Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856

«Кто это такой?» спросилъ я его.

«Прапорщикъ <нашего полка, князь..... ей Богу забылъ. Недавно еще прибылъ въ полкъ. Изъ Грузинъ кажется.> Аланинъ, субалтеръ-офицеръ моей роты. Еще только въ прошломъ мсяц изъ корпуса прибылъ въ полкъ».

«Врно, онъ еще въ первый разъ идетъ въ дло?» сказалъ я.

«То-то и радёшенекъ.....» отвчалъ капитанъ, глубокомысленно покачивая головой. «Охъ! молодость!»

«Да какже не радоваться? я понимаю, что это для молодаго офицера должно быть очень пріятно».

«Поврьте», отвчалъ капитанъ медленно-серьезнымъ тономъ, выколачивая трубочку о луку сдла, «поврьте Л. Н.: ничего пріятнаго нтъ. Вдь вс мы думаемъ, что не мн быть убитымъ, а другому; а коли обдумать хорошенько: надо-же кому нибудь и убитымъ быть».

* № 12 (III ред.).

<Батальонный командиръ — маленькій пухленькій человчекъ въ шапк огромнаго размра, сопровождаемый двумя Татарами, халъ стороной и представлялъ изъ себя видъ человка, глубоко чувствующаго собственное достоинство и важность возложенной на него обязанности — колонно-начальника. Когда онъ отдавалъ приказанія, то говорилъ необыкновенно добренькимъ, сладенькимъ голоскомъ. (Эту манеру говорить я замтилъ у большей части колонно-начальниковъ, когда они исполняютъ эту обязанность.)>

* № 13 (III ред.).

Этотъ офицеръ былъ одинъ изъ довольно часто встрчающихся [102] здсь [103] типовъ удальцовъ, образовавшихся по рецепту героевъ Марлинскаго и Лермантова. Эти люди въ жизни своей на Кавказ принимаютъ за основаніе не собственныя наклонности, а поступки этихъ героевъ и смотрятъ на Кавказъ не иначе, какъ сквозь противорчащую дйствительности призму Героевъ Нашего Времени, Бэлъ, Амалатъ-Бековъ и Мулла-Нуровъ. Поручикъ всегда ходилъ въ азіятскомъ плать, имлъ тысячи кунаковъ нетолько во всхъ мирныхъ аулахъ, но даже и въ горскихъ, по самымъ опаснымъ мстамъ зжалъ безъ оказіи, <за что не разъ сидлъ на гауптвахт> ходилъ съ мирными Татарами по ночамъ засаживаться на дорогу, подкарауливать, грабить и убивать попадавшихся Горцевъ, имлъ Татарку-любовницу и писалъ свои записки. Этимъ-то онъ и заслужилъ репутацію джигита въ кругу большей части офицеровъ; одинъ чудакъ Капитанъ не любилъ Поручика и находилъ, что онъ ведетъ себя неприлично для Русскаго Офицера.

102

Зачеркнуто: на Кавказ

103

Зачеркнуто: забавныхъ

<Но и у этаго Ахиллеса была своя пятка, въ которую больно можно было уколоть его. Поручикъ Розенкранцъ уврялъ всхъ, что онъ чистый Русской, многіе же не безъ основанія предполагали, что «онъ долженъ быть изъ Нмцовъ».>

* № 14 (III ред.).

Въ числ ихъ былъ и <Грузинскій Князекъ> молодой Прапорщикъ, который мн такъ понравился. Онъ былъ очень забавенъ: глаза его блестли, языкъ немного путался; то онъ лзъ цловаться, обниматься и изъясняться въ любви со всми, то схватывалъ ложки, постукивая ими выскакивалъ передъ псенниковъ <и помирая со смху> пускался плясать. Видно было, что офицерскій кутежъ былъ для него еще вещью необыкновенной и непривычной: онъ вполн наслаждался. У него не было еще рутины пьянства; онъ не зналъ, что въ этомъ положеніи можно быть смшнымъ и надлать такихъ глупостей, въ которыхъ посл будешь раскаиваться, не зналъ, что нжности, съ которыми онъ ко всмъ навязывался, расположатъ другихъ не къ любви, а къ насмшк, не зналъ и того, что когда онъ посл пляски, разгорвшись, бросился на бурку и облокотившись на руку, откинулъ назадъ свои черные густые волосы — онъ былъ необыкновенно милъ.

