Полное собрание сочинений. Том 21. Мир на ладони

Отдыхая, мы ползали по скрытым в траве бугоркам в поисках земляники, и опять вспомнился знаменитый рассказ. («Калиныч вошел в избу с пучком… земляники в руках, которую нарвал он для своего друга, Хоря… Я с изумлением поглядел на Калиныча: признаюсь, не ожидал таких нежностей от мужика».) Возможно, именно на этом бугре, бывшем когда-то поляной, рвал землянику Калиныч. А Хорь встречал его вот тут, у построек.

«Да, жили-были. И все быльём поросло…».

Вон там, на заросшей протоке, стояла мельница, а тут, возможно, — сараи со скотиной и птицей. Тут же, рядом, Тургенев охотился на тетеревов, тут проходил с ружьишком и Афанасий Фет.

Все время стерло. Никакого следа. Вот только груши. Покопайся в земле, поди, найдешь какую-нибудь железку или медную пуговицу. Да где же копаться?

«Поклевав» земляники и побросав, забавляясь, камешки в пруд, ищем место, где поставить памятный столб. Решаем: ставить надо около растущей от старых корней молодой груши. Копаем яму, обнажая песок, слой крепкой глины, снова песок. В это же время в столбе делается пропил с пазухами для доски.

Волнующий всех момент подъема столба и погружения его в землю…

Доска придает зарослям трав и остаткам старого сада что-то осмысленное. Среди захваченных с собой инструментов есть у нас и коса. Ее прихватили для редактора «Муравейника».

Выросший в деревне, мой друг любит косьбу и, куда бы мы ни приехали, ищет косу. Косит всегда с упоеньем. Но в этот раз особо старательно. Вокруг столба появляется как бы ухоженная площадка, окруженная стеною пахучих трав.

Попив водицы, рассаживаемся — запомнить волнующие сердце минуты. Рядом на стебле травы качается желтая трясогузка, кричит за прудом коростель, синеет за морем тронутой сушью травы недальний лес. Николай-Муравей, прислонив к столбу косу, рассказывает, что Хорь — это прозвище мужика Родиона Григорьевича Хорёва, что Хорь был умен и строг: внука, сбежавшего с воинской службы, связал и сам отдал власти. Вырастил Хорь с женою двенадцать «хорьков»-сыновей и одну дочку. Роясь, семейство с прибавленьем двух пришлых хозяйств образовало рядом с усадьбой Хорёвку.

Люди в этом глухом теперь месте бывают нечасто. Ходил тут редкий в калужских лесах медведь, лакомился яблоками и грушами, да выследили его браконьеры.

«И последнее, что надо сказать, — закончил редактор журнала, — вся литература о русском крестьянстве началась отсюда, началась с рассказа «Хорь и Калиныч».

На прощанье фотографировались у столба. Потом посидели молча, наблюдая со стороны, как на столб уселась почистить перья беспечная трясогузка, как зацепилась за столб летящая паутинка…

У памятного столба на память.

До свидания, Хорёвка! Рассказ об этом местечке, возможно, разбудит у кого-нибудь желанье перечитать Тургенева. На столб будут садиться птицы — оглядеться и отдохнуть. Поев диких груш, осенью будут чесаться о столб кабаны. А может, заглянет и кто-нибудь из людей.

Нынешний «Хорь» снисходительно усмехнется: «Надо ж придумать — доска…» Но возможен тут и Калиныч. Этот воодушевится: «Доска! Господи, вот ведь как славно придумано — нет деревни, а память все же о ней сберегается…»

Но, скорее всего, первым появится тут с двустволкой какой-нибудь шалопай, он непременно захочет узнать кучность дроби и выстрелит в доску. Мы даже поспорили, когда это может случиться — через год или раньше.

 _{Фото из архива В. Пескова. 12 июля 2002 г.}

* * *

_{Редактор Андрей Дятлов}

_{Редактор-составитель Дмитрий Песков}

_{Дизайн-макет Александр Кулаков}

_{Корректоры Марина Смирнова, Людмила Тавушева}

_{Верстка Галина Чернецова}

_{Подписано в печать 05.02.2015.}

_{Формат издания 60x84/8. Печать офсетная.}

_{Усл. печ. л. 10. Заказ № 107834.}

_{Издательский дом «Комсомольская правда».}

_{127287, Москва, Старый Петровско-Разумовский проезд, д. 1/23.}

_www.kp.ru

_{Адрес для писем: [e-mail]}

_{Отпечатано в типографии «PNB Print», Латвия}

_{www.pnbprint.eu}