял очередь, но быстро понял: мне ничего здесь не светит.

Для получения нужных сведений требовалось предъявить паспорт собственника, в моем случае самого Любовича. После этого мне назначили бы день для получения справки…

Обычный срок подготовки ответа – календарный месяц.

Я вышел из очереди, в раздумье отправился бродить по зданию.

Всюду бросались в глаза следы запустения, неприкрытой бедности либо бесхозяйственности…

Трудно было представить, что еще относительно недавно внизу работал гардероб, люди снимали верхнюю одежду, полы и окна сверкали чистотой, по коридорам фланировали чиновники партийной номенклатуры – царьки районного масштаба – сиятельные секретари, их челядь, понабившая руку в интригах и демагогии, скромно ступавшие просители…

Сегодня по затертым полам бродили обремененные кипами бумаг сотрудницы, тусклость коридоров лежала отпечатком на нездоровых лицах…

Занимались ли здесь еще чем-то? Все сокрушала бесконечная очередь собственников квартир с их запросами…

Я задумался:

«Что составляет конечную продукцию этой нынешней фирмы? Сведения о наличии владений. Они же тут в компьютере. Под рукой».

Но люди ждут в течение месяца…

Справки!

Посетителям нужны документы, заверенные, подписанные, с печатями, чтобы их можно было предъявить где-то, кому-то. Это и было выпускаемой продукцией…

Многие с этими справками отправятся в дирекции эксплуатации зданий, в конторы Мосгаза. Собственники одной-единственной в Москве квартиры в отличие от тех, кто успел скупить две и больше, могли рассчитывать на льготный тариф по части коммунальных услуг…

Сами сведения, без подписи и печати, были только полуфабрикатом, никому из стоявших в очереди не нужным! Они необходимы были мне, потому что я не должен был их никому предъявлять…

С этой минуты я принялся искать цех полуфабрикатов готовой продукции и скоро нашел. Если хорошо поискать, всегда обычно находится кто-то, кто может тебе помочь…