Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России
Шрифт:
Далее, для суждения о том, в каком направлении происходила эволюция в 90-х годах, мы берем данные за десятилетие 1885–1894 («Произв. силы», I, 4). Наконец, данные за 1905 год («Ежегодник России», 1906) вполне пригодны для суждения о настоящем времени. Урожай в 1905 году был лишь немногим ниже среднего за пятилетие 1900–1904 гг.
Сопоставляем все эти данные [184] :
50 губерний Европейской России {70}
184
Для периода 1883–1887 гг. взято население 1885-го года, прирост принят = 1,2 %. Разница между данными губернаторских отчетов и данными д-та земледелия, как известно, незначительна. Цифры за 1905 г. вычислены переводом пудов на четверти.
70
В первом издании «Развития капитализма в России» (1899) эта таблица имела следующий вид:
50 губерний
Мы видим отсюда, что до 1890-х годов пореформенная эпоха характеризуется несомненным ростом производства как зерновых хлебов, так и картофеля. Производительность земледельческого труда повышается: во-первых, величина чистого сбора возрастает быстрее, чем величина посева (за некоторыми частичными исключениями); во-вторых, надо принять во внимание, что доля населения, занятого земледельческим производством, за указанное время постоянно уменьшалась
185
Совершенно ошибочно мнение г-на Н. —она, который утверждает, что «нет никакого основания предполагать уменьшение их числа» (числа лиц, занятых земледельческим производством), «совсем напротив» («Очерки», 33, прим.). См. гл. VIII, § II.
186
Чистый сбор картофеля, по расчету на 1 душу населения, увеличился по всем без исключения районам Евр. России с 1864–1866 по 1870–1879 гг. С 1870–1879 по 1883–1887 гг. увеличение произошло в 7 районах из 11 (именно: в прибалтийском, западном, промышленном, северо-западном, северном, южном степном, нижневолжском и заволжском).
Ср. «Сельскохозяйственные статистические сведения по материалам, полученным от хозяев», вып. VII, СПБ. 1897 (изд. м-ва земледелия) {135}. В 1871 г. в 50 губ. Евр. России было под картофелем 790 тыс. дес, в 1881 г. – 1375 тыс. дес, в 1895 г. – 2154 тыс. дес, т. е. за 15 лет увеличение на 55%. Принимая сбор картофеля в 1841 г. за 100, получаем для позднейшего времени такие цифры: 1861 – 120; 1871 – 162; 1881 – 297; 1895 – 530.
Как мы уже заметили выше, рост торгового земледелия проявляется в специализации земледелия. Массовые и огульные данные о производстве всяких хлебов могут дать (да и то не всегда) лишь самые общие указания на этот процесс, так как специфические особенности различных районов при этом исчезают. Между тем, именно в обособлении различных районов земледелия и состоит одна из наиболее характерных черт пореформенного сельского хозяйства в России. Так, цитированный уже нами «Историко-статистический обзор промышленности России» (т. I, СПБ. 1883) указывает следующие сельскохозяйственные районы: район льноводства, «область с преобладающим значением скотоводства», в частности с «значительным развитием молочного хозяйства», область преобладающей зерновой культуры, в частности район трехполья и район улучшенной залежной или многопольно-травяной системы (часть степной полосы, которая «характеризируется производством наиболее ценных, так называемых красных хлебов, преимущественно предназначенных для заграничного отпуска»), свекловичный район, район возделывания картофеля на винокурение. «Указанные хозяйственные районы возникли на территории Европейской России в сравнительно недавнее время и с каждым годом все более и более продолжают развиваться и обособляться» (1. с., стр. 15) [187] . Наша задача теперь должна, следовательно, состоять в том, чтобы изучить этот процесс специализации земледелия, мы должны рассмотреть, наблюдается ли рост торгового земледелия в различных его видах, происходит ли при этом образование капиталистического сельского хозяйства, характеризуется ли земледельческий капитализм теми свойствами, которые мы указали выше при разборе общих данных о крестьянском и помещичьем хозяйстве. Само собой разумеется, что для нашей цела достаточно ограничиться характеристикой главнейших районов торгового земледелия.
187
Ср. также «Сельское и лесное хозяйство России», с 84–88, здесь добавляется еще табачный район. На картах, составленных гг Д Семеновым и А. Фортунатовым, отмечены районы по различию преобладающих в полевой культуре растении, например, район ржано-овсяно-льняной, Псковская и Ярославская губернии, район ржано-овсяно-картофельный, Гродненская и Московская губернии, и т. д.
