Полное собрание рассказов

Доктор Мейерс уныло улыбнулся гиду и четырем десяткам бойскаутов, набившихся в помещение, заглядывавших под вакуумные колпаки и в открытые ящики стола, крутивших вентили колб с реактивами и пытавшихся протолкнуть мармеладки и орешки сквозь решетки клеток для животных.

— Мы отнимем у вас минутку времени, доктор, — темпераментно произнес гид. — Это помещение, — продолжил он, обводя рукой лабораторию, — в котором творятся чудеса нашего времени, чудеса науки. Такие люди, как доктор Мейерс, — это современные американские пионеры, работающие на великое будущее.

Доктор Мейерс опустил глаза долу, приняв вид, который, он надеялся, «воплощал скромность». С момента переезда из старой лаборатории в новую он слышал эту речь минимум четыре раза в день.

— Доктор, не будете ли вы любезны продемонстрировать этим прекрасным юным американцам что-нибудь, связанное с Зед-лучами?

— Конечно, с радостью, — вздохнул Мейерс. Он мог делать это даже во сне. Вот уже полгода он вообще мало чем другим занимался. «Обруч, Ровер!» — скомандовал он себе, встал, опустил жалюзи и, не задумываясь, начал нараспев: — Зед-лучи — это интересное излучение, которое заставляет человеческую кожу, а также кожу бесшерстных животных флуоресцировать, то есть светиться в темноте. Эта маленькая трубка испускает Зед-лучи. Сейчас я ее включу, и вы увидите этот эффект на моем лице.

К тому времени Мейерс довел свое представление до такого автоматизма, что, пока он произносил эту речь и проделывал заготовленные трюки, голова его была совершенно свободна, и он мог думать о чем угодно, его мыслям вовсе не надо было оставаться в лаборатории, с гидом и бойскаутами. Из мира кафеля, нержавеющей стали и окон от пола до потолка они уносились назад, в старинное складское помещение в центре города, разделенное на клетушки, снабженное отоплением и превращенное в дом, где работали первые ученые-исследователи, нанятые компанией в конце двадцатых годов — когда привлечение в промышленность представителей чисто теоретической науки было само по себе чем-то вроде эксперимента. Тогда, в «дохрамовые» времена, гиды скорее повели бы своих подопечных осматривать мужские туалеты компании, чем исследовательские лаборатории.

Бойскауты весело рассмеялись, и Мейерс понял, что приближается к финалу своего действа, играя Зед-лучами по бритым лабораторным животным в клетках, расставленных вдоль одной из стен. Он тоже рассмеялся, преодолевая апатию, словно никогда не проводил время веселей, и вдруг навел источник Зед-излучения на бойскаутов, которые при виде того, как засветились в темноте их лица, стали грубо хохотать и толкаться локтями.

Доктор Мейерс выключил трубку, поднял жалюзи, сел и изобразил на лице пустую улыбку в ожидании, когда гости наконец покинут лабораторию и он сможет вернуться к работе.

— Благодарим вас, доктор, — любезно сказал гид.

— Всегда пожалуйста, — ответил Мейерс и забарабанил пальцами по столу, поскольку гид, судя по всему, вовсе не собирался уходить.

— Полагаю, мальчики, вам интересно, для чего предназначены все эти краники, — сказал он, указывая на батарею вентилей, разместившихся над раковиной. — Так вот, ученому-исследователю требуется гораздо больше кранов, чем нам с вами дома. У него, конечно, есть горячая и холодная вода, но плюс к этому каждый ученый в этом здании имеет под рукой азот, водород, кислород, пар, вакуум и… — Гид сделал загадочную паузу. — Ну-ка, кто из вас догадается, что выходит из этого крана?

Доктор Мейерс несколько раз сжал и разжал кулаки, пока бойскауты неловко топтались, не имея никаких предположений, а гид игриво отказывался им помочь. Но наконец он сдался и с видом мудреца произнес:

— Светильный газ!

Доктор Мейерс облегченно выдохнул и выжидательно поднял бровь, изображая бодрое прощание.

Но гид держался стойко.

