Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты

Некоторые морские рыбы при опасности раздуваются, превращаясь в шары. Австралийская плащеносная ящерица распускает нечто подобное капюшону. Это быстрое увеличенье в размерах может испугать нападающих.

А вот любопытный случай, пример того, как даже сильного зверя все необычное может остановить, испугать. Мой давний уфимский друг профессор Иван Филиппович Заянчковский в письме рассказывает о давнем происшествии в зоопарке Москвы. Однажды перевозили из старого помещения в новое тигра. Попав в незнакомый вольер, Шерхан разбушевался и, прыгнув на фасадную решетку, почти ее повалил. Испуганные служители зоопарка кинулись звать директора. Им был тогда Игорь Петрович Сосновский. Вот как он вспоминает тот случай.

«Когда я подбежал к вольеру, то увидел рассвирепевшего зверя — зубы оскалены, кончик хвоста подрагивает. Если прыгнет — решетка рухнет и тигр окажется на свободе. Я позвал ласково: «Шерхан, Шерханчик…» В ответ — рычанье и возрастающая опасность прыжка. Решение надо было принять немедленно. Что же я сделал?

Я расстегнул плащ, взял его полы обеими руками и распахнул насколько мог широко. С сердитым криком: «А ну на место!» — я решительно двинулся в сторону тигра, и, представьте, мой маскарад его испугал. Ничего подобного до этого зверь не видел. Озираясь, он бросился к лазу в смежный вольер. Там мы его и закрыли».

Сами животные тоже мастера напугать для своей выгоды. Львы в Африке, оглашая по ночам окрестности рыком, держат всех в страхе, упреждая покушенье на их охотничью территорию. Рычание льва и запах его мочи, которой зверь орошает ограду из сухого валежника, так пугают в загоне коров кочевников, что они, опрокинув ворота, вырываются в темноту, где их уже поджидают сородичи льва.

Медведица, имитируя нападение, часто на человека нападать не намерена — она лишь пугает, отвлекает от медвежат или же упреждает: «Со мной шутки плохи».

Некоторые животные берут на испуг нападающих, подражая звукам более сильного, или же принимают облик более сильного и опасного.

Наши вертишейки заглянувшего в дупло могут встретить шипеньем змеи. По рассказам натуралистов, то же самое делают на гнезде коростели. А бабочки и некоторые морские рыбы имеют на теле рисунок большого глаза и ведут себя так, что это фальшивое око будет замечено и нападающий от испуга может отпрянуть.

Не знаю, что получилось из экспериментов, но лет пятнадцать назад японцы, стремясь предотвращать столкновение птиц с самолетами, рисовали на фюзеляжах выразительный глаз.

Столкновение с птицей может привести самолет к катастрофе (и такое множество раз случалось), но важна и маленькая житейская забота — уберечь, например, вишни, клубнику, виноград, посевы риса и проса от разграбления птицами, уберечь огороды от кабанов и оленей, овсы — от потравы медведями. Во всех случаях животных пытаются чем-нибудь отпугнуть. Необычное, непривычное остановит грабителей, но лишь на время. Убедившись в безопасности пугала, звери и птицы могут перестать его замечать.

Живой человек или живая хищная птица вразумляет любителей покормиться возле людей или чем-то им досадить гораздо сильнее, чем чучела. Вот что можно иногда наблюдать в Московском Кремле. Идет человек и держит на руке ястреба. Кому повезет, могут увидеть, как хищника отпускают и он, сделав несколько кругов над Кремлем, садится на руку человека.

Существует охота с ловчими птицами. Но тут другое, тут пугают ворон.

Вороны — большие любители посидеть на любом возвышении — в Кремле к тому же наловчились, играя, кататься с позолоченных куполов. Это не понравилось коменданту Кремля — коготками птицы царапали тонкую позолоту. Но как их отвадить от этой забавы? Пугать птиц выстрелами в Кремле не пристало — больше напугаешь людей. Пробовали ворон отлавливать, но можно ли всех московских ворон, посещающих Кремль, изловить? Орнитологи предложили пугать нахалок, пуская полетать над Кремлем ястреба. Этого своего врага вороны боятся панически. И отвадить их от Кремля удалось. Пуганая ворона и куста боится.

_{Фото автора. 27 февраля 1998 г.}

Барабанщик весны

(Окно в природу)

Этот звук в лесу вас может остановить — гулкая барабанная дробь: эрррр… И в ответ издалека: эрррр… Дятел. Его весенняя брачная песня с помощью музыкального инструмента.

Инструмент этот может служить дятлу не один год и представляет собой либо стоящий торчком упругий высохший сук, либо это отщеп на сломанной бурей сосне. Если сильно ударить клювом, колебанья сука или щепки, соприкасаясь с ударником, рассыплют по лесу гулкую дробь — в ней вызов соперникам и призывы подруги.

Тепло сгонит снег, прилетят с юга птицы.

Дятлы, разбившись на пары, наполнят лес хозяйственной «молотьбой» — будут готовить новые дупла, лишь изредка «музицируя». У дятлов есть голос. Но брачную песню они творят по-особому, утверждая свою способность долбить древесину — «вот я какой, вот как крепка моя голова!».

Эрррр… — разносится по весеннему бору.

Дятел — самая лесная из птиц. Нет леса — и дятлов нет. А в лесу крылатые «дровосеки» чувствуют себя как рыба в воде, как ласточки в небе. Зимой и летом добудет дятел в лесу еду, играючи выдолбит в древесине жилую пещерку. Долбить древесину — назначение этой птицы. Вся живая ее конструкция приспособлена к этой работе.

Человека дятел не очень боится, но не очень и доверяет ему. Все же нетрудно «дровосека» с близкого расстояния рассмотреть. Он очень красив. Чаще всего мы видим разной величины птиц в вызывающе ярком наряде — белое, черное, красное. Но есть дятлы седые, зеленые и есть похожие на кардинала в черных одеждах и красной шапочке. Это самый крупный из наших дятлов — желна.

Чаще всего мы встречаем очень распространенных — малого и большого — пестрых дятлов. Один чуть более воробья, другой — с дрозда. Их облик характерен для дятлов — большая голова, клюв-долото, цепкие лапы на коротких ногах и жесткий хвост, служащий дятлу опорой, когда он принимается за работу на дереве.

Дятел делом занят.

Однажды мне позвонил очень взволнованный друг: «Мы вот прочли: дятлы гибнут от сотрясения мозга…» Я засмеялся. И пришлось объяснять, что если б так было, то дятлы давно бы вывелись на земле. Но их более двухсот разных видов. И если им что-нибудь угрожает, то уж, конечно, не сотрясение мозга, а уменьшенье лесов. Но повод для очевидной шутки все-таки есть. Дятел действует подобно отбойному молотку.

Что ж, не болит у него голова? Не болит. Немалой силы удары гасятся прочным черепом и особого рода соединительной тканью. Маленький дятел может осилить древесину только деревьев больных, желна же долбит и здоровое дерево — щепки летят, как будто птица работает топором. А в старых, тронутых порчей соснах я находил «пещеры» — можно было засунуть шапку и рукавицы.

Еще одна особенность дятлов — обладанье особенным языком, длинным и гибким. Обнаружив ход жука в древесине или место, где дремлет личинка, дятел запускает в норку свой инструмент с роговым окончанием и зазубринами, как на рыболовном крючке. Гибкой своей острогой птицы извлекают из больного дерева лакомый корм.