Но прежде чем переходить к данным по отдельным районам, заметим следующее: экономисты-народники, как мы видели, всячески стараются обойти тот факт, что пореформенная эпоха характеризируется ростом именно торгового земледелия. Естественно, что при этом они игнорируют также то обстоятельство, что падение цен на зерновые хлеба должно дать толчок специализации земледелия и вовлечению в обмен продуктов сельского хозяйства. Вот пример. Авторы известной книги «Влияние урожаев и хлебных цен» исходят все из той посылки, что для натурального хозяйства цена хлеба не имеет значения, и повторяют эту «истину» бессчетное число раз. Один из них, г. Каблуков, заметил, однако, что в общей обстановке товарного хозяйства эта посылка, в сущности, неверна. «Возможно, конечно, – пишет он, – что зерно, поставляемое на рынок, произведено при меньших издержках производства, нежели возделанное в своем хозяйстве, и тогда как будто бы и для потребительного хозяйства является интерес перейти от возделывания хлебов к иным культурам» (или к другим занятиям – добавим от себя), «а, следовательно, и для него получает значение рыночная цена хлеба, коль скоро она не совпадает с его издержками производства» (I, 98, прим., курсив автора). «Но мы не можем брать этого в расчет» – декретирует он. – Отчего же? Оказывается – оттого: 1) что переход к другим культурам возможен «только при наличности известных условий» Посредством этого бессодержательного трюизма (все на свете возможно только при известных условиях!) г. Каблуков преспокойно обходит тот факт, что пореформенная эпоха создавала и создает в России именно те условия, которые вызывают специализацию земледелия и отвлечение населения от земледелия… 2) Оттого, что «в нашем климате невозможно найти продукта, равного по своему продовольственному значению зерновым хлебам». Довод очень оригинальный, выражающий простую увертку от вопроса. При чем же тут продовольственное значение других продуктов, если речь идет о продаже этих других продуктов и о покупке дешевого хлеба?.. 3) Оттого, что «зерновые хозяйства потребительного типа всегда имеют рациональное основание для своего существования». Другими словами: оттого, что г. Каблуков «с товарищами» считает натуральное хозяйство «рациональным». Довод, как видите, непреоборимый…
II. Район торгового зернового хозяйства
Этот район обнимает южную и восточную окраину Евр. России, степные губернии Новороссии и Заволжья. Земледелие отличается здесь экстенсивным характером и громадным производством зерна на продажу. Если мы возьмем 8 губерний: Херсонскую, Бессарабскую, Таврическую, Донскую, Екатеринославскую, Саратовскую, Самарскую и Оренбургскую, то окажется, что в 1883–1887 гг. здесь приходилось па население в 13 877 тыс. – 41,3 миллиона четвертей чистого сбора зерновых хлебов (кроме овса), т. е. более четверти всего чистого сбора по 50 губ. Евр. России. Всего более сеется здесь пшеницы – главного экспортного хлеба [188] .
Земледелие здесь развивается всего быстрее (сравнительно с другими районами России), и эти губернии оттесняют на второй план среднечерноземные губернии, первенствовавшие раньше:188
Кроме Саратовской губ. с 14,3 % пшеничных посевов в остальных названных губерниях мы видим 37,6 %—57,8 % пшеничных посевов.
** Источники названы выше. Районы губерний по «Ист. – стат. обзору». Район «нижневолжский и заволжский» составлен неудачно, ибо к степным губерниям с громадным производством зерна присоединена Астраханская (в ней недостает хлеба на продовольствие) и Казанская с Симбирской, более подходящие к среднечерноземной полосе.
Таким образом происходит перемещение главного центра производства зерна: в 1860-х и 1870-х годах Среднечерноземные губернии стояли впереди всех, а в 1880-х годах они уступили первенство степным и нижневолжским губерниям; производство зерна в них начало понижаться.
Этот интересный факт громадного роста земледельческого производства в описываемом районе объясняется тем, что степные окраины были в пореформенную эпоху колонией центральной, давно заселенной Евр. России. Обилие свободных земель привлекало сюда громадный приток переселенцев, которые быстро расширяли посевы [189] . Широкое развитие торговых посевов было возможно только благодаря тесной экономической связи этих колоний, с одной стороны, с центральной Россией, с другой стороны – с европейскими странами, ввозящими зерно. Развитие промышленности в центральной России и развитие торгового земледелия на окраинах стоят в неразрывной связи, создают взаимно рынок одно для другого. Промышленные губернии получали с юга хлеб, сбывая туда продукты своих фабрик, снабжая колонии рабочими руками, ремесленниками (см. гл. V, § III, о переселении мелких промышленников на окраины [190] ), средствами производства (лес, строительные материалы, орудия и пр.). Только благодаря этому общественному разделению труда поселенцы в степных местностях могли заниматься исключительно земледелием, сбывая массы зерна на внутренних и особенно на заграничных рынках. Только благодаря тесной связи с внутренним и с внешним рынком могло идти так быстро экономическое развитие этих местностей; и это было именно капиталистическое развитие, так как наряду с ростом торгового земледелия шел так же быстро процесс отвлечения населения к промышленности, процесс роста городов и образования новых центров крупной промышленности (ср. ниже, VII и VIII главы) [191] .
189
См. у г. В. Михайловского («Новое Слово», 1897, нюнь) о громадном приросте населения на окраинах и о переселении сюда с 1885 по 1897 г. сотен тысяч крестьян из внутренних губерний. О расширении посевов см. вышеуказанное сочинение В. Постникова, земско-стат. сборники по Самарской губ., В. Григорьева «Переселения крестьян Рязанской губ.». Об Уфимской губ. См. Ремезова: «Очерки из жизни дикой Башкирии» – живое описание того, как «колонизаторы» сводили корабельные леса и превращали «очищенные» от «диких» башкир поля в «пшеничные фабрики» Это – такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке.
