Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова

Полоса на твоих глазах превращается в шар Солнца. Летим навстречу этому шару. Восход протекает там быстрее, чем на Земле. Я рассказал вам о явлении главным образом с точки зрения эстетики. Но, конечно, меня световые явления в верхних слоях атмосферы очень интересовали как физика. Наблюдения уже тут, на Земле, будем анализировать и изучать. Меня очень интересовали звезды. Мы наблюдали созвездия Лиры, Ориона, Пегаса. Но, сами понимаете, я следил за созвездиями не только ради любопытства и удовольствия.

— Какими вы видели привычные нам Луну, Млечный Путь, Солнце?

Егоров: Все выглядит так же, как с Земли. Только небо черное, а от этого светила кажутся более яркими.

Вопрос к Комарову:

— Что лично вы делали во время полета в космическом корабле?

Ответ: Работы хватало. Руководить экипажем, с точки зрения командира, мне не пришлось. Каждый хорошо знал, что ему делать. Я управлял кораблем, ориентировал его на нужные объекты наблюдения, делал записи наблюдений в бортжурнале. У нас было два бортжурнала. Один у врача, другой — общий. — Борис Борисович, расскажите о вашей работе на корабле.

Егоров: У меня была большая программа. Меня интересовали все тонкости биологической жизни на корабле. По программе с помощью специальных приборов я собирал наблюдения по сердечно-сосудистой деятельности организма, следил за работой мозга и периферийной нервной системы. Меня интересовала работа дыхательных центров. Я присматривался к условиям гигиены в корабле. Слово «гигиена» надо понимать широко: расположение кресел, рациональное размещение приборов и рычагов управления — все это тщательно предусматривалось. Но проверить удобства корабля для работы можно только в полете. Предметом медицинских исследований и наблюдений были мои товарищи, но, конечно, и себя в первую очередь я держал под тщательным наблюдением.

— В экипаже были два ваших товарища с различной степенью тренированности перед полетом. Заметили вы разницу состояния их организмов?

— Нет, не заметил. Оба чувствовали себя хорошо.

— Вы брали кровь для анализа. Процесс этот был таким же, как на Земле?

— Да, болевые ощущения при этом были привычными.

— Что вы скажете о новом космическом корабле «Восход»?

Комаров: Корабль удобен, надежен. Но не надо думать, что полет — это прогулка. Работа в космосе — это не игра в теннис вот там у нас на площадке. Мы очень много и напряженно работали и очень благодарны людям, сделавшим корабль максимально удобным для этого. На корабле есть все необходимое для участников экспедиции: место для работы и сна, доброкачественный воздух, пища, вода, тепло, свет, радиосвязь. В корабле есть место приборам. Это основное, что нужно.

Феоктистов: На этот раз от скафандров отказались. Гораздо удобнее чувствовать себя в обстановке, приближенной к земной. Без скафандров удобнее подходить к иллюминаторам, удобнее работать. Мы с Борисом Борисовичем без затруднения менялись местами. В скафандрах это делать сложнее.

— Несколько слов о посадке…

— Мы приземлились в корабле. Посадка была великолепная. «Мягкое приземление» обеспечивает особое устройство.

— В какой мере вы воспользовались опытом ваших предшественников-космонавтов?

— Мы тщательно изучили все, что было рассказано о полетах. Особых неожиданностей в самочувствии и ощущениях не было. Аппетит был хорошим, спали по очереди, крепко.

Корреспондент радио: Голос человека на корабле такой же, как, например, в этом зале?

— Точно такой же, как на Земле. Если бы с корабля вы вели репортаж, радиослушатели узнали бы ваш голос.

— Радиопередачи вы слушали?

— Постоянно. Но нас интересовала не информация широковещательных станций, а прохождение радиоволн в различных участках околоземного пространства.

— В какой позе вы работали: сидя в кресле, стоя, лежа?

Егоров: Пожалуй, ни одна, ни другая, ни третья не будет точной. Невесомость позволяет человеку принять любую позу. Можно, например, прислониться локтем к креслу и, повиснув в воздухе, писать.

Вопрос к Комарову:

— Припомните ваш первый полет на истребителе. Сравните его с полетом на корабле. Сравните эмоциональные проявления.

— Тогда я был моложе и, конечно, восторженней. Тогда было больше эмоций. На этот раз я отметил бы больше делового хладнокровия.

— Были у вас в полете минуты веселья, по какому поводу?

— Космос — дело серьезное, но, конечно, живой человек в любых условиях найдет место для шуток…

Егоров: Раскрутили один прибор, и он пошел ходить по кругу. Шутили: спутник — внутри спутника.

Во время обеда старались еду поймать в воздухе прямо ртом. Это был и обед, и маленькое развлечение.

— Вы много раз облетели планету. Что видели на Земле?

Комаров: Очень часто на Земле не видно ничего — плотный слой облаков. Зато когда облаков не было, видели много.

Егоров: Мне, например, запомнились горы Тибета — коричневато-желтое пространство. Точь-в-точь как на глобусе.

Комаров: Видели города. Почему-то особенно запомнилась ночная Калькутта. Видели оранжевый свет городов на востоке Австралии. Точное местонахождение корабля нам помогал определить очень остроумный прибор с маленьким глобусом. Глянем на сигнальную точку и сразу к иллюминатору — остров Мадагаскар?

И опять остров Мадагаскар. По очереди мы наблюдали этот остров. Этот огромный кусок Земли виден был почти целиком. Видели Антарктиду. Видели даже с огромной высоты необозримые глазом белые пространства, видели край Антарктиды, голубовато-зеленую воду около льдов.

Вопрос Феоктистову:

— Путь корабля проходил где-то над районом Воронежа. Вспомнили ли вы родные места?

— Вспомнил. Это было на седьмом витке. К сожалению, была облачная ночь. На Земле я ничего не увидел и только мысленно послал привет местам своего детства.

— Брали вы с космос какие-нибудь предметы, напоминавшие вам о Земле?

— Мы брали портреты Маркса и Ленина и бант со знамени парижских коммунаров. В корабле у нас была также веточки вишни. Весной в городке космонавтов гостили ленинградские пионеры. Они просили передать ветку очередному космонавту. Я посчитал своим долгом выполнить просьбу ребят. Нам всем троим было приятно иметь на корабле символы земной жизни.

— Время у нас истекает. Последний вопрос. Ваши планы.

— Сейчас необходимо разложить по полкам весь космический багаж. Надо тщательно обработать большое количество собранных наблюдений.

Егоров: Мне предстоит работать над окончанием диссертации.

Феоктистов: Меня ждет научная работа. Ее замедлили тренировки перед полетом. Сейчас с новыми силами за работу.

Комаров: Я инженер, учусь в адъюнктуре. Предстоит много работать. Думаю, нам всем троим после анализа всего добытого в экспедиции было бы полезно, а может быть, и необходимо еще раз слетать.