Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю
Шрифт:
Хозяйским глазом стали глядеть московские охотники на лесное богатство. Сокращают сроки охоты, все чаще устраиваются в лесу звериные новоселья. Эти вот зайцы родились в Сибири, под Иркутском. Попали там в ловко расставленные сети, путешествовали на самолете — и вот они уже в Переславском охотничьем хозяйстве. За последние годы в Подмосковье выпущено несколько тысяч зайцев-новоселов. Прижились, размножаются. Из Сибири привезены косули, из Средней Азии самолет доставил необычных путешественников — кабанов. Тоже прижились. Этой зимой была устроена первая охота на клыкастых. Из-под Воронежа в подмосковные речки переселили бобров. Уже четыреста голов насчитывают егери-наблюдатели…
Пятнистые олени — с Дальнего
Оберегать лесную живность, подкармливать суровыми зимами да построже с браконьерами — разбогатеют дичью подмосковные леса. Расселился же под охраной человека некогда почти совсем истребленный лось. Много теперь в подмосковном лесу этих долговязых зверей. Сфотографировать их не удалось только потому, что с весною стали осторожнее. Держатся в чащобе, а преследовать их жалко — лосихи ждут потомства.
Бежать им тяжело, на снегу остаются не ямки следов, а глубокие броды — едва передвигают ноги отяжелевшие лосихи.
Белые куропатки. Сядут стайкой — не отличишь от снега…
Волка ноги кормят. А зайца спасают.
…А весна все дальше и дальше загоняет упрямые утренние морозы в сумеречный ельник. Вместе с морозом от яркого солнца бегут лесные разбойники — совы и филины…Лиса обновляет нору, вот-вот покинет берлогу отощавший за зиму медведь. Дремавшего всю зиму енота разбудили весенние песни…А голоса музыкантов все громче, все задорнее. Скоро к солнечным полянам соберутся на весенний ток краснобровые тетерева. Забыв всякую осторожность, затеют косачи жаркий бой на лесной полянке…Оседают и набухают
снизу синие сугробы, а сверху капель — все чаще и чаще. Тень-тень-тень — падают на заледенелый наст светлые капельки. Незаметным ручейком стекает водица в лосиный след. Нагнись и напьешься из копытца, как в сказке.
Фото автора. Переславское лесо-охотничье хозяйство.
22 марта 1959 г.
Я — из далекого Сеимчана
Февральским утром на окраине Москвы дежурный милиционер остановил явного нарушителя дорожных правил. Укутанный в меховой полушубок парень ехал на мотоцикле. Вместо переднего колеса в машине была прилажена наскоро сделанная из железного обода «лыжа».
— Документы! — сурово потребовал милиционер.
Через минуту прохожие увидели, как милиционер неожиданно улыбнулся и, возвращая парню документы, спросил:
— Неужели от самого Магадана?
— Я из Сеймчана, — уточнил парень.
Трудное и удивительное путешествие совершил Тихон Худояров. Сегодня мы печатаем его рассказ о том, как было задумано и совершилось путешествие на мотоцикле из Магадана в Москву.
Далеко на Колыме находится поселок горняков и геологов Сеймчан. Я там живу и работаю техником.
Мотоцикл — моя страсть.
Разговоры о путешествии Сеймчан — Магадан — Москва начались в нашей спортивной секции еще в позапрошлом году.Прошлым летом, получив за три года пятимесячный отпуск, я купил Иж-56 и начал готовиться. Проводить свой отпуск, лежа на боку или в санатории — не дело. Я был уверен, что доеду до Москвы. Я так задумал, а раз задумал, — то все силы в кулак!
Мне здорово повезло с мотоциклом: сильный и надежный мотор, отличная амортизация.
Испытывая свой «Иж», я отправлялся обычно за перевал, в долину, где росла голубика. Высокий перевал, болотистая, поросшая лесом долина, крутые сопки — машине все было нипочем. За месяц я нагонял 2000 километров и собрал полтонны голубики.
Со снаряжением особенно не мудрил — взял только самое необходимое. Положил в металлический ящик на багажнике слесарный инструмент, запасные части и камеру, плащ-палатку, канистру с бензином, на два-три дня пищи.
Укрепил еще на машине чемодан: там были костюм и пальто для Москвы, валенки, книги, карты, дневник. Между прочим, специально купил «Правила уличного движения» — боялся больших городов, но книгу эту ни разу так и не раскрыл.
Оделся в меховой костюм. И вот мой «Иж» погружен на баржу. Она должна была доставить меня вверх по Колыме до Среднекана. Иного пути в Магадан летом у нас нет.
— В Среднекане я сел на мотоцикл. Направление — Магадан. Мелькают привычные голые сопки и узкие долины. Словно для почетного караула выстроились вдоль дороги заиндевелые лиственницы и пихты.
На первом же перевале очки залепляет снег.
Пурга. Скользят колеса. Спускаюсь в долину, и теперь в лицо впиваются иголки дождя. Но это все пустяки. Дорога хорошая: песок, гравий. Машина берет и 80, и 100 километров. Под дождем, по грязи въезжаю ночью в Магадан: 500 километров позади…
В магаданском автомотоклубе добираю запасных частей. Товарищи просят передать Москве привет, напомнить, что в Магадане тоже есть спортсмены, которые с радостью примут гостей столицы.
На пароходе «Ильич» плыву в Находку. Прощай, Колыма!
— Вот так я и поехал, в полушубке, в шапке, в мохнатых рукавицах.
5 октября… Находка. Принимаю старт. Теперь только мотоцикл, до самой Москвы. Мой «Иж» бежит по красивым приморским зарослям. Но вот — один, другой, третий — на деревьях замелькали желтые листки. Скорее добраться до Урала, скорее пересечь Сибирь, успеть до первой пурги, которая заметет все дороги и тропы.
На четвертый день — Хабаровск. Первая тысяча километров! Переправляюсь на охотничьей лодке через Амур и за день добираюсь до Биробиджана.
Впереди — болота и сопки. Теперь надолго мой путь — по пешеходным, конным тропам. Однажды потратил весь день, чтобы перебраться через двухкилометровое болото. Люди переходили его по доскам. Я вел по ним мотоцикл, держа его за руль. Сам шел рядом, все время проваливаясь в болото.
Потянулись дни, когда я делал не более десяти километров. Научился вязать дорожки из прутьев, чтобы подкладывать их в самых вязких местах под мотоцикл. Мотор работал отлично, а вот генератор, был случай, подвел. В него проникла вода, и доехать засветло до железнодорожного разъезда, как и рассчитывал, не удалось, тащил ночью два километра мотоцикл на себе. Наутро поставил под крышу генератора изоляционную ленту, и теперь хоть вплавь через Амур. Я старался уже держаться близ железной дороги. Из проезжавших мимо товарняков высовывались чумазые машинисты, махали мне: дескать, давай, давай, догоняй нас.