<Посл прапорщика, два старые офицера заказали другую псню, встали и пошли плясать. Пляска ихъ нисколько не была похожа на безтолковую пляску пьяныхъ людей, которые не знаютъ, что длаютъ; напротивъ, видно было, что они не мало практиковались въ этомъ дл и прилагали къ нему все возможное стараніе и усердіе. Одинъ стоялъ чинно и терпливо дожидался, пока другой выдлывалъ красивые и разнообразные па. Когда этотъ останавливался, пускался другой и не мене отчетливо исполнялъ свою партію. Особенно Подпоручикъ танцовалъ такъ хорошо, что когда онъ съ кондачка, выкидывая ногами, прошелъ въ присядку, вс офицеры изъявили громкое одобреніе, и молодой прапорщикъ бросился обнимать его.> Однимъ словомъ, всмъ было хорошо, исключая, можетъ быть, однаго офицера, который, сидя подъ ротной повозкой, проигралъ другому лошадь, на которой халъ, съ уговоромъ отдать по возвращеніи въ Штабъ и тщетно уговаривалъ его играть на шкатулку, которая, какъ вс могли подтвердить, была куплена у Жида за 30 р. сер., но которую онъ, единственно потому, что находился въ подмазк, ршался пустить въ 15-ть. Противникъ его небрежно посматривалъ въ даль, упорно отмалчивался и наконецъ сказалъ, что ему ужасно спать хочется.

Признаюсь, что съ тхъ поръ какъ я вышелъ изъ крпости и ршился побывать въ дл, мрачныя мысли невольно приходили мн въ голову; поэтому, такъ какъ мы вс имемъ склонность по себ судить о другихъ, я съ любопытствомъ вслушивался въ разговоры солдатъ и офицеровъ и внимательно всматривался въ выраженія ихъ физіогномій; но ни въ комъ я не могъ замтить ни тни малйшаго безпокойства. Шуточьки, смхи, разсказы, игра, пьянство выражали общую беззаботность и равнодушіе къ предстоящей опасности. Какъ будто нельзя было и предположить, что нкоторымъ не суждено уже вернуться назадъ по этой дорог, какъ будто вс эти люди давно уже покончили свои дла съ этимъ міромъ. — Что это: ршимость ли, привычка ли къ опасности, или необдуманность и равнодушіе къ жизни? — Или вс эти причины вмст и еще другія неизвстныя мн, составляющія одинъ сложный, но могущественный моральный двигатель человческой природы, называемый esprit de corps? [104] Этотъ неуловимый уставъ, заключающiй въ себ общее выраженіе всхъ добродтелей и пороковъ людей, соединенныхъ при какихъ бы то ни было постоянныхъ условіяхъ, — уставъ, которому каждый новый членъ невольно и безропотно подчиняется и который не измняется вмст съ людьми; потому что, какіе бы ни были люди, общая сумма наклонностей людскихъ везд и всегда остается та же. Въ настоящемъ случа онъ называется духъ войска.

104

[силой спаянности?]

** № 15 (III ред.).

Карета застучала дальше, а Генералъ съ Маіоромъ вошли въ пріемную. Проходя мимо отворенной двери адъютантской комнаты, Генералъ замтилъ мою немундирную фигуру и обратилъ на нее свое милостивое вниманіе. Выслушавъ мою просьбу, онъ изъявилъ на нее совершенное согласіе и прошелъ опять въ кабинетъ. «Вотъ еще человкъ, — подумалъ я, — имющій все, чего только добиваются люди: чинъ, жену, богатство, знатность; и этотъ человкъ передъ боемъ, который Богъ одинъ знаетъ чмъ кончится, шутитъ съ хорошенькой женщиной и общаетъ пить у нея чай на другой день, точно также, какъ будто онъ встртился съ нею на придворномъ бал или раут у Собранника». Я вспомнилъ слышанное мною разсужденіе Татаръ о томъ, что только байгушъ можетъ быть храбрымъ: богатый сталъ, трусъ сталъ, говорятъ они, нисколько не въ обиду своему брату, какъ общее и неизмнное правило. Генералъ вмст съ жизнью могъ потерять гораздо больше тхъ, надъ кмъ я имлъ случай длать наблюденія, и напротивъ, никто не выказывалъ такой милой, граціозной безпечности и увренности, какъ онъ. Понятія мои о храбрости окончательно перепутались.

** № 16 (III ред.).

Я люблю ночь. Никакое самолюбивое волненіе не можетъ устоять противъ успокоительнаго, чарующаго вліянія прекрасной и спокойной природы.

Какъ могли люди среди этой природы не найдти мира и счастія? — думалъ я.

Война? Какое непонятное явленіе <въ род человческомъ>. Когда разсудокъ задаетъ себ вопросъ: справедливо-ли, необходимо-ли оно? внутренній голосъ всегда отвчаетъ: нтъ. Одно постоянство этаго неестественнаго явленія длаетъ его естественнымъ, а чувство самосохраненія справедливымъ.