190
Настоящий том, стр. 336. Ред.
191
Ср. Marx. «Das Kapital», III, 2, 289, – одним из основных признаков капиталистической колонии является обилие свободных земель, легко доступных переселенцам (русский перевод этого места, стр. 623, совершенно неверен) {136}. Также см. III, 2, 210, русск. пер., стр. 553, —громадный избыток хлеба в земледельческих колониях объясняется тем, что все население их занято сначала «почти исключительно сельским хозяйством и специально массовыми продуктами его», которые и обмениваются на продукты промышленности. «Современные колонии получают, чрез посредство мирового рынка, готовыми те продукты, которые при других обстоятельствах им пришлось бы изготовлять самим»{137}.
Что касается до вопроса о том, связывается ли в этом районе рост торгового земледелия с техническим прогрессом сельского хозяйства и с образованием капиталистических отношений, – то об этом было уже говорено выше. Во второй главе мы видели, какие крупные посевы имеют в этих местностях крестьяне, как резко проявляются здесь капиталистические отношения даже внутри общины. В предыдущей главе мы видели, что в этом районе особенно быстро развилось употребление машин, что капиталистические фермы окраин привлекают сотни тысяч и миллионы наемных рабочих, развивая невиданные раньше в земледелии крупные хозяйства с широкой кооперацией наемных рабочих и т. д. Нам остается теперь добавить уже немногое для дополнения этой картины.
В степных окраинах частновладельческие имения не только отличаются иногда огромными размерами, но и ведут очень крупное хозяйство. Выше мы приводили указания на посевы в 8–10–15 тыс. десятин в Самарской губ. В Таврической губ. Фальц-Фейн имеет 200000 дес., Мордвинов—80000 дес., два лица – по 60 тыс. дес. «и множество владельцев имеет от 10 до 25 тысяч десятин» (Шаховской, 42). О размерах хозяйства может дать представление тот факт, что, например, у Фальц-Фейна работало в 1893 г. на сенокосе 1100 машин (из них 1000 крестьянских). В Херсонской губ. в 1893 г. было 3,3 миллиона десятин посева, из них 1,3 млн. дес. у частных владельцев; по пяти уездам губернии (без Одесского) считалось 1237 средних хозяйств (250–1000 дес. земли), 405 крупных (1–21/2 тыс. дес.) и 226 хозяйств, имеющих каждое свыше 21/2 тыс. дес. По сведениям, собранным в 1890 г. о 526 хозяйствах, в них было 35 514 рабочих, т. е. на 1 хозяйство в среднем по 67 рабочих, из которых от 16 до 30 годовых рабочих. В 1893 г. в 100 более или менее крупных хозяйствах Елисаветградского уезда было 11 197 рабочих (в среднем по 112 на 1 хозяйство!), в том числе 17,4 % годовых, 39,5 % сроковых и 43,1 % поденных рабочих [192] . Вот данные о распределении посева между всеми земледельческими хозяйствами уезда, и частновладельческими и крестьянскими [193] :
192
Тезяков, 1. с.
193
«Материалы для оценки земель Херсонской губ.», т. II, Херсон, 1886. Число десятин посева у каждой группы определено помножением среднего размера посева на число хозяйств. Число групп сокращено.
Таким образом, у 3-х с небольшим процентов хозяев (а если считать только посевщиков, то в руках 4-х процентов) сосредоточено более трети всего посева, на обработку и уборку которого требуется масса сроковых и поденных рабочих.
Наконец, вот данные о Новоузенском уезде Самарской губ. Во II главе мы брали только русских крестьян, хозяйничающих в общине; теперь присоединяем и немцев и «хуторян» (крестьян, хозяйничающих на особых участках земли). К сожалению, о частновладельческих хозяйствах в нашем распоряжении нет сведений [194] . [См. таблицу на стр. 257. Ред.]
194
Сборник по Новоузенскому у. – Арендованная земля взята вся: и казенная, и частновладельческая, и надельная. Вот перечень улучшенных орудий у русских хуторян: 609 железных плугов, 16 паровых молотилок, 89 конных молотилок, 110 косилок, 64 конных грабель, 61 веялка и 64 жатвенных машины. В число нанятых рабочих не вошли поденщики.
По-видимому, комментировать эти данные нет надобности. Выше мы уже имели случай заметить, что описываемый район является наиболее типичным районом земледельческого капитализма в России, – типичным не в сельскохозяйственном, конечно, а в общественно-экономическом смысле. Эти наиболее свободно развившиеся колонии показывают нам, какие отношения могли бы и должны бы были развиться и в остальной России, если бы многочисленные остатки дореформенного быта не сдерживали капитализма. Формы же земледельческого капитализма, как видно будет из дальнейшего, чрезвычайно разнообразны.