Полное собрание стихотворений

Поклоны отдают и кои принимают, —

Престали б больше вы поклонов развозить,

Чтоб низкого об вас бы мнения не быть.

Дивлюсь, что вас они на двор еще пускают,

Уж скучны вы им всем, хоть вас и принимают.

К поклонам низка страсть лишь в маленьких чинах

И в низких мыслию и разумом душах.

А мне порукой кто, чтобы мне над собою

Их повелительми не видети толпою?

Куды я с головой своей поспел тогда?

Ведь скажешь подлинно, что встань, ни ляг — беда.

Без всякия вины виновником ты будешь,

Коль к командиру быть ты в праздник позабудешь,

А чтоб опасности избавиться мне сей,

Живу я для себя и для моих друзей.

Вот шутку лишь тебе я рассказал едину,

А истинну тебе открыть ли мне причину,

Зачем не хочется мне более служить?

Но нет, причин мне всех не переговорить.

САТИРА НА ЧЕСТНЫХ И УЧЕНЫХ ЛЮДЕЙ, ЧТО ОНИ К МЕСТАМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ НЕ СПОСОБНЫ, ИЛИ САТИРА НА ИЗРЕЧЕНИЕ НЕК<ОЕГО> ... , ЧТО ЛУЧШЕ К МЕСТАМ ОПРЕДЕЛЯТЬ ЛЮДЕЙ НЕ ЗНАЮЩИХ, А СМИРНЫХ{*}

То подлинно, что так, ты правду говоришь,

И так, как должно, Клит, на это ты глядишь:

Несносен в обществе разумный иль ученый.

Ведь в обществе вся связь — друг другу угождать

И в нужде помощи друг другу подавать.

А от ученого иль умного когда

Дождешься этого плода?

По книгам только он и по уму живет,

А в прочем так ни в чем ему и нужды нет.

Когда случится, что кто спроста погрешит

Или нарочно кто, случится, что сшалит,

Он без пощады уж того и охуждает

И как негодного во обществе марает.

Не без чего еще, они же всё хотят

По службе важные места собой занять.

Пропали бы мы все, куды бы нам деваться,

Ведь прямо бы пришло с сумою всем таскаться!

Теперь таки и мы и сами наживаем,

Да и других своей наживой соделяем,

И так взаимну мы угодность всем творим:

И сами мы берем, и брать другим велим.

Ведь и пословица старинна говорит

И в пользу общу вот как поступать велит:

Друг обо друге жить, а бог-де обо всех.

А у ученого и то уж будет грех,

Когда за дело брать ты станешь должну плату.

А про казенну уж не говори утрату,

Не смей и про нее подумать никогда,

А то беда.

Ведь молвить правду, так ужель казна разорится,

Что тот или другой от ней поущечится?

И, Клит! Не нами началось и кончится не нами,

Один бог без греха, а нам не быть богами.

Нет, подлинно что так, как некто рассуждал

И по местам людей служить распределял:

Что лучше смирных-де к местам определять,

А не ученым их и умным отдавать.

НА КОРЫСТОЛЮБИЕ{*}

Корыстолюбие, погибель смертных всех

Среди дней горести, печали и утех,

Неистовств злая мать, погибельная страсть,

Всем смертным на земле лютейшая напасть,

Рушительница благ и общего покоя,

Предмет царей, раба, министра и героя,—

Доколь людей тебе несчастными творить,

Терзать, тиранствовать и целый свет губить?

Сие чудовище, по свету простираясь,

Пределов оного повсюду прикасаясь,

Лежит, из уст своих пуская сладкий мед,

За коим страшные змии ползут вослед.

Из челюстей своих яд огненный пускает,

Которым, выпустив, всех смертных заражает,

Сокровища уж все имея под собой,

Но вечно алчный взор не насыщает свой.

Сим ядом смертные на свете заразились

И против естества злодейством воружились.

При нем нет ближнего, при нем нет и родства,

И рушится при нем порядок естества.

При нем долг дружбы друг ко другу забывает

И брату брат себя злодеем объявляет.

И плачет сирота во бедности своей

И гибнет, но никто, никто не внемлет ей.

Тьма гласов страждущих вселенну наполняют,

Но тщетно помощи, рыдая, ожидают.

Не чувствует никто другого <...> напасть,

Лишь всякий чувствует его тиранску власть.

Но возведем свой взор в злаченые пределы,

Где исходящие из уст слова суть стрелы,

Которы, излетев, тьму смертных прободают

И лютостью своей погибель устрояют.

Там царствы целые в пустыни обращенны,

Народы их в крови своей там потопленны,

И что причиною? Чтоб алчность насытить

И, мня заграбить всё, всего себя лиш<ить>.