Полное собрание сочинений. Том 5. Мощеные реки.
Шрифт:
Две пары глаз. Детеныш зверя, вчерашнего хозяина этих мест, и дитя человека. Между двумя существами полное дружеское доверие… Перед нами глаза Природы и Человека. Глаза настороженные и глаза мягкие, добрые. Снимок сделан в поселке нефтяников, который только-только уцепился за берег. Дома стоят в самой тайге, охотиться можно почти за околицей. С приходом людей и машин на много километров вокруг пустеют леса, мутнеют воды…
Но должно ли так быть? И может ли так продолжаться всегда? Когда обнищание природы доходит до крайней степени, мы поднимаем шум, жалуемся, но часто бывает поздно… Здоровье берегут смолоду. Природу в новых краях тоже надо беречь с первых шагов. Слова «покорение природы» сегодня вряд ли уже подходящи. Содружество! Содружество Природы и Человека.
Фото автора. 26 октября 1966 г.
Ищем клад
(Широка страна моя…)
Маленькая речонка. Двое усталых людей. Они идут по руслу, потому что дорог в этих местах нет. Вечер. Мы спешили домой, к тому же у вертолета кончалось горючее, а очень хотелось спуститься к этим ребятам, спросить: нашли что-нибудь? Сверху хорошо было видно: до костра, до палатки этим двоим много идти.
В Москве я показал снимок заместителю министра геологии Валерию Ивановичу Игревскому.
— Что ищут эти ребята?
Мой собеседник улыбнулся: «Что ищут… А знаете, сколько людей каждое лето уходят на поиски. Сколько всего надо найти…»
Сейчас, взявшись писать заметку, я оглянулся вокруг себя. Соль на столе, огонек газа на плитке, графит в карандаше, кирпич в стенах дома, серебристые металлы приемника, алюминий для чайника, глиняный горшок, в котором стоят цветы. Нефть, золото, уголь. Это кому-то надо было найти… Падает ранний рассвет. Дома стоят бело-туманные. Глухо шумят за пеленой снега городские автомобили. А там, в Сибири, эти двое ребят успели выбраться? А может, все еще у палатки ждут вертолета? Бывает, долго приходится ждать вертолета… «Земля для человека — это огромный сундук с ценностями. Кое-что лежало на виду в сундуке, а многое надо искать, искать…» На стене в министерстве — карта. Расцветкой она похожа на горные самоцветы, пожалуй, больше всего похожа на срезы яшмы, которые приходилось видеть в музее Свердловска. Каждый цвет и значок на карте означает какое-нибудь богатство, обнаруженное в земле. Кто-то прошел этим местом, чтобы на карте появились голубые, розовые, изумрудные, темно-малиновые узоры.
«Вы знаете, в царской России было всего семьдесят (!) образованных геологов, и эта карта почти целиком была белой…» Теперь геологов в стране пятьдесят тысяч. А всего — полмиллиона людей занято поисками. Не все, конечно, как эти вот двое, идут по речкам, по горным россыпям. Много людей занято у приборов, у счетных машин, в лабораториях. «У нас шестьдесят тысяч автомобилей, тракторов, вездеходов. Тысяча самолетов и вертолетов каждый год обслуживает геологов…» Но, конечно, почти всегда человек должен быть готов вот так же, как эти двое, мерять землю шагами. Ведь это только на карте и со спутников Земля кажется маленькой…
«Сколько найдено… Да разве возможное дело все перечислить…» Возьмите нефть. Был только Баку. Теперь только Приволжье дает семьдесят процентов всей нефти страны. В тысяче мест обнаружена нефть. Найдено триста месторождений угля, четыреста — железа. До войны люди не знали, что значит газ. Теперь во многих городах хозяйки не знают, что значит дрова.
