Полное собрание стихотворений

Ревность так усыпить в них умело,

Чтобы косо они не посмели взглянуть,-

Я же прямо в глаза бы посмела!

Наглость, холод и ложь – в этом сущность моя.

На страданья ответом мой хохот.

Я красива, скользка и подла, как змея,

И бездушно-суха, как эпоха.

22 декабря 1928

ЖЕМЧУЖИНКА

Этой милой девушке с легкою недужинкой

В сердце, опрокинутом в первый же полет,

Доброглазой девушке, названной Жемчужинкой,

Ливней освежительных счастье не прольет.

Сердце обескрыливший юноша хорошенький

Причинил нечаянно жгучую печаль.

“Боже! Правый Господи! Не вреди Алешеньке:

Был он легкомысленным, и его мне жаль…”

Сердце успокоивший, нелюбимый девушкой,

Женщиной разлюбленный, преданностью мил…

Разве успокоиться ей в такой среде мужской?

Ждать же принцев сказочных не хватает сил.

И не надо, гнилая, этих принцев сказочных:

Чванные и глупые. Скучные они.

И они не стоят ведь лент твоих подвязочных,

И от встречи с принцами Бог тебя храни!

Так-то, безудачная мужняя безмуженка,

Жертвы приносящая в простоте своей,

Смерть не раз искавшая, кроткая Жемчужинка,

Драгоценный камешек средь людских камней!

1928

АНТИНЭЯ

Антинэя! При имени этом бледнея,

В предвкушенье твоих умерщвляющих чар,

Я хотел бы пробраться к тебе, Антинэя,

В твой ужасный – тобою прекрасный – Хоггар.

Я хотел бы пробраться к тебе за откосы

Гор, которые скрыли действительность – мгла.

Мне мерещатся иссиня-черные косы,

Изумруд удлиненных насмешливых глаз.

Мне мерещится царство, что скрыто из вида

И от здравого смысла, поэма – страна,

Чье названье – загадка веков – Атлантида,

Где цветет, Антинэя, твой алчный гранат.

О, когда бы, познав зной извилистой ласки,

Что даруют твои ледяные уста,

В этой – грезой французскою созданной – сказке.

Сто двадцатой – последнею – статуей стать!..

1929

МОЯ ЗНАКОМАЯ

Ты только что была у проходимца Зета,

Во взорах похоти еще не погася…

Ты вся из Houbigant! ты вся из маркизета!

Вся из соблазна ты! Из судорог ты вся!

И чувствуя к тебе брезгливую предвзятость

И зная, что тебе всего дороже ложь,

На сладострастную смотрю твою помятость

И плохо скрытую улавливаю дрожь.

Ты быстро говоришь, не спрошенная мною,

Бесцельно лишний раз стараясь обмануть,

И, будучи чужой неверною женою,

Невинность доказать стремишься как-нибудь.

Мне странно и смешно, что ты, жена чужая,

Забыв, что я в твоих проделках ни при чем,

Находишь нужным лгать, так пылко обеляя

Себя в моих глазах, и вздрагивать плечом…

И это тем смешней, и это тем досадней,

Что уж давным-давно ты мой узнала взгляд

На всю себя. Но нет: с прозрачной мыслью задней

Самозабвенно лжешь – и часто невпопад.

Упорно говоришь о верности супружьей,-

И это ты, чья жизнь – хронический падеж,-

И грезишь, как в четверг, в час дня, во всеоружье

Бесстыдства, к новому любовнику пойдешь!

Toila

1930

ВСТРЕЧА В КИЕВЕ

Еще одно воспоминанье выяви,

Мечта, живущая бывалым.

…Вхожу в вагон осолнеченный в Киеве

И бархатом обитый алым.

Ты миновалась, молодость, безжалостно,

И притаилась где-то слава…

…Стук в дверь купе. Я говорю: “Пожалуйста!”

И входит женщина лукаво.

Ее глаза – глаза такие русские.

– Вот розы. Будь Вам розовой дорога!

Взгляните, у меня мужские мускулы,-

Вы не хотите их потрогать?-

Берет меня под локти и, как перышко,

Движением приподнимает ярым,

И в каждом-то глазу ее озерышко

Переливает Светлояром.

Я говорю об этом ей, и – дерзкая -

Вдруг принимает тон сиротский:

– Вы помните раскольников Печерского?

Я там жила, в Нижегородской.

Я изучила Светлояр до донышка…

При мне отображался Китеж…-

Звонок. Свисток. “Послушайте, Вы – Фленушка?”

– Нет, я – Феврония. Пустите ж!

Toila

1930

СТИХИ СГОРЯЧА

Я проснулся в слегка остариненном

И в оновенном – тоже слегка!-

Жизнерадостном доме Иринином

У оранжевого цветника.

И пошел к побережью песчаному

Бросить к западу утренний взор.

Где, как отзвук всему несказанному,

Тойла в сизости вздыбленных гор…

И покуда в окне загардиненном

Не сверкнут два веселых луча,

Буду думать о сердце Иринином

И стихи напишу сгоряча!

А попозже, на солнечном завтраке,

Закружен в карусель голосов,

Стану думать о кафровой Африке,

Как о сущности этих стихов…

Шмецке

29 авг. 1930

ЛИЛИЯ В MOPE

Она заходила антрактами -

красивая, стройная, бледная,

С глазами, почти перелитыми

всей синью своей в мои,

Надменная, гордая, юная

и все-таки бедная-бедная

В ей чуждом моем окружении

стояла, мечту затаив.

Хотя титулована громкая

ее мировая фамилия,

Хотя ее мужа сокровища

диковинней всяких чудес,

Была эта тихая женщина -

как грустная белая лилия,

Попавшая в море, – рожденная,