Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Как снег прошлогодний – летом!
Таким мой предок был скрипачом.
Я стала – таким поэтом.
23 июня 1915
Асе
Ты мне нравишься: ты так молода,
Что в полмесяца не спишь и полночи,
Что на карте знаешь те города,
Где глядели тебе вслед чьи-то очи.
Что за книгой книгу пишешь, но книг
Не читаешь, умиленно поникши,
Что сам Бог тебе – меньшой ученик,
Что же Кант, что же Шеллинг, что же Ницше?
Что
Что наш мир, он до тебя просто не был,
И что не было и нет ничего
Над твоей головой – кроме неба.
<1915>
“И все вы идете в сестры…”
И все вы идете в сестры,
И больше не влюблены.
Я в шелковой шали пестрой
Восход стерегу луны.
Вы креститесь у часовни,
А я подымаю бровь...
– Но в вашей любви любовной
Стократ – моя нелюбовь!
6 июля 1915
“Спят трещотки и псы соседовы…”
Спят трещотки и псы соседовы, —
Ни повозок, ни голосов.
О, возлюбленный, не выведывай,
Для чего развожу засов.
Юный месяц идет к полуночи:
Час монахов – и зорких птиц,
Заговорщиков час – и юношей,
Час любовников и убийц.
Здесь у каждого мысль двоякая,
Здесь, ездок, торопи коня.
Мы пройдем, кошельком не звякая
И браслетами не звеня.
Уж с домами дома расходятся,
И на площади спор и пляс...
Здесь, у маленькой Богородицы,
Вся Кордова в любви клялась.
У фонтана присядем молча мы
Здесь, на каменное крыльцо,
Где впервые глазами волчьими
Ты нацелился мне в лицо.
Запах розы и запах локона,
Шелест шелка вокруг колен...
О, возлюбленный, – видишь, вот она —
Отравительница! – Кармен.
5 августа 1915
“В тумане, синее ладана…”
В тумане, синее ладана,
Панели – как серебро.
Навстречу летит негаданно
Развеянное перо.
И вот уже взгляды скрещены,
И дрогнул – о чем моля? —
Твой голос с певучей трещиной
Богемского хрусталя.
Мгновенье тоски и вызова,
Движенье, как длинный крик,
И в волны тумана сизого,
Окунутый легкий лик.
Все длилось одно мгновение:
Отчалила... уплыла...
Соперница! – Я не менее
Прекрасной тебя ждала.
5 сентября 1915
“С большою нежностью – потому…”
С большою нежностью – потому,
Что скоро уйду от всех —
Я все раздумываю, кому
Достанется волчий мех,
Кому – разнеживающий плед
И тонкая трость с борзой,
Кому –
серебряный мой браслет,Осыпанный бирюзой...
И все – записки, и все – цветы,
Которых хранить – невмочь...
Последняя рифма моя – и ты,
Последняя моя ночь!
22 сентября 1915
“Все Георгии на стройном мундире…”
Все Георгии на стройном мундире
И на перевязи черной – рука.
Черный взгляд невероятно расширен
От шампанского, войны и смычка.
Рядом – женщина, в любовной науке
И Овидия и Сафо мудрей.
Бриллиантами обрызганы руки,
Два сапфира – из-под пепла кудрей.
Плечи в соболе, и вольный и скользкий
Стан, как шелковый чешуйчатый хлыст.
И – туманящий сознание – польский
Лихорадочный щебечущий свист.
24 сентября 1915
“Лорд Байрон! – Вы меня забыли…”
Лорд Байрон! – Вы меня забыли!
Лорд Байрон! – Вам меня не жаль?
На ........ плечи шаль
Накидывали мне – не Вы ли?
И кудри – жесткие от пыли —
Разглаживала Вам – не я ль?
Чьи арфы ......... аккорды
Над озером, – скажите, сэр! —
Вас усмиряли, Кондотьер?
И моего коня, – о, гордый!
Не Вы ли целовали в морду,
Десятилетний лорд и пэр!
Кто, плача, пробовал о гладкий
Свой ноготь, ровный как миндаль,
Кинжала дедовского сталь?
Кто целовал мою перчатку?
– Лорд Байрон! – Вам меня не жаль?
25 сентября 1915 г.
“Заповедей не блюла, не ходила к причастью…”
Заповедей не блюла, не ходила к причастью.
– Видно, пока надо мной не пропоют литию, —
Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью!
Господом данными мне чувствами – всеми пятью!
Други! – Сообщники! – Вы, чьи наущения – жгучи!
– Вы, сопреступники! – Вы, нежные учителя!
Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи, —
Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!
26 сентября 1915
“Как жгучая, отточенная лесть…”
Как жгучая, отточенная лесть
Под римским небом, на ночной веранде,
Как смертный кубок в розовой гирлянде —
Магических таких два слова есть.
И мертвые встают как по команде,
И Бог молчит – то ветреная весть
Язычника – языческая месть:
Не читанное мною Ars Amandi! [25]
Мне синь небес и глаз любимых синь
Слепят глаза. – Поэт, не будь в обиде,
25
Искусство любви (лат.).