Старая Россия не имела своих удобрений. Советские геологи их нашли. Нашли запасы сырья для химии, для атомной промышленности, нашли алмазы — раньше мы их покупали, теперь продаем сами. Все, что построено в наши пятьдесят лет, все начиналось с геологов. Сначала костер, потом огонек в маленьком доме
и уж потом — огни завода, огни городов. «Многие города и поселки своим названием обязаны геологии. Вот читайте: Магнитогорск, Рудный, Газли, Апатиты, Асбест, Нефтеюганск…»«Что же мы еще ищем… Аппетиты человека-хозяина все возрастают, и разведка обязана двигаться впереди фронта…» Геологи ищут сегодня руды редких металлов. По-прежнему ищут железо и уголь. Половину всех средств геология тратит на поиски нефти и газа. Проблемой «номер один» во всем мире, как это ни странно, стала…
вода. В сухих районах вода нужна для поливного хозяйства, промышленные районы стонут от жажды. Даже там, где воды кажется много, подземная вода нужна для питья, потому что речную и озерную воду человек успел загрязнить…
«Неожиданности при поисках… Бывают».
Апатиты в Хибинах начались с валуна, который был обнаружен случайно. Бывают сюрпризы и более неожиданные. Русская платформа земли от Урала до западных границ считалась для геологов местом не очень заманчивым. И вот представьте: на Дону под Воронежем после войны найдены ценные руды, россыпи металлов найдены под Тамбовом, в Белоруссии возле Речицы обнаружена нефть. Первая скважина-открывательница оказалась в ста шагах от шоссе, в ста шагах от нефтепровода «Дружба», в семи километрах от железной дороги и почти рядом с Днепром. Такая находка даже для видавших виды геологов оказалась сюрпризом.
Сюрпризом было и золото, найденное в песках Средней Азии. Впрочем, были упрямцы, которые вопреки общему мнению предсказали эти находки…
«То, что лежит близко к поверхности, человек уже разглядел…» Сегодня мало надежды, что какой-нибудь казах-аксакал или сибирский охотник укажет геологу на «странные камни».
Сами геологи смотрят сегодня «не столько вокруг себя, сколько в глубь земли». Вся страна с самолета покрывается магнитной съемкой.
Потом в намеченных районах сейсмологи «слушают» землю, и только потом уже в нужное место пробирается человек. «В один из районов на севере мы два года с величайшими трудностями везли бурильную установку. И было зачем везти — первая же скважина дала газ…»
…Эта сибирская речка сейчас, конечно, замерзла. Сверху глянуть — ее и не видно: снег и снег. Может быть, у этой речки и нет ничего.
А может быть, вслед за костром, за первой палаткой появятся тут большие огни, а потом город. Именно так начинались многочисленные теперь: Апатиты, Норильск, Газли, Алмалык, Рудный, Нефтеюганск…
Фото автора. 30 октября 1966 г.
Драма у Курбских гарей
Первым в Ярославле мне рассказал об этом шофер такси. Он рассказывал так, как будто беда случилась у него в доме.
— Я из села сам. Телушка, помню, пала — так жалко не было. Двадцать четыре головы сразу…
Мы изменили маршрут, заехали в охотничью инспекцию. Все подтвердилось. Даже не двадцать четыре, а двадцать семь лосей пало у Курбских гарей, в тридцати километрах от Ярославля.
28 августа егерь Василий Зарубин увидел первого лося. И потом началось: мальчишки, грибники, пастухи находили. Двадцать семь лосей, мертвые тетерева, мертвые мелкие птицы, и все это в ольшаниках и лозняках Курбских гарей. Я попросил охотников свозить меня в гари…
Кустарник и мелколесье. Жутковатая предвечерняя тишина, хлюпанье воды под сапогами.
Огромная стая сорок поднялась в одном, в другом месте. По этому пиршеству сорок и ворон, по смрадному запаху и находили лосей. Исклеванный птицами, обглоданный лисицами труп зверя. Передние ноги судорожно поджаты. «Все двадцать семь в одной позе».
Молчаливые заросли. Листья с кустов и деревьев не опали, как им полагалось бы осенью, а шуршат, пожухлые, почерневшие. Сороки, дождавшись, пока мы уйдем, ныряют в глубину мертвой растительности.