Кто станетъ сомнваться, что въ войн Русскихъ съ Горцами справедливость, вытекающая изъ чувства самосохраненія, на нашей сторон? Ежели бы не было этой войны, что-бы обезпечивало вс смежныя богатыя и просвщенныя русскія владнія отъ грабежей, убійствъ, набговъ народовъ дикихъ и воинственныхъ? Но возьмемъ два частныя лица. На чьей сторон чувство самосохраненія и слдовательно справедливость: на сторон-ли того оборванца, какого нибудь Джеми, который, услыхавъ о приближеніи Русскихъ, [105] съ проклятіемъ сниметъ со стны старую винтовку и съ тремя, четырьмя зарядами въ заправахъ, которые онъ выпуститъ не даромъ, побжитъ навстрчу Гяурамъ, который, увидавъ, что Русскіе все-таки идутъ впередъ, подвигаются къ его засянному полю, которое они вытопчутъ, къ его сакл, которую сожгутъ, и къ тому оврагу, въ которомъ, дрожа отъ испуга, спрятались его мать, жена, дти, подумаетъ, что все, что только можетъ составить его счастіе, все отнимутъ у него, — въ безсильной злоб, съ крикомъ отчаянія, сорветъ съ себя оборванный зипунишко, броситъ винтовку на землю и, надвинувъ на глаза попаху, запоетъ предсмертную псню и съ однимъ кинжаломъ въ рукахъ, очертя голову, бросится на штыки Русскихъ? На его-ли сторон справедливость, или на сторон этаго офицера, состоящаго въ свит Генерала, который такъ хорошо напваетъ французскія псенки имянно въ то время, какъ прозжаетъ мимо васъ? Онъ иметъ въ Россіи семью, родныхъ, друзей, крестьянъ и обязанности въ отношеніи ихъ, не иметъ никакого повода и желанія враждовать съ Горцами, а пріхалъ на Кавказъ.... такъ, чтобы показать свою храбрость. Или на сторон моего знакомаго Адъютанта, который желаетъ только получить поскоре чинъ Капитана и тепленькое мстечко и по этому случаю сдлался врагомъ Горцевъ? Или на сторон этаго молодаго Нмца, который съ сильнымъ нмецкимъ выговоромъ требуетъ пальникъ у артилериста? Каспаръ Лаврентьичь, сколько мн извстно, уроженецъ Саксоніи; чего-же онъ не подлилъ съ Кавказскими Горцами? Какая нелегкая вынесла его изъ отечества и бросила за тридевять земель? Съ какой стати Саксонецъ Каспаръ Лаврентьичь вмшался въ нашу кровавую ссору съ безпокойными сосдями?

105

Начиная с этого слова, переделанного из: Русскаго и кончая: на штыки Русскихъ? — приведенный текст надписан над зачеркнутым: отряда почти голый выскочилъ изъ своей сакли, навязалъ пукъ зажженной соломы на палку, махаетъ ею и отчаянно кричитъ, чтобы вс знали о угрожающемъ несчастіи. Онъ боится, чтобы не вытоптали кукурузу, которую онъ посялъ весной и на которую съ трудомъ пустилъ воду, чтобы не сожгли стогъ сна, который онъ собралъ въ прошломъ год, и саклю, въ которой жили его отцы и прадды; онъ боится, чтобы не убили его жену, дтей, которыя теперь дрожатъ отъ страха, лежа [1 неразобр.] подъ канаусовымъ одяломъ; боится наконецъ, чтобы не отняли у него оружіе, которое ему дороже жизни. Да и какъ ему не кричать отчаяннымъ голосомъ, не кинуть попаху на землю и не бить себя кулаками по бритой голов? Все, что только могло составить его счастіе, все отнимутъ у него.

* № 17 (III ред.).

«Скажите пожалуйста, что это за огоньки?» спросилъ я у подъхавшаго ко мн Татарскаго офицера.

«Это Горской въ аул огонь пускаетъ.» [106]

«Зачмъ же огонь пускаетъ?»

«Чтобы всякій человкъ зналъ: Русской пришолъ. Теперь въ аул всякій хурда-мурда будетъ изъ сакли въ балка тащить».

«Разв въ горахъ ужъ знаютъ, что отрядъ идетъ?»

«Всегда знаетъ», отвчалъ онъ мн. «Нашъ какой народъ? Мошенникъ!» прибавилъ онъ, длая особенно сильное удареніе на послднемъ слов.

106

Зачеркнуто: пущаетъ жигаетъ

«Ты какой человкъ?» спросилъ онъ меня посл минутнаго молчанія, во время котораго внимательно всматривался въ мою одежду. Штатское платье мое, видимо, приводило его въ недоумніе. Я старался объяснить ему [107] свое положеніе неслужащаго человка; но онъ, какъ кажется, не могъ постигнуть, чтобы человкъ могъ быть не татариномъ, не козакомъ и не офицеромъ. [108]

«Зачмъ ты на похода пошелъ?»

«Посмотрть».

«A! посмотрть. Отчего-жъ у тебя ни шашки, ни пистоли нтъ?»

107

Зачеркнуто: что я гражданскій чиновникъ

108

Начиная со слов: не могъ и кончая: офицеромъ. надписано над зачеркнутым: не понялъ меня «Ты не офицеръ, не козакъ?» спрашивалъ онъ меня. «Я думалъ, ты мулла, попъ», — сказалъ онъ наконецъ.