— Абсолютно все, что может понадобиться ученому-исследователю, имеется в этом здании, — сказал он. — Первая лаборатория компании располагалась в неприспособленном помещении, и научным сотрудникам приходилось справляться со всем, насколько это было возможно, своими силами. Но это здание с самого начала строительства предназначалось для исследований. — Он повернулся к скауту, стоявшему рядом. — Предположим, что ты — доктор Мейерс, сидишь за своим столом, и вдруг, совершенно неожиданно, страшный огонь вспыхивает в приборе, расположенном между тобой и входной дверью. Имей в виду: ты находишься на четвертом этаже. Что бы ты сделал?

— Умер? — предположил скаут, с ужасом глядя на Мейерса.

— Вот что тебе нужно было бы сделать, — радостно воскликнул гид, обошел доктора Мейерса и изо всех сил лягнул ногой стену позади его кресла. Аварийная панель в стене вышла из своего паза, откинулась вперед и открыла проход в соседнюю лабораторию, откуда послышался дикий вопль, сопровождаемый звоном разбитого стекла.

— Черт возьми, Мейерс! — закричал доктор Херперс, сосед Мейерса, просовывая голову через открывшийся в стене проход. — Что вы делаете? Переключились с Зед-лучей на создание стенобитных орудий? — В этот момент он увидел гида. — A-а, это вы!

— Я просто показываю этим мальчикам чудеса лаборатории, — спокойно ответил гид.

— Выбивание перегородок между комнатами входит у вас в понятие простоты? — зло сказал Херперс.

— Прошу вас, — перебил его гид. — Эти юные джентльмены — гости нашей компании. — Он стал выпроваживать свое стадо в коридор. — Спасибо, доктор Мейерс. Это было очень интересно. А теперь, мальчики, справа вы увидите нечто, о чем будете рассказывать своим внукам. Можно нам отвлечь вас на минутку, доктор Доусон?

Мейерс прошел к двери и с громким стуком захлопнул ее. Херперс пролез через аварийный люк, встал у окна и мрачно уставился на озеро Минанго.

— Кое-что они все же забыли провести в каждое лабораторное помещение, — произнес он наконец.

— Гелий? — предположил Мейерс.

— Джин, — ответил Херперс. — Отличный у вас вид из окна. Должно быть, он вас вдохновляет.

— Универсальный магазин одежды и сортировочная станция в Лихай-вэлли — вот что мне нужно, — сказал Мейерс. Это был вид, открывавшийся ему из покрытого слоем грязи окна в старой лаборатории. — К свисткам товарных составов нетрудно было привыкнуть, зато локомотив никогда не въезжал прямо в твою лабораторию. Над чем вы сейчас работаете?

— Разрабатываю новое действо, думаю, им понравится, — ответил Херперс. — Представьте себе: выхожу я, отбивая чечетку, балансируя штативом на кончике носа и исполняя увертюру «1812 год» на флейте Пана, сделанной из пробирок. Я собирался поработать со своим вакуумным насосом, но этот гид только что разбил его аварийной панелью.

— Ну и тем лучше. У доктора Леви все представление строится вокруг вакуумного насоса, а туры начинаются именно оттуда.

Открылась дверь, и в комнату вошла доктор Элизабет Доусон, физик, молодая женщина, чья лаборатория находилась напротив Мейерсовой, через коридор, руки у нее были сжаты, лицо — мрачное и бледное.

— Лиз! — воскликнул Мейерс. — Что случилось, черт возьми?

— Пять дней, — глухо произнесла она, — я пыталась выкроить время, чтобы закончить квартальный отчет, мне для этого требовалось всего часа четыре.

— Это в старые недобрые времена, — вставил Мейерс.

— Единственное, что мне оставалось сделать сегодня, это добавить простую колонку цифр: ну, знаете, два плюс два? — Она ударила своим маленьким кулачком по раковине из нержавейки. — Раз двадцать я принималась писать эту колонку, и раз двадцать меня прерывали, чтобы пожирать восхищенными взглядами и фотографировать, словно ткачиху-навахо или еще какую диковину. А только что, не успело стадо номер семнадцать удалиться, мне позвонил доктор Берри и спросил, знаю ли я, что мой отчет просрочен и не могу ли я ответственней относиться к делу. — Она ударилась в слезы. — Господи, лучше бы я никогда не начинала работать над этим инфракрасным микроскопом!