Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

54

«Весна». 1908. № 2, др. ред., Ж 1910, без загл., с вар., РЦ 1918.

Ж 1921, ред. 1910, СС 1947 I, ред. 1910, Изб 1959, СС I, Изб 1986, Ст 1988, ред. 1910, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), ред. 1910 и 1918, Ст ПРП (ЗК), ред. 1910, Ст ПРП, ред. 1910, Изб (М), Изб (Слов), СС (Р-т) I, Ст (М), ред. 1910, Изб (Х), Соч I, СП (XX век), СПП, СП (Ир), ред. 1910, Ст (Яр), Изб (XX век), ОЧ, Ст 1995, Силард 1979, ред. 1910, Силард 1983, ред. 1910, ЛН, Антология. Берлин, 1921.

Автограф 1 без загл. в письме Брюсову от 11 ноября (н. ст.) 1906 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 12 об.). Слева от строфы 1 синим карандашом Брюсова помета «В» (очевидно, в «Весы»). Над словом «нежный» (ст. 18) сверху тонким пером, видимо, Брюсова написано: «Тесный». Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 11 ноября (н. ст.) 1906 г. — по дате письма к Брюсову.

Ю. Верховский писал об этом ст-нии как об итоге духовного развития поэта и делал вывод: «Мы можем теперь об этих думах сказать по-тютчевски:

О, бурь уснувших не буди: Под ними хаос шевелится».

(Верховский. С. 107). Уделил внимание ст-нию «Думы» и Г. Лелевич: «Он (Гумилев. — Ред.) остро сознает свою принадлежность к обреченному миру и предвидит близость расплаты за то, что “эти руки, эти пальцы не знали плуга, были слишком тонки”. Но к этой обреченности он относится без боязни. Свидетель вырождения своего класса Г<умилев>, полный сил и энергии, тоскует о временах его расцвета и дееспособности» (Большая советская энциклопедия. М., 1930. Т. 19. Стб. 807). В том же духе, хотя и с совершенно других позиций, оценивала это ст-ние Б. М. Погорелова (свояченица В. Я. Брюсова): «У Гумилева есть одно стихотворение. В нем такие жутко-пророческие строки <цит. ст. 13–17>. Быть может, в этих стихах самое верное объяснение причин, вызвавших гибель Гумилева» (Погорелова Б. М. Валерий Брюсов и его окружение // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 39). О. Ронен, отмечая постоянную символическую связь образа коршуна в поэзии Гумилева с гнетущими «ночными» мыслями, указывает в качестве источника подобного символического соотнесения на ст. из ст-ния А. Григорьева «Venezia la Bella»: «Проклятый коршун памяти глубоко / Мне в сердце когти острые вонзил...» (Ronen O. An Approach to Mandel’stam. Jerusalem, 1983. P. 142).

Анафора в ст-нии Гумилева напоминает лермонтовскую анафору в ст-нии «Благодарность». Помимо того, тематически ст-ние близко «L’Ennui de vivre» Брюсова.

Ст. 1–2 — ср.:

Мои мечты, как мертвые в Бретани, Неумолимо бродят вкруг меня... (К. Д. Бальмонт. «Утопленники») Зачем так памятно, немою пеленою, Виденья юности, вы встали предо мною? <...> Но мрак уж двинулся, и шел ко мне, как вор... (К. Д. Бальмонт. «Лесной пожар»)

55

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986, СП (Тб), СП (Тб) 2, Соч I, ВБП, МП, ЛН.

Автограф в письме Брюсову от 11 ноября (н. ст.) 1906 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 13–15).

Дат.: 11 ноября (н. ст.) 1906 г. — по дате письма к Брюсову.

Судя по описаниям обряда, данным Гумилевым в этом ст-нии, речь идет о ритуале, посвященном богу огня Агни («Ригведа»). Ст. 3–4. — «В поздних гимнах “Ригведы” обсуждаются вопросы о соотношении небесного огня с бесчисленными земными огнями. Но для большинства гимнов характерно, что Агни горит, сияет, освещает, обладает всеми силами, заполняет воздушное пространство, открывает двери тьмы, укрепляет небо и землю...» «Основная функция Агни — посредничество между людьми и богами...: жертвенный огонь возносит жертву языками пламени на небо» (Мифологический словарь. С. 15). Характерно, что Агни поощрял певцов и поэтов. Ст. 5–8. — Облик Агни всегда неопределен, состоит из множества противоречивых деталей, находящихся в движении. Ст. 17–20. — Возможно, здесь появляется мотив, связанный с концепцией четырех мировых циклов, повествующей о вырождении человечества и упадке ведической религии.

56

Сириус. 1907. № 3, др. ред., подп. К-о, Ж 1910, та же ред., РЦ 1918.

СС I, ред. 1910 и 1918, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (М), СС (Р-т) I, Изб (Х), Соч I, СПП, Изб (XX век), ОЧ, Изб 1997, ВБП, ЛН, Трамвай. 1991. № 8.

Автограф 1 в письме Брюсову от 7 декабря (н. ст.) 1906 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 20 об., 21, 21 об.) с загл., но без конца и без подписи. Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 7 декабря (н. ст.) 1906 г. — по дате письма к Брюсову.

Л. А. Смирнова пишет, что Гумилев «доносит общее трагическое состояние мира. Ироничная “Неоромантическая сказка” опосредованно и остроумно передала угрожающие масштабы застоя: его с радостью принимает даже сказочное чудовище — людоед» (Изб (М). С. 15). В. Бронгулеев обращает внимание на сюжет ст-ния: «изображенная картина очень напоминает картину детства самого автора “Сказки”. Правда там не было замка, и “принц” был отнюдь не прелестным, но оба персонажа очень сходны друг с другом в смелости, безрассудстве и в понятии чести. У обоих была и страсть к оружию». Источником ст-ния Бронгулеев считает знаменитые легенды Томаса Мелори. (Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Николая Гумилева. Годы 1886–1913. М., 1995. С. 45). Авторская ирония «обращена к современности, далекой от прекрасных видений, и поэт не обольщается относительно нее. У него мало надежды быть услышанным и понятым именно так, как он бы того хотел» (Размахнина В. Серебряный век. Очерки. Красноярск, 1993. С. 78).

Ст. 57–60. — Возможно, намек на «Фейные сказки» К. Д. Бальмонта (1905). В 1906 г. Гумилев переживает разочарование в поэзии Бальмонта — см. письмо к Брюсову от 30 октября 1906 (Неизд 1986. С. 98).

57

Сириус. 1907. № 1, подп. К-о.

ПС 1923, с опеч., ССП, БП, СС (Р-т) II, Соч I, Круг чтения, ВБП, МП.

Дат.: январь 1907 г. — по времени выхода № 1 «Сириуса» (Соч III. С. 352).

О. Цехновицер писал, что «Гумилев поэтизирует реакционный союз царизма с французским империализмом», ибо в 1907 г., когда ст-ние было опубликовано, «к Антанте примкнула Россия» (Цехновицер О. Литература и мировая война 1914–1918 гг. М., 1938. С. 47).

Ст. 9–12. — Имеется в виду франко-прусская война 1870–1871, в ходе которой Франция потерпела поражение. Ст. 13–20. — Речь идет о падении Наполеона после битвы при Ватерлоо 18 июня 1815 г. и о смерти его на о. Святой Елены в 1821 г. Ст. 21–22 — возможно, речь идет о роге Олифан, принадлежавшем Роланду (см. «Песнь о Роланде»).

58

РЦ 1908, с вар., Ж 1910, с вар., Сатанизм: Сб. М., 1913, с вар., РЦ 1918.

СС I, СП (Волг), БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ред. 1908, Ст ПРП, ред. 1908, Изб (М), ШЧ, СС (Р-т) I, Ст (М), ред. 1908, Изб (Х), Соч I, СПП, СП (Ир), ред. 1908, Круг чтения, ред. 1908, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, ЛН, Лен. ун-т. 1988. 15 апр.

Автограф 1 в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 29, об. 30). Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

6 сентября 1907 г. Гумилев писал об этом ст-нии Брюсову: «Вот стихотворение, которое многие находят лучшим из моих и которое мне не говорит ничего» (ЛН. С. 438). И. Ф. Анненский отозвался об этом ст-нии с явной иронией: «Н. Гумилев умеет смотреть, если захочет, и говорить о том, что видит, если видение красиво <цит. ст. 1–16>. Тема ясна и хорошо развивается: это приглушенное семейное несчастье — истеричка-дочь, “влюбленная в дьявола”. Каданс выдержан: в нем чувствуются большие, но стертые ступени спиральной башенной лестницы, идут к теме и глухие ассонансы в чередовании с рифмами» (Речь. 1908. 15 дек.). В черновиках статьи Анненского есть указание на тематическую близость ст-ния к роману Брюсова «Огненный ангел», однако положительно трактуется «ирония» и легкость гумилевской версии сюжета: «Не роман, для которого надо рыться в процессах колдуний и сочинениях алхимиков» (Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы лит-ры. 1987. № 2. С. 276). Гораздо строже оценил это ст-ние Ю. Верховский, относя его в разряд «картинной, холодной эротики» в брюсовском стиле. Однако, все-таки, «от “влюбленной в дьявола” мы слышим уже более прямые звуки души <цит. ст. 21–24>» (Верховский. С. 100). С. Л. Слободнюк трактует это ст-ние как существенно новое в гумилевской «демонологии»: «Перед нами предстает фигура оборотня... Черный конь, название стихотворения... все, казалось бы, указывает на демоническую природу рыцаря. Но — “бледный и красивый” в русской традиции больше соответствует образу Христа или ангела» (Слободнюк. С. 53). Е. Сампсон отмечает, что в ст-нии реализован один из шести тактовиков в метрическом репертуаре Гумилева (см.: Sampson E. D. Dol’niks in Gumilev’s Poetry // Russian Language Journal. 1975. P. 37).

59

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980, СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, Соч I, Круг чтения, Изб (XX век), Русский путь, ВБП, МП, ЛН.

Автограф в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 30 — 30 об.). В ст. 16 вместо «порвать» ранее было: «прервать».

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

Ст. 1. — Викинг — скандинавский воин-мореплаватель конца VIII — середины XI вв. Ст. 5–6. — О символике павлина см. комментарий к № 31. Орел был символом солнца, кроме того он служил эмблемой теургического акта и секретных процессов, посредством которых проявлялся духовный свет — огонь богов. Ст. 7 — см. комментарий